Народный артист россии илья олейников: «виа гра», «тату»… Ненавижу попсу! Готов уничтожить их физически»
Илья Олейников сразу же откликнулся на предложение канала «Интер» сыграть в новогоднем мюзикле «12 стульев» Кису Воробьянинова. Главное, что ему не пришлось сбривать усы, а это -- одно из основных условий Олейникова-актера. Правда, ради «12 стульев» питерской знаменитости пришлось на время отказаться от съемок юмористической программы «Городок». Говорят, его напарник Юрий Стоянов был этим крайне не доволен. Пока… к нему тоже не поступило заманчивое предложение -- воплотить на экране короля Франции Людовика XIII в мюзикле «Три мушкетера». Но это уже совсем другая история…
«Винокур посоветовал мне взять девичью фамилию… жены»
-- Наблюдая за вами на разных тусовках, раутах и фестивалях, понял, что вы стараетесь поменьше быть на виду.
-- Не люблю обращать на себя внимание, хотя то, что меня узнают, естественно при моей популярности. Ничего странного тут нет. Если уж попал в эту гущу, нужно вести себя выдержанно, а не так, как некий певец, назвавший себя звездой в беседе с носительницей армянской фамилии… (Не выдержав, засмеялся).
-- Он просто сделал себе большой пиар!
-- Ужасающий пиар! У меня такое впечатление, что эта история его вообще убьет.
-- А вас доставали поклонницы?
-- Я же не представитель вокального жанра! Но письма, конечно, приходят. Правда в любви признаются редко, в основном присылают какие-то дурацкие анекдоты или просят денег.
-- Илья Львович, вы ведь с женой уже 35 лет вместе. Как познакомились?
-- История эта началась в Донецке, а продолжилась в Ялте. Я вернулся из армии и устроился к группу «Улыбка». Как-то на концерте в Донецке мне очень понравилась девушка из зрительного зала. После концерта я в наглую подошел к ней и познакомился. «Поехали вместе с нами!» -- предложил я ей.
И оказались в Ялте. Помню, был январь, погода ужасная: ветер, дождь… С перепугу купил бутылку портвейна, который тогда мне очень нравился, и перед концертом выпил половину… Это для меня тогда не было большой дозой, но почему-то так развезло! (Смеется. ) Мало того, что развезло, мне еще было безумно плохо! То ли климат ялтинский на меня так подействовал, то ли большое чувство, не знаю… Так и начался наш роман в продрогшей зимней Ялте.
-- Безумные поступки ради любимой совершали?
-- Никаких! Цветов не было, стихов -- тоже. Правда, по ночам в гостинице пел песни! Чтобы ею овладеть, у меня ушло два дня! Вернее, две ночи. Первая была бесперспективна, а вторая явилась плацдармом для третьей, когда уже можно было не пить, а…
-- Как вас приняли родители будущей жены?
-- Я, ослабевший и изможденный от суточной тряски в поезде, прибыл в Ленинград знакомиться с будущей тещей. Тесть был не в счет, поскольку погодой в доме правила она. Понимая всю важность первого рандеву, мне очень хотелось произвести приятное впечатление. Ирина мама усадила меня за стол, и между нами началась неторопливая беседа, вернее сказать, проверка на вшивость. Чтобы разговор шел свободно и легко, я старался вести себя непринужденно, но, очевидно, все-таки переиграл: «Дочка, по-моему, у него пристрастие к вину!» -- вынесла свой приговор строгая родительница. «А то, что он еврей, тебя не пугает?» -- поинтересовалась у мамы Ира. «Ну, что поделаешь, дочка! -- вздохнула маманя. -- Одним больше, одним меньше». Дело в том, что их старшая дочь была замужем за евреем.
Когда спустя год мы привезли из роддома Дениску, теща погладила малыша по голове и грустно констатировала: «Надо же, такой маленький, а уже жидовчик».
-- Вам ведь, кстати, пришлось взять фамилию жены.
-- Это Винокур как-то посоветовал сменить мою фамилию Клявер, которая обещала множество проблем, на девичью фамилию жены -- Олейников. Мой папа поначалу очень переживал из-за этого, потом смирился.
Как-то Ира мне призналась, что, когда мы встречались, ей приснился страшный сон: встает огромное солнце и говорит: «Скоро ты выйдешь замуж. Может, твой суженый невзрачный, неказистый и нескладный, но ты будешь счастлива с этим уродом».
Кстати, вы спросили про самый безумный поступок… Вспомнил! Недавно я за один день сделал в нашей спальне ремонт. Абсолютно все переделал. Когда жена вечером вернулась домой, чуть в обморок не упала. Потом ей даже понравилось. Если бы вы знали, сколько сил и денег мне стоила эта афера! Я ведь все спланировал заранее, нанял профессионалов…
«ВИА Гру», «Тату» -- ненавижу попсу! Готов уничтожить их физически»
-- Говорят, вы в хороших отношениях с Аллой Борисовной.
