Чтобы приобрести в начале xx века участок на липках, мало было иметь тугой кошелек, требовалось еще… Понравиться будущим соседям
На Лукьяновке селилась трудовая интеллигенция, на Подоле — крепкие ремесленники
Советская эпоха прошлась по киевским особнякам где кистью, а где и кувалдой. Поэтому, пробегая в будничных своих заботах мимо творений известных киевских архитекторов, мы часто даже не догадываемся поднять голову и всмотреться в тот или иной фасад. А они могут многое рассказать об образе жизни наших земляков и их характерах… Ведь как и сегодня, строились киевляне не где кому заблагорассудится, а в соответствии с положением в обществе, состоянием, профессиональной принадлежностью…
На Липках, где земля стоила 200-300 рублей за сажень, что в теперешнем измерении составляет 4,5 квадратных метра (для сравнения: килограмм свинины стоил 20 копеек, приличные сапоги — 10 рублей, кубометр дров — 18 рублей), селилась финансовая и чиновничья аристократия. Любого другого, кто пытался затесаться в ее ряды, резко осаживали. Чтобы приобрести участок на Липках, мало было иметь тугой кошелек, требовалось еще… понравиться будущим соседям. Например, купцу Бахтееву, задумавшему строиться на Липках, поставили условие: возвести дом из кирпича за два года. Естественно, в отведенное время купец не уложился, и ему пригрозили землю отобрать, взяв подписку, что он поторопится. Подобная строгость объяснялась лишь тем, что Бахтеев не отличался знатностью рода.
Да чего было ждать какому-то купцу, если интриги плелись даже против известного предпринимателя Бродского! Он был из тех богатеев, которые пеклись о Киеве и киевлянах. Вкладывая деньги в перспективные проекты, Бродский стал одним из основателей пароходного общества, имел отношение к электрификации города. На пожертвования Бродских организован Бактериологический институт, их деньги «участвовали» в создании Киевского политехнического института. Самого Лазаря Израилевича уже не было в живых, а его деньги работали на строительстве Бессарабского рынка…
Когда же Бродский решил приобрести выставленный на торги участок по улице Садовой, 5, вдова генерал-майора Демидовского обратилась в городскую управу с прошением «придержать участок для русского элемента». Жена Бродского впоследствии вспоминала: госпожа Демидовская сама хотела купить землю, чтобы затем ее перепродать, но аргументом выдвигала то, что, дескать, «жиды не могут жить рядом с церковью и как раз напротив дома генерал-губернатора». Бродские все-таки приобрели участок, но… через подставное лицо: пришлось переплатить 20 тысяч рублей — утешало то, что деньги достались не шантажистке, а городу.
О месте, которое занимал Лазарь Бродский в городе, свидетельствует тот факт, что в телефонной книге его номер значился вторым, а генерал-губернаторский — восьмым. Понятно, что и особняк себе Бродский построил видный — налог за него городу платился в сумме 800 рублей в год (для сравнения: известный магнат Терещенко платил 1000 рублей).
Если на Липках селились именитые и состоятельные горожане, то на Лукьяновке — трудовая интеллигенция, на Подоле — крепкие ремесленники. То, что врач или профессор университета мог построить для своей семьи особняк, свидетельствовало об их доходах. Впрочем, особняк особняку рознь. Богатые дома возводились именитыми архитекторами. Причем вкус зодчего мог настолько превзойти вкус заказчика, что между ними возникали конфликты. Так случилось при строительстве дома Ь 1/15 по нынешней улице Пылыпа Орлика. Заказчик, дворянин Ковалевский, счел особняк неуютным, но исполнитель, архитектор Алешин, не принял упреков, дав понять, что относится к своему детищу как к неординарному творению. И особняк действительно вошел в сокровищницу украинской архитектуры.
