«мы мчались со скоростью 150 километров в час, чтобы как можно скорее доставить в киев моего сына антона. Его отрезанная сенокосилкой стопа лежала рядом, в пакете с раствором»
«Стопу сына я положил в холодильник»
Беда произошла в минувший четверг вечером. А уже вчера утром, в пятницу, нам разрешили проведать пострадавшего мальчика в реанимации. Он пришел в себя после операции.
- Все время хочется пить, — произнес хрипловатым голосом 10-летний Антон и взял со столика пакетик с соком. Снял с лица кислородную маску, сделал несколько глотков. — И нога болит там, где забинтована. А рассказывать, как все произошло, не хочу…
Врач откинул одеяло: левая стопа мальчика вся в гипсе и бинтах, пропитанных лекарствами, только пальчики выглядывают.
- Потрогайте, не бойтесь, — говорит заведующий отделением микрососудистой и пластической хирургии Института хирургии и трансплантологии АМН Украины, кандидат медицинских наук Александр Резников. — Сразу почувствуете, что пальцы теплые, живые, в них поступает кровь. Кстати, правая нога ребенка тоже пострадала — сенокосилка полоснула и по ней.
Если не знать, что произошло с Антоном, можно подумать, он просто сломал ногу, из-за чего на нее наложили гипс. О том, как все случилось, рассказал отец мальчика Павел. Семья живет в селе Перемышль Славутского района Хмельницкой области.
- Я попросил соседа, у которого есть косилка, выкосить траву на нашем участке, — несмотря на то что события еще свежи в памяти, Павлу каждое слово дается с огромным трудом. — Я отбрасывал траву, а сын и младший брат моей жены подгоняли лошадей, запряженных в косилку. Это было уже после шести вечера. Вдруг сзади раздался ужасный крик. Подбегаю: Антон лежит, а стопа — отдельно. Своей рубашкой перетянул ногу сына, из которой хлестала кровь. Подхватил его одной рукой, во вторую взял отрезанную стопу — и бросился домой. До нашего дома было метров 150. Жена, конечно, сразу в слезы. Полсела сбежалось, крики… Рубашку на ноге Антона заменил эластичным бинтом. Этот бинт лежал дома года два, и я, честно говоря, не думал, что он когда-нибудь пригодится… А стопу сына я завернул в пакет и положил в холодильник.
Районный центр, где есть больница, находится недалеко от нашего села. Но в тот день, как назло, в моей машине было пробито колесо. Я пытался его подкачать, а оно все время спускало. Отвез нас в больницу сосед. Пока врачи районной больницы обрабатывали сыну раны, укладывали стопу в специальный раствор, я и мой брат Петр Яковчук созванивались с киевскими друзьями. Помогли найти специалистов мои давние знакомые Владислав Петлюк и Игорь Молен-ко. К сожалению, в районе у нас нет реанимационных карет скорой помощи, поэтому в столицу решили добираться на машине моего родст-венника Володи Леонтюка. Из Славуты мы выехали примерно в 20. 20. Он был за рулем, я — рядом, а сзади Антон и два врача.
- Как ваш сын себя вел? Он был в сознании?
- Да, но очень уставший.
- Ехали быстро?
- Со скоростью 140-150 километров в час. Володя — водитель опытный, а «Мерседес» — «мягкая» машина, поэтому Антона не трясло, когда попадались ямы и ухабы. Не знаю, кто и как договорился, но сотрудникам ГАИ было известно, что мы несемся в сторону Киева, и машину никто не останавливал. Если бы не провели полтора часа в районной больнице, то операцию начали бы раньше.
Чтобы сшить все сосуды, сухожилия и мышцы, докторам понадобилось около 10 метров нитей
Встречать легковой автомобиль с пострадавшим ребенком выехала столичная бригада врачей скорой помощи на реанимобиле. Они должны были ждать Антона на границе Киевской области, но созвонились с Павлом и отправились навстречу машине.
- Мы забрали Антона к себе в карету, когда на часах было 22. 30, — говорит доктор столичной станции скорой помощи Наталья Мельник. — Ведь у нас есть аппаратура, следящая за давлением, пульсом, работой сердца и легких, мы можем «подпитывать» кислородом пациента. К нам в карету пересели и врачи Славутской районной больницы, которые знали, как меняется состояние мальчика. Оно было тяжелым, но стабильным. Антон почти все время спал, лишь иногда просил воды. Но ребенку предстояла операция, поэтому мы не могли дать ему напиться, только смачивали губы. Всю дорогу до Киева спрашивали одно и тоже: «Антоша, тебе больно?» Вводили обезболивающие препараты, меняли специальный раствор в емкости, где лежала стопа.
В Институт хирургии и трансплантологии АМН Украины Антона доставили в 23. 30. Его тут же забрали в операционную.