-- Это было в далеком прошлом. В конце 60-х годов, когда я учился в цирковом училище, Алла работала там концертмейстером. Тогда мы довольно тесно общались. Потом вообще очень долго не виделись! Сейчас, когда встречаемся, целуемся, но в обморок от избытка чувств не падаем!
-- Еще со студенческих лет у вас масса приятелей, ставших знаменитыми…
-- С Генкой Хазановым поступали в эстрадно-цирковое училище, с Юрой Николаевым вместе «зажигали». Со ставшим позже суперпопулярным телеведущим мы познакомились на молодежной вечеринке. Он, как и я, приехал в Москву из Кишинева, правда, учился не в цирковом, как я, а на втором курсе театрального. Общежитие ГИТИСа находилось неподалеку от Рижского вокзала, который был хорош тем, что на нем частенько стояли туристские поезда, в которых обязательно был вагон-ресторан. То, что туристы не съедали за день, оставалось на ночь. Мы же, зная об этом, иногда совершали ночные набеги… Это, конечно, нельзя было квалифицировать как грабеж, поскольку делалось все деликатно и вежливо.
Мы с Юрой, вооружившись кастрюлькой, на ночь глядя направлялись к ближайшему составу с рестораном. Тихо скреблись в вагонную дверь. На немой вопрос полусонного повара со словами «Батя, шваркни, чего осталось, все равно выбрасывать!» протягивали пустую кастрюльку. Говорил в основном я, а Юра, красный от смущения, застенчиво протягивал кастрюльку. Ему было от чего смущаться. Его отец служил начальником тюрьмы, и весь город знал, что его единственный сын учится в Москве на артиста. Николаев-старший, случайно узнав, что что возлюбленное чадо, вместо того чтобы жадно поглощать знания, ошивается с кастрюлькой у вагона-ресторана, пристрелил бы его вместе со мной, поваром и всем составом. Мне, в отличие от Юры, стесняться было нечего, мой разбитной папаня в то время, находясь под следствием, работал грузчиком.
-- Вы ведь могли запросто остаться работать в родном Кишиневе в… театре юного зрителя.
-- Как-то мне в руки попалось объявление в газете о приеме на работу. Набирали учеников кукловодов в кукольный театр с зарплатой 40 рублей. Поскольку у меня никогда не было денег, мне казалось это огромной суммой. Я пришел на конкурс и даже прошел его, потому что выбирать-то было не из кого. У тебя какой рост?» -- спросил меня, окинув взглядом, помощник режиссера. «Метр девяносто!» -- гордо ответил я. «Плохо! Ширма -- метр семьдесят». «Ничего, я пригнусь». От безысходности меня взяли и даже сразу дали роль. Я играл Барсучка. Мой оптимистично настроенный герой Барсучок с рюкзаком за плечами шел по лесной опушке в школу, распевая песенку. По пути ему встречалась Белочка, которая интересовалась: «Ты куда, Барсучок?» «В школу!» -- гордо отвечал он. Роль-то я выучил быстро, но было одно но. Я действительно со свои ростом не вписывался в ширму. Чтобы меня не было видно, я выгибался, как мог, отчего моя рука, держащая Барсучка, выделывала такие кренделя, что со стороны это выглядело так, будто в школу Барсучок шел не просто пьяный, а нажравшийся до скотского состояния.
Когда я время от времени расправлял спину, над ширмой, как черный айсберг, маячила моя макушка. Правда, главный режиссер быстро нашел выход из этой ситуации. Декораторы пошили мне шапочку в виде пенька. Детям очень нравилось, когда по полянке двигался не только Барсучок, но и пенек.
-- И чем все это закончилось?
-- Долго работать мне не пришлось. Во время одного из спектаклей белочка устроила… стриптиз -- с нее свалилась юбка. Мой Барсучок был настолько изумлен увиденным, что у него невольно вырвалось: «Что ж ты, падла, делаешь?» После этого меня выгнали из театра. Не долго думая, я собрался и уехал в Москву поступать в эстрадно-цирковое училище.
-- Вы не скрываете, что терпеть не можете попсу -- «Тату», «ВИА Гру», Моисеева. При том, что ваш сын -- яркий представитель этой самой попсы.
-- Нет, про Моисеева я ничего плохого сказать не могу. Борю уважаю только за то, что он, не умея ни петь, ни танцевать, такое потрясающее имя себе сделал!
-- А «ВИА Гра»? От нее столько мужиков с ума сходят…
-- Ну и пускай сходят. Ребята, это же не конкурс красоты! Попса -- ведь тоже род искусства! Которого, правда, у нас нет. А что касается «Тату»… Я вообще всех их готов уничтожить физически. Честно говоря, в попсе есть семь-восемь фамилий, которые что-то собой представляют. Это, как правило, люди взрослые.
