В украине появляется новый вид высокорентабельного бизнеса — «недружественные слияния и поглощения»
Для смены собственника пираты используют механизм преднамеренного банкротства
Эти «поглощения» осуществляются ежедневно, однако никакой статистикой до сих пор не учитываются. Общественность узнает лишь о тех корпоративных войнах, в которых у руководства потерпевших предприятий хватает смелости отстаивать свои позиции. Более-менее известно из прессы о попытках захвата «Оболони» компанией «Сармат», молочного комбината «Приднепровский» компанией «Галактон», активов Ровенского и Северодонецкого «Азотов» — «Укрэнергосбытом», госпакета акций ОАО «Росава» — компанией «Амтел» и некоторых других. Украинские «недружественные поглощения» чаще всего происходят посредством проведения дополнительных эмиссий, прямой скупки бумаг у акционеров, доведения предприятий до банкротства с последующей санацией или распродажей активов.
Арсенал методов таких «корпоративных пиратов» достаточно широк — в ход идут судебные решения, ведение параллельного реестра акционеров, создание параллельных органов управления, перерегистрация в налоговых органах и имитация сделок с акциями. «Поглощаемые», конечно, пытаются сопротивляться, однако не всем хватает для этого сил и средств, а попытки добиться справедливости через прокуратуру оказываются безуспешными, так как уголовные дела в этих случаях приходится возбуждать не по фактам мошенничества, а, как правило, по другим, более «мягким» статьям: самоуправство, использование подложных документов и т. п. А самозванцы тем временем продолжают распоряжаться имуществом и разворовывать его.
Проблема более чем остра. В прошлом году заместитель председателя Фонда госимущества Украины Евгений Григоренко утверждал, что 99 процентов украинских слияний и «поглощений» являются недружественными, а отсутствие закона об акционерных обществах и погрешности в Гражданском и Хозяйственном кодексах создают благодатную почву для подобных захватов. В Украине создана практически беспрецедентная ситуация, при которой наращивание частного капитала происходит в отсутствие специального закона об акционерных обществах. Законопроект на эту тему начал разрабатываться еще в 1996 году, однако в Верховной Раде оказался только в 2002-м и был заблокирован еще на этапе первого чтения. Интересно, что финансово-промышленные группы, то есть крупный бизнес, настроены к этому законопроекту вполне лояльно, в то время как наиболее негативное отношение к нему демонстрируют как раз представители среднего бизнеса (малый в ВР, по понятным причинам, представлен слабо). Бывший замглавы ФГИ объяснял это тем, что закон об акционерных обществах может резко ограничить полномочия судов первого уровня, власти и чиновников местных администраций, через которые средний бизнес реализовывает свои «задачи».
Очень часто для смены собственника пираты используют механизм преднамеренного банкротства. От него не застрахованы даже самые успешные компании. Даже на самом благополучном предприятии можно искусственно создать задолженность. Например, некая компания поставляет товар и сразу же, еще до получения денег, изменяет свои реквизиты, в том числе расчетный счет. Процесс оплаты «зависает» на полгода. В это время в какой-нибудь «облюбованный» райсуд (находящийся вообще в другой области) подается иск о признании предприятия злостным должником, который суд удовлетворяет почти автоматически. Эта «кредиторская задолженность» приобретается у истца уже компанией-»поглотителем», которая инициирует процедуру банкротства компании-жертвы в собственных интересах: наличие «контрольного пакета» кредиторской задолженности дает возможность управлять процедурой банкротства.
Пресловутая «независимость судов» может иметь и оборотную сторону
За примерами далеко ходить не надо. Буквально на днях, 22 апреля, в информагентстве УНИАН представители завода «Спутник», находящегося в составе госпредприятия «Луганскуголь», возмущались судебным произволом, творимым в отношении их предприятия. Дело о банкротстве «Спутника» было возбуждено Хозяйственным судом Луганской области 6 марта 2003 года. Решение о предварительных обеспечительных мерах было принято в тот же день, причем распорядителем имущества предприятия суд назначил директора аудиторской фирмы, имеющей долговые претензии к заводу. Интересно, что именно эта фирма накануне подачи иска осуществляла на «Спутнике» аудиторскую проверку, результатами которой, вынося решение, и руководствовался суд.
В настоящее время вопрос применения судом обеспечительных мер при разбирательстве споров акционеров (таким, как запрет на отчуждение акций или ограничение права голосования) вообще не урегулирован и оставлен на усмотрение судей. А выборочное применение этих мер позволяет «поглотителям» протаскивать на «альтернативных» собраниях акционеров практически необратимые решения, причем ответственность инициаторов этих мер остается непрописанной. Также нет однозначного понимания процедуры отмены ошибочных решений суда — даже если эти решения основывались на подложных документах. Судья не криминалист и не эксперт, поэтому проверять их подлинность в ходе судебного заседания, по закону, не обязан.
