«мое больное сердце стучало так, что рука отскакивала от груди. А новое бьется еле слышно… »
«Боялся только одного: что операция может не состояться»
- О том, что мне, возможно, сделают пересадку сердца, я узнал в воскресенье после завтрака, — рассказал «ФАКТАМ» на третьи сутки после трансплантации 18-летний житель села Павловка Калиновского района Винницкой области Анатолий. — Врачи запретили есть и пить. Страха не было. Я боялся только одного: что операция может не состояться. Настроение было хорошим, шутил с врачами даже в операционной. А когда пришел в себя, не мог сказать ни слова. Во рту стояла трубка — работал аппарат искусственного дыхания.
- Обычно по мимике мы всегда понимаем, что хочет сказать пациент, — добавляет младший научный сотрудник отдела хирургии и трансплантации сердца Института хирургии и трансплантологии АМН Украины, врач-анестезиолог Игорь Кузьмич, который постоянно дежурит у кровати прооперированного парня. — Чаще всего людям досаждают болевые ощущения, трудности дыхания. Но мы никак не могли сообразить, о чем нас просит Толя. Дали ему бумажку, карандаш, и он написал: «Глаз чешется!» Мы разрешили парню поднять руку к лицу.
Через сутки после операции проведать сына позволили маме. Раиса Ивановна читала книгу в холле — чем-то нужно было занимать мысли, дожидаясь, когда врачи позволят зайти в отделение реанимации. Кстати, когда Анатолий узнал, что мы будем общаться с его мамой, попросил передать ей привет и сказал: «Вы ее долго не задерживайте. Пусть она побыстрее ко мне придет. Я по ней сильно соскучился!»
- В понедельник утром мне позвонил оперировавший сына хирург Борис Тодуров и сказал, что Толе сделали пересадку, — говорит мама парня Раиса Ивановна. — Я тут же поехала в Киев. Мне стыдно об этом говорить, но почему-то думала, что после трансплантации сын станет совершенно другим человеком. Казалось, увидев меня, он спросит: «Что это за тетка?» Но я ошибалась. В реанимации увидела, что Толик такой же, как до операции. Только шрам через всю грудь, заклеенный марлей, напоминает о трансплантации. Честно говоря, очень боялась, что мы с сыном не дождемся этой операции…
Раиса Ивановна в своей жизни пережила несколько трагедий. И все они так или иначе связаны с болезнями сердца у близких людей.
- Старшему сыну было 14 лет, когда он умер от заболевания сердца, — продолжает Раиса Ивановна. — Его лечили в областной больнице, но это не помогло. Обращались мы и к нетрадиционной медицине: дедок-целитель обещал поднять сына на ноги, но не смог. Сын лежал в Киевском институте сердечно-сосудистой хирургии. Но, понимая, что ему ничем и там не помогут, я забрала его домой. Он умер семь лет назад. А девять лет назад ишемическая болезнь сердца унесла жизнь мужа. Ему было всего 32 года…
Донором для Анатолия стал трагически погибший молодой мужчина. Когда врачи Киевской больницы скорой медицинской помощи констатировали смерть мозга пациента, то попросили родных дать согласие на пересадку органов больным. И родственники, несмотря на трагичность ситуации, дали такое разрешение.
- Мне бы хотелось сказать спасибо родным погибшего, — говорит Раиса Ивановна. — Я знаю, что значит потерять близкого человека. Эта боль не проходит даже со временем. Но, если бы сейчас Толе не пересадили сердце, я, вполне возможно, потеряла бы и его… И осталась бы совсем одна.
Недаром говорят, что материнское сердце чувствует происходящее с ребенком. Так было и с Раисой Ивановной накануне операции.
- В воскресенье был праздник святого Николая, — объясняет Раиса Ивановна. — А я не раз слышала, что этот святой исцеляет от болезней. Поэтому утром пошла в церковь, поставила свечку за здоровье сына. А ночью никак не могла уснуть. Как выяснилось, именно в это время оперировали Толю.