Однако далеко не всем застройщикам были по карману услуги архитектора — и тут в дело шел типовой проект. В те времена он назывался образцовым. Такой проект диктовал определенные параметры строения: семь окон по фасаду, поднятые над цоколем, справа — вход за остекленными сенями, внутренняя планировка тоже типичная — со спальнями, кухнями, туалетами… А строиться можно было и в кредит, который открывался на долгие годы. Существовало даже кредитное товарищество «Самопомощь». Средства оно предоставляло, в частности, под солидное поручительство. Один из таких документов приводит исследователь истории Киева Дмитрий Малаков: «Владимир Савицкий — молодой человек, который закончил университет св. Владимира, служит… чиновником по особым поручениям при киевском губернаторе. В данный момент владеет только одним поместьем в Полтавской губернии стоимостью 140 тысяч рублей, но он — единственный сын Андрея Савицкого, который владеет капиталом около 2 миллионов рублей. Моя личная убежденность, что Владимир Савицкий заслуживает самого большого кредита… » Дом, выстроенный на деньги товарищества, и сегодня стоит на Круглоуниверситетской улице, 12.
На владельцев особняков возлагалась обязанность «содержать в чистоте» прилегающие улицы
Но построить особняк — это полдела. На его содержание нужны были немалые деньги! Вот, например, во что ежегодно обходился дом титулярному советнику Чернявскому — владельцу дома, который сегодня значится на улице Рейтарской, 19: налог — 20,94 рубля, страхование от огня — 45 рублей, вода — 47,61 рубля, дрова — 100, вывоз нечистот — 65, очистка каминов — 10 рублей. Кроме того, на владельцев особняков возлагалась обязанность «содержать в чистоте» прилегающие улицы. Для этого держали специального дворника. А известный в городе врач-дерматолог Горецкий, имевший особняк на нынешнем бульваре Шевченко, 4, вынужден был держать двух дворников, платя им 360 рублей. Это вам не сегодняшние воротилы, которые отгородятся от внешнего мира забором, а за ним хоть трава не расти!
Чтобы иметь средства на содержание особняка, некоторые владельцы сдавали часть его в наем. Квартиры в таких хоромах стоили, конечно, недешево. Например, в доме известного в Киеве композитора Пухальского можно было снять квартиру в 1-м этаже за две тысячи рублей в год, во 2-м — за тысячу сто или семьсот, в полуэтаже — за четыреста. Но надо сказать, что и квартиры были того достойны: в 9, в 11 комнат…
Некоторые домовладельцы устраивали меблированные комнаты. Известны, в частности, меблированные комнаты Иваницких. Семья жила в особняке, а флигель сдавала — 9 комнат в образцовом состоянии — за 40-50 рублей в месяц «с самоваром и обедами».
Рачительные хозяева таким образом умели заработать, а мотов ничего не спасало. Так, семейство губернского предводителя дворянства Оболонского, имевшего крестной матерью своей дочери императрицу Елизавету Петровну, жило на широкую ногу: белье стирали в Голландии, вещи покупали в Париже. Если одна шаль супруги предводителя дворянства могла стоить 36 тысяч рублей, так что говорить об остальном? Семья имела свой оркестр, любила устраивать праздники… Кончилось все это, конечно, разорением. Но Киеву осталось строение, которое и сегодня называют маленьким Мариинским дворцом — это дом Ь 22 по улице Грушевского.
За фасадами особняков бурлила жизнь тех наших земляков, которые имеют самое прямое отношение к сегодняшней действительности (так и напрашивается высокопарное — творили историю!). На слуху фамилии Терещенко, Ханенко, Бродский, Фундуклей, Грушевский… А пройдемся-ка по улицам старого Киева!
Дом 4 по улице Пылыпа Орлика принадлежал инженеру путей сообщения Демченко, благодаря которому Киев первым в Российской империи замостил улицы брусчаткой. Шелковичная, 7/2 — купцу Могилевцеву, на собственные деньги построившему Педагогический музей (ныне Дом учителя).
