Дело бориса колесникова сфальсифицировано?
«Мы с мужем еще в апреле официально заявили, что преступления, в совершении которого обвиняют Колесникова, не было»
- Оксана Владимировна, почему в этом деле вы защищаете Бориса Колесникова, а не родного брата и вашего отца?
- Вы знаете, для нас с мужем было настоящим шоком то, что мы услышали 6 апреля 2005 года, когда Колесников был задержан по обвинению моего брата Бориса и моего отца Владимира Пенчука в вымогательстве акций торгового центра «Белый лебедь». Если вы помните, еще 8 апреля 2005 года мы с мужем прилетели в Киев и сделали официальное заявление, что преступления, в совершении которого обвиняют Колесникова, не было. Ведь его обвиняли в том, что он якобы вымогал акции у членов семьи Пенчук. А я также являюсь членом семьи, и мы с мужем тоже продали свои акции торгового центра в тот период. И эта сделка была добровольной и обоюдовыгодной. Мы были довольны и фактом самой продажи акций, и ценой, по которой они были проданы.
- А вы не думали о том, что ваше заявление может обернуться против ваших родных? Ведь им могли быть выдвинуты обвинения в заведомо ложном доносе?
- Единственное, что меня беспокоило, это здоровье и безопасность отца. Ни о чем другом я не думала. Отец очень болен, и в его возрасте такие события могут только негативно отразиться на здоровье. Я надеялась, что можно еще что-то исправить и избежать последствий столь опрометчивого шага отца и брата. Кроме того, отец меня учил быть честной. Естественно, меня задела и ложь, которая прозвучала в обвинениях. Почему человек должен отвечать за то, чего не совершал?
- Хорошо, а почему тогда вы решили продать свои акции «Белого лебедя»?
- Мне позвонил отец и сказал, что необходимо встретиться, есть серьезный разговор. Он приехал ко мне и сказал, что договорился о продаже своего пакета акций на очень выгодных для себя условиях. Покупатели — порядочные люди, известные бизнесмены и дают хорошую цену. Они, мол, с Борисом продают. Мне рекомендовал тоже подумать о продаже. Мы с мужем обдумали его предложение и согласились с отцом. В тот период дела в торговом центре шли не очень хорошо. И все об этом знали. В коллективе ходили разговоры, что Пенчук-младший подминает под себя отца, который, мол, не управляет предприятием, а хозяйственная деятельность торгового центра направлена только на личное обогащение Бориса. Естественно, что все это подтолкнуло нас к принятию решения о продаже. Могу сказать, что мы остались довольны продажей акций. Да и отец выглядел после продажи и получения денег удовлетворенным. Я ни разу не слышала от него каких-либо жалоб или претензий по этой сделке — ни сразу после продажи, ни в течение двух с половиной лет после. Я разговаривала с ним по телефону за три дня до событий апреля 2005 года, и ничто не предвещало грома среди ясного неба.
«Я уверена, что покушения — плод богатого воображения моего брата»
- Скажите, вас вызывали для дачи показаний?
- Да. Первый раз через месяц после задержания Бориса Колесникова — в начале мая. Следователь, на мой взгляд, вел себя вызывающе, не допускал моего адвоката, хотя я настаивала на его присутствии. Когда я решила покинуть здание УБОП, уже на выходе меня остановили и сказали, что следователь согласен допустить адвоката. Вот такой, получается, «добрый» следователь. Я не хотела бы говорить о подробностях допроса, так как для меня это очень неприятная тема…
Затем в конце мая мы еще раз были на допросе, теперь уже в Генпрокуратуре. Мы настаивали на проведении очной ставки с отцом. Я хотела посмотреть ему в глаза, хотела спросить, почему он пошел на поводу у Бориса. Я уверена, что отец сам никогда не решился бы на такой подлый поступок. Он всегда был добрым и порядочным человеком.
Сначала следователь сказал, что организует очную ставку. Затем он поговорил с кем-то по телефону и заявил нам, что в проведении очной ставки с отцом нет необходимости, это может только навредить и вообще, дескать, нет возможности провести очную ставку. Для меня до сих пор остается непонятным, кому или чему могла навредить очная ставка между отцом и дочерью, когда речь идет о свободе, а может быть, и жизни человека. Думаю, следствие просто опасалось, что это будет еще один аргумент не в пользу обвинения.
- Министр внутренних дел Юрий Луценко заявлял с трибуны Верховной Рады о покушениях на членов семьи Пенчук с использованием взрывчатки и автоматического оружия. Вы что-нибудь знаете об этом?
- Я знаю, что в 1999 году была конфликтная ситуация между Борисом Пенчуком и другими заместителями отца. Борис хотел сам всем руководить. Он, кстати, несколько раз говорил моему мужу, что пора бы «старого» отправить на пенсию, а его, Бориса, назначить первым руководителем.
Тогда появилось уголовное дело о якобы покушениях на Бориса, и обвинялись в этом люди, работавшие в «Белом лебеде». Весь торговый центр смеялся, когда Борис заявился на работу в… простреленных(!) брюках и демонстрировал, как на него покушались. Никого в конце концов не обвинили, покушение доказано не было. Я тоже уверена, что покушения — плод богатого воображения моего брата. Думаю, что это был спектакль, разыгранный одним актером. Я уже говорила, что брат отличался неадекватными действиями, и могла бы много чего рассказать о его художествах, но из этических соображений делать этого не стану.
Ну а что касается причастности Колесникова к «покушениям», то это вообще, как мне кажется, глупость. Я знаю от отца, что до 2002 года он вообще не был знаком с Колесниковым, а Борис вообще с ним никогда не встречался — ни в момент обсуждения условий продажи акций, ни в момент продажи, ни после. Собственно, о том, что Колесников не имеет отношения к покушениям, говорит и сам Борис Пенчук, и его адвокат.
401Читайте нас в Facebook