«Я дважды пережил клиническую смерть и понял: умирать — это быстро»
- Я думал, когда мама увидит меня в реанимации, будет плакать, причитать, как это было в детстве, когда со мной случались разные происшествия, — продолжает Анатолий. — Но она держалась молодцом.
- Что же происходило с тобой в детстве?
- Когда учился в шестом классе, меня сбила машина, и я получил открытый перелом левой ноги. Врачи говорили, что мог остаться без ноги. К счастью, все обошлось. Только огромный шрам напоминает о случившемся. А через два года произошло еще одно ужасное событие. Я сгружал солому с прицепа. Борт прицепа подо мной сломался, вилы выскочили из рук, и я левым плечом наткнулся на железные зубья. Крайний прошел насквозь, остальные задели плечо по касательной! Сначала даже ничего не почувствовал. Только когда вытащили вилы, меня пронзила резкая боль. Но кровь не шла. Прибежала мама и спрашивает: «Как глубоко проткнули вилы?» А я: «Насквозь». Тут и началось: крик, истерика. Успокоить ее было невозможно. В больнице врачи сказали, что зубец, прошедший насквозь, находился в двух миллиметрах от сердца и легкого. Но, к счастью, ничего не задел. Даже перевязки мы делали дома сами. Только маленький шрам на груди остался.
- Почему у тебя на кожаном шнурочке висят два крестика?
- Этот из полудрагоценного камня, — показывает парень, — я купил сам. А второй, из металла, нашел на полу в палате. Мама мне сказала: «Это хорошо, что ты нашел крестик. Надень его и носи». Но не могу же я после этого снять свой первый крестик. Так два и ношу.
Кровать Анатолия окружена разнообразной аппаратурой, которая круглосуточно следит за работой его нового сердца. Один из приборов постоянно озвучивает его ритм. В какой-то момент он вдруг изменился. «Седцебиение участилось», — объяснил парень, увидев мой испуганный взгляд…
- До сих пор не верится, что у меня в груди бьется чужое сердце, — говорит Анатолий. — А где же сейчас мое?.. Я регулярно подношу руку к груди, чтобы почувствовать, как оно работает. До операции сердце так стучало, что рука буквально отскакивала от грудной клетки, рубашка шевелилась. А сейчас оно бьется еле слышно, спокойно.
Полтора года парень провел в Киевском институте хирургии и трансплантологии, ожидая операции по пересадке сердца.
- У этого пациента сердечная мышца растянулась настолько, что с огромным трудом перекачивала кровь. Такое заболевание называется делятационная кардиомиопатия, — объясняет заведующий отделом хирургии и трансплантации сердца Института хирургии и трансплантологии АМН Украины кандидат медицинских наук Борис Тодуров. — Мы не могли ему сделать ни одну из операций, которые частично заменяют трансплантацию, — они показаны больным старше 35 лет. Хотя от безысходности уже не раз назначали день для операции Батисты, при которой удаляются лоскуты сердечной мышцы, что помогает сердцу лучше выполнять свою работу. Но каждый раз что-то мешало ее провести — у Анатолия начинался то гайморит, то отит. Сама судьба оттянула этот момент до дня, когда мы смогли пересадить парню донорское сердце.
За то время, пока Анатолий находился в больнице, он пережил две клинические смерти.
- После того как сердце остановилось первый раз, понял: умирать — это быстро, — говорит Анатолий. — Приходя в себя, испытал огромную радость от того, что жизнь продолжается. Когда подобная ситуация произошла во второй раз, страшно не было. Но за то время, пока я находился в больнице, научился ценить жизнь!
«В течение трех суток мы выполнили четыре пересадки органов»
… Первые звоночки грозной болезни прозвучали, когда Анатолий учился в училище — он хотел быть газоэлектросварщиком. Обычно до места учебы парень добирался пешком. Но все чаще в пути его одолевали одышка, слабость.