На Рейтарской читали стихи Леси Украинки, а на Гоголевской рождался «Демон» Врубеля
За окнами вышеупомянутой Рейтарской, 19 звучал рояль композитора Лысенко. Вот что вспоминал его сын Остап: «Зал слабо освещен висячей газовой лампой. Отец у рояля. Льются полные огня и страсти восточные танцы из «Руслана». Музыка такая, что хочешь-не-хочешь, а пустишься в пляс. Мои сестрички — Катя, Галя, Марьяна — подхватывают меня. И вот мы, сплетая и расплетая руки, крутимся в такт музыке, ловя на себе довольный взгляд матери».
А на Стрелецкой, 15 жила семья Леси Украинки: «К нам ходили учителя, приглашенные для науки к детям, репетиторы-студенты… — писала мать Олена Пчилка. — В том же особняке поселилась уже взрослой и сама Леся. Здесь родилась ее «Давня казка» и «Стояла я ч слухала весну».
25-й дом по Гоголевской помнит Врубеля. Хозяином особняка был академик живописи Орловский, у которого и квартировал художник, работая над темой «Демона». Здесь же рождались идеи росписи Владимирского собора.
В особняке на Грушевского, 32 бывали Репин, Серов, Пимоненко, создавшие великолепную галерею портретов семьи легендарного командующего войсками Киевского военного округа Драгомирова. Это с Михаила Драгомирова Репин писал Ивана Сирко для картины «Запорожцы пишут письмо турецкому султану». Колоритный был мужик. Вояка! И любитель гульнуть. Про него рассказывали, что, запамятовав про именины Александра III, он с опозданием велел дать телеграмму: «Третий день пьем здоровье Вашего Величества». На что император, зная о слабости Драгомирова, ответил лаконично: «Пора бы и прекратить».
На Житомирской, 28 жил и работал Заболотный, один из тех необыкновенных врачей, благодаря которым были остановлены эпидемии сыпного тифа, холеры и чумы. Десятинная, 10 связана с именем великого украинского садовода, оставившего нам неповторимый «ранет Симиренко». В ряду славных имен киевлян — художник Мурашко и врач Стражеско, живописец Пимоненко и летчик Сикорский… В нашей памяти они, как правило, живут каждый сам по себе. Увидев их силуэты за окнами киевских особняков, Дмитрий Малаков сделал этих людей нам ближе, понятней и даже как-то родней.
По-разному сложились судьбы и особняков, и их владельцев после революции. Например, дом князей Уваровых (улица Липская, 16) заняла Украинская Чрезвычайка. Улицу Катерининскую (теперешняя Липская) называли в те времена самой длинной на свете: мол, по ней можно уйти и никогда не вернуться. В начале 30-х годов минувшего века сюда попал зачисленный во «враги народа» архитектор Осьмак, который строил этот особняк. Страшно представить, но, оказавшись в комнате, где арестованные мужчины и женщины ожидали вызова на допрос, он вынужден был справлять нужду у стоявшей в углу «параши». «Профессор, как вам не стыдно, тут же дамы!» — сказал кто-то. «А у меня почки», — ответил профессор. Впоследствии он был осужден на восемь лет и отбывал в том же особняке, где его заставили приспосабливать помещение (не пропадать же таланту!) под тюрьму.
Разные советские учреждения или их руководители занимали лучшие из сохранившихся особняков. Те, что попроще, были переоборудованы в коммунальные квартиры, а то и в ночлежки. Многие здания и вовсе погибли в «войне хижин и дворцов». А за сохранившимися следует поклониться таким людям, как инженер-строитель Паркалоб, который вместе с коллегами исследовал киевские особняки, пострадавшие в 1941-1943 годах. Говорят: благодаря профессионализму этих людей удалось спасти немало прекрасных фасадов на улицах Городецкого, Заньковецкой, Пушкинской…
Но вряд ли только в профессионализме дело. Чтобы постараться сохранить то, что, казалось, уже потеряно, надо было очень любить улицы города и людей, которые их строили, по ним ходили. Нам бы, сегодняшним, такую любовь. Разве падали бы тогда на головы прохожих обломки неповторимых киевских балконов?
308Читайте нас в Facebook