В случае со «Спутником» ситуация показательная — заявление кредиторов было датировано 28 февраля 2002 года, то есть более чем за год до принятия дела к рассмотрению, причем автором заявления был указан трудовой коллектив предприятия, подписи членов которого прилагались на отдельном листе. Подписи эти, согласно заявлениям работников, были собраны у них обманным путем, а прилагаемый протокол комиссии по трудовым спорам был заверен печатью, в то время физически не существовавшей. Однако это суд не смутило. В настоящий момент состоялось уже двенадцать заседаний, суду неоднократно предъявлялись письменные свидетельства «истцов» о подложности документов, но никакие решения по этому поводу до сих пор не приняты.
Тенденция к такому поведению судов, к сожалению, не нова. Еще в январе 2004-го Фонд государственного имущества, столкнувшийся с блокировкой приватизационных мероприятий районными судами по искам подставных физических лиц, настаивал на рассмотрении в Верховной Раде изменений в Гражданско-процессуальном кодексе. Поводом к инициативе ФГИ послужили решения одного и того же районного суда, вынесенные дважды в течение месяца — по искам разных лиц, но с идентичным вердиктом: «Запретить ФГИ любые действия в рамках продажи» ОАО «Павлоградуголь». Оба решения были снабжены определением «подлежит немедленному исполнению» и подписаны одним и тем же судьей. Тогдашний министр юстиции Александр Лавринович, комментируя происходящее, признавался: «Когда я вижу в решении судьи слова «подлежит немедленному исполнению», мне все понятно». Увы, пресловутая «независимость судов» может иметь и оборотную сторону — в нынешней ситуации правовой неопределенности слишком велик соблазн коррупционных действий.
Впрочем, кроме судов, в операциях «недружественных поглощений» могут быть задействованы самые разные инстанции. Борьба компании-жертвы и компании-»поглотителя» часто протекает по самым причудливым сценариям: гаснет свет на собрании акционеров, руководство не пускают в офис по причине заражения помещения, орган юстиции по регистрации имущественных прав безо всяких причин вдруг закрывается на несколько дней и много-много чего еще…
Уверенность в том, что «захватить — гораздо разумнее, чем купить», быстро распространяется среди молодых отечественных бизнесменов
Специалистов по «поглощению» и захвату предприятий называют рейдерами (от англ. «raider»). Во времена англо-испанских войн так называли боевые корабли, выполнявшие «щепетильные» задания по грабежу и уничтожению транспортов и торговых судов противника в период заключенного перемирия. О моральном облике тех, кто подряжался на такие задания, можно догадываться. И очень грустно узнавать, что в лексике отечественного бизнеса уже прочно закрепились однокоренные слова: «рейд» и «рейдовать». В минувшие годы обходились без этого слова, поскольку в пиратских играх участвовали преимущественно крупные коммерческие структуры, не нуждавшиеся ни в подобных «специалистах», ни в специальных наименованиях для них. Но в последнее время в тревожных сводках все чаще фигурируют предприятия среднего и малого бизнеса. У них меньше возможностей для обороны, они более уязвимы при нападении хищной и хорошо организованной рейдерской компании, в штате которой состоят высокооплачиваемые юристы и аналитики и у которой «все схвачено». Что может противопоставить им, например, булочная или парикмахерская, акционировавшаяся на заре приватизации? А захватчику будет достаточно ста тысяч долларов, чтобы прибрать к рукам компанию, владеющую помещением, ныне оценивающимся в миллион. И о таком захвате не станут кричать СМИ, по этому поводу не будут собираться тысячные демонстрации. Предприятие умрет тихо, и только местные жители заметят, как поменяется на фасаде вывеска, а на площадях обоснуется новый собственник, например зал игровых автоматов.
Уверенность в том, что «захватить — гораздо разумнее, чем купить», распространяется среди молодой поросли отечественного бизнеса чересчур быстро. Понятно, что атмосфера передела не возникает сама по себе. Она выделяется и конденсируется из всех процессов, происходящих в обществе и государстве. И если само государство, которое обычно выступает гарантом стабильности и неприкосновенности собственности, инициирует жесткие разборки с национальным капиталом, то говорить о стабильности в бизнес-среде не приходится совсем. В такое историческое безвременье и на транспортных судах тоже ставят пушки.
375Читайте нас в Facebook