- Тогда я бросил курить, — говорит Анатолий.
- Когда же ты начал? — удивилась я. Засмущавшись, этот вопрос парень оставил без ответа.
- Но легче мне не стало, — продолжает он. — Начали отекать ноги, живот. Я уже приезжал в училище на автобусе, но все равно чувствовал себя очень слабым. Если раньше дорога от автобусной остановки до дома занимала 5 минут, то теперь я ее проползал за 15-20..
Парня обследовали сначала в районной, затем в областной больнице. После консультации в столичном институте имени Амосова ему посоветовали обратиться в Институт хирургии и трансплантологии.
- Здесь я познакомился с харьковчанином Эдуардом, которому пересадили сердце больше года назад, — продолжает Анатолий. — Мы с ним много разговаривали, вместе смотрели футбол. Не раз я его спрашивал об ощущениях после трансплантации. И он говорил: «Представь, что «запорожцу» поставили новый хороший мотор и теперь он бегает не хуже «мерседеса». И вот теперь я лежу в той же реанимационной палате, где находился после операции Эдик.
Кстати, об Эдуарде не раз рассказывала наша газета. Мужчина чувствует себя нормально, время от времени приезжает в Киев на обследование. Сейчас он занимается творческой деятельностью: еще в больнице харьковчанин начал писать юмористические рассказы. Борис Тодуров, оперировавший Эдуарда, подарил ему современный ноутбук. Вполне возможно, вскоре мы увидим в продаже книги этого автора.
- Вся трансплантация от момента изъятия сердца у донора до начала его работы в груди у Анатолия заняла всего 110 минут, — говорит Борис Тодуров. — От Больницы скорой медицинской помощи, которая находится на левом берегу Днепра, до нашего института в противоположном конце столицы мы добрались за 20 минут, несмотря на снегопад и гололед. Хорошо, что ехали вечером в воскресенье, на улицах было мало машин. Но нас, тем не менее, сопровождал автомобиль с мигалкой и сиреной. Ведь максимальное время, в течение которого нужно пересадить донорское сердце, — всего 4 часа! Операция состоялась благодаря поддержке и финансированию Академии медицинских наук Украины, которую возглавляет Александр Возианов.
В понедельник, после того как закончили пересаживать сердце, начались одна за другой операции по трансплантации донорских почек.
- Сопоставив показатели донорских органов с банком данных наших больных, нуждающихся в пересадке, мы определили двух пациентов, которым они подходили, — объясняет заведующий отделом хирургии и трансплантации почки Института хирургии и трансплантологии АМН Украины Рубен Зограбьян. — Те срочно приехали в Киев. 42-летний житель Киевской области ждал звонка всего полгода. А вот 37-летний житомирянин — больше двух лет. В течение этого времени им приходилось с помощью аппарата искусственная почка (гемодиализ) очищать организм от шлаков минимум три раза в неделю. Теперь же нужно принимать препараты, которые не позволят пересаженному органу отторгнуться, но регулярно наведываться в больницу не понадобится.
В 2004 году в этом отделении, которое курирует центральные и западные области Украины, сделали 19 трансплантаций почек. Шесть пересадили от погибших доноров, остальные — от родственников.
- Вслед за пересадками сердца и почек в нашем институте сделали еще и трансплантацию печени от родственника, — говорит директор Института хирургии и трансплантологии АМН Украины Валерий Саенко. — Прооперированы родные сестры из Закарпатья 23 и 26 лет. У одной из них из-за вирусного гепатита В развился атрофический цирроз, вследствие чего печень не выполняла свою работу. Так что в течение трех суток мы провели четыре пересадки. Бригады хирургов сменяли друг друга в операционных, которые работали без перерыва. Надеюсь, всех наших пациентов вскоре переведут из реанимации в обычные отделения, а затем выпишут домой.
585Читайте нас в Facebook