- Об этом пациенте нас предупредил по телефону главный хирург города Хмельницкого, — вспоминает Александр Резников. — Сразу уточнили группу крови мальчика, чтобы подготовиться к переливанию, которое в таких случаях необходимо, объяснили правила транспортировки отрезанной части тела. Очень важно, чтобы не было контакта между льдом и тканями, иначе происходит обморожение, и тогда пришивать нельзя. Максимальное время для доставки пациента в больницу и проведения операции — десять часов. Затем ткани, которые не обеспечиваются кровью и кислородом, начинают отмирать. И, конечно же, чем раньше начать операцию, тем больше шансов, что все пройдет успешно. К счастью, Антона привезли быстро. Его сопровождали квалифицированные врачи. Не дожидаясь оформления медицинских документов, мы начали готовить мальчика к операции. Правда, чуть не поругались с анестезиологами, которые не разрешали пришивать отрезанную стопу сразу, так как мальчик был в шоковом состоянии. У ребенка при потере даже двухсот граммов крови падает давление, из-за чего операцию проводить очень трудно. Кроме того, нож сенокосилки прошел по голеностопному суставу. Восстанавливать ногу в таком случае еще сложнее.
Хирурги всегда фотографируют отрезанный элемент и культю до операции. Они показали нам снимки стопы Антона. Выглядит это, как в фильме ужасов. Но в кино части тела — искусственные, а тут — детская стопа с торчащими из нее сосудами, сухожилиями, которая еще недавно была единым целым с телом ребенка…
Операция длилась шесть часов. Ее проводили пять хирургов: Александр Резников, Николай Дрюк, Вячеслав Кириллов, Егор Терехов, Владислав Евсеев, а также два анестезиолога.
- Сначала мы с помощью металлических спиц соединили кости, — продолжает Александр Резников. — Затем под микроскопами начали сшивать сосуды трех вен, двух артерий, нервы, сухожилия, мышцы. Правую ногу тоже пришлось оперировать: на уровне лодыжки была поперечная рана, повреждены сухожилия и сосудисто-нервный пучок.
Все сшивали специальными тонкими нитями, которые даже рассмотреть трудно.
- Если подсчитать в общем, сколько мы потратили нитей, получится около 10 метров, — добавляет Александр Резников. — Кроме того, Антону перелили более литра плазмы крови и других ее компонентов.
- Ногу действительно удалось пришить?
- Стопа была ледяной, а кожа на ней — стального цвета. После того как мы сшили сосуды и сняли с них зажимы, кровь побежала в стопу, и буквально на глазах пальчики начали розоветь, теплеть. Видно было, что наполнились вены. На краях раны, где мелкие капилляры не сшиваются, а прижигаются, показались капельки крови. Это значит, операция проведена успешно. А ведь не раз в нашей практике было такое, что после сшивания сосудов конечность не удавалось оживить, и ее приходилось ампутировать.
«Сам я не решался откинуть одеяло с ног сына»
Еще несколько дней Антон будет находиться в реанимации. Ухаживать за ним разрешили отцу.
- Мы понимаем, что ребенку в такой ситуации очень тяжело, — объясняет врач-анестезиолог отдела анестезиологии и реанимации Института хирургии и трансплантологии АМН Украины Ярослав Романив. — Директор нашего института Валерий Саенко позволил отцу поддержать Антона. Надеемся, что рядом с родным человеком мальчик будет быстрее выздоравливать. Да и Павлу спокойнее видеть, что происходит с сыном, какие манипуляции ему делают.
- В час ночи из операционной вышла медсестра и сказала, что нам нужно отдохнуть, до семи утра врачи вряд ли выйдут, — рассказывает Павел. — Меня забрал к себе друг-киевлянин. Честно говоря, удалось поспать лишь полтора часа. Остальное время молился. Утром я уже был в больнице. Мне позволили зайти к сыну. Антон протянул ко мне руки, начал целовать (мужчина низко опустил голову, чтобы скрыть слезы, навернувшиеся на глаза. — Авт). Затем сын попросил воды. Честно говоря, я врачей ни о чем не спрашивал, анестезиолог мне сам сказал: «Операция прошла хорошо. Мы довольны результатом. Вы привезли мальчика как раз вовремя». А потом медсестра откинула одеяло с ног сына — сам я не решался. И я увидел розовые пальчики левой ноги Антона. Это самое важное.
- Жена осталась дома?
- Да, ведь у нас шестеро детей. Антон — второй. Самому младшему всего пять месяцев. Но в ближайшие дни жена хочет приехать к сыну.
- Антону наверняка еще понадобится помощь врачей, — добавляет Александр Резников. — Я понимаю, вас волнует вопрос: сможет ли Антон ходить? Мы стараемся не заглядывать так далеко в будущее, чтобы не сглазить. Но смело могу сказать: все, что зависело от родителей и от нас, хирургов, сделано. Теперь главное, чтобы не развились осложнения.
854Читайте нас в Facebook