-- Алла Борисовна?
-- Она потрясающая, но сама сейчас запуталась… Что же до Дениса и «Чая вдвоем», то их творчество мне очень нравится. Одно время я даже помогал им деньгами…
«Из-за того, что Юрий Стоянов много играл женщин, одно время говорили, что он… «голубой»
-- Вокруг каждого известного человека масса сплетен, слухов. Какие самые нелепые о себе слышали?
-- Когда мы стали работать со Стояновым, много говорили о том, что Юра… «голубой». Он даже комплексовал из-за того, что играет много женских ролей, он ведь, в отличие от Андрея Данилко, не ловит от этого кайф…
-- Что, так не любит женские роли?
-- Не то что не любит -- он их ненавидит!
-- А вас, наверное, из-за усов на них не берут?
-- Ну да… Юра пару раз посягал: «Сбрей их к чертовой матери!» Но поступиться усами ради того, чтобы сыграть женщину! Увольте.
-- Так ни разу и не сбривали?
-- В позапрошлому году сбрил. В порядке эксперимента. Юра, увидев меня, сказал: «Нет, знаешь, лучше носи усы, а я буду играть женщин. Уж ОЧЕНЬ страшно!» (Смеется. ) А жена в ужасе кричала: «Я НЕ знаю этого человека! Я жила с другим все эти годы!» Я не сочиняю, так и было!
-- Вы в прекрасной физической форме. Из спортзала, наверное, не вылезаете?
-- Я всегда был такой! Не Шварценеггер, конечно, но и дохляком меня нельзя назвать. А потом я как-то пропустил период, когда начали появляться огромные участки свисающей с разных мест кожи.
Как-то мы снимали историю, где я в трусах пролезаю в окно. Увидев на экране картинку, пришел в ужас! Но это отнюдь не подвигло меня пойти в спортзал. Я просто констатировал, что стал отвратительным. Подумал: ну что ж, старе-е-ею, и надо принимать это, как должное…
Потом прошел еще какой-то период времени, и я подумал: «А чего я зарядкой не занимаюсь?» И начал делать ее по утрам.
-- Теперь-то всем довольны?
-- Довольны всем только (со смаком) идио-о-ты! Я человек самокопающийся, и Юра, кстати, тоже. Причем, он еще больше уничтожает себя, чем я…
-- Кто из вас противнее в работе?
-- Думаю, он… Хотя Стоянов (смеясь) наверняка думает наоборот. И именно поэтому передача хорошая.
Стоянов очень въедливый. Когда мы снимаем «Городок», для него это как какой-то последний редут, который, если ты его сдашь, дальше -- крах! Иногда это раздражает. Хотя я понимаю, что он абсолютно прав. Иначе мы не просуществовали бы 11 лет в таком режиме… Бывают передачи чуть лучше, чуть хуже, но что не было ни одного провала, так это точно.
-- А как вы познакомились со Стояновым?
-- Как-то мне позвонили с «Ленфильма» и предложили сняться в роли Максима Горького в художественном фильме «Анекдоты». Это был 1990 год. Я обрадовался, но когда приехал на студию и прочел сценарий, пришел в недоумение: «А где же сам-то Горький?» Помощница режиссера протянула мне бумажку: «Дополнения к странице 32» со следующим текстом: «В кабинет Сталина входит Горький. СТАЛИН: Товарищ Горький, вот вы написали роман «Мать»? ГОРЬКИЙ: «Да». СТАЛИН: «А почему бы вам не написать роман «Отец»?» Когда я стал возмущаться, меня вообще лишили текста. На вопрос вождя всех времен и народов мой герой должен был только кивать. Оказалось, с ролью повезло не только мне, но и Юрию Стоянову, которому в этой картине досталась роль Александра I.
Его Александр отличался от Горького куда большей многословностью. Царь-батюшка произносил текст аж из трех слов: «Пошел вон, мудак». Немного, конечно, но Стоянов утешал себя тем, что он первый в советском кинематографе с экрана произнес такое ругательное слово. Даже гордился этим.
Так вот, хотя мы и отснялись за пару часов, режиссер требовал, чтобы все артисты, даже не задействованные в сцене, присутствовали на площадке. Вот мы и ходили. Как-то, коротая время в межсъемочном пространстве, я притащил на площадку целую сумку водки. С такой же сумкой пришел и Стоянов. «Юра, зачем это?» -- удивился я. -- «У меня же день рождения -- я выставляюсь». Полминуты -- немая сцена, после которой мы обменялись паспортами. Выяснилось, что мы родились в один месяц, в один день, правда, с разницей в 10 лет…
Читайте нас в Facebook
