«перед первым полетом в космос у гагарина, кроме германа титова, был второй дублер -- григорий нелюбов, обладатель удостоверения «летчик-космонавт ссср» номер три»
«Он вроде погиб под поездом. Но откуда ожоги?»
-- Майя Александровна, самой таинственной страничкой в жизни Григория Нелюбова является, пожалуй, последняя -- трагический финал. Одни утверждают, что попал под поезд в нетрезвом состоянии. Другие -- что на теле были только ожоги, которые могли появиться вследствие авиационной катастрофы…
-- Если вести речь о гибели Гриши под поездом, то думаю, что это было самоубийство, -- рассказывает жительница Запорожья Майя Дмитриева, бывший инженер-физик, а ныне пенсионерка. -- Мы дружили много лет, доверяли друг другу самое сокровенное. И я считаю, что трагедия Нелюбова заключалась не в пьянстве, а в том, что он был сильной личностью, которой не дали реализовать себя. Да и Зина, вдова, говорила, что перед смертью Гриша написал прощальное письмо.
Но все равно в этой трагедии остаются загадки. Например, младшему брату Владимиру командование сообщило, что Нелюбов погиб при исполнении служебных обязанностей. Возможно, щадили психику близких. Кстати, Володя рассказывал, что когда Гришу хоронили, его тело было до пояса укутано ковром. Голова и руки забинтованы. Мама, поседевшая от горя, бросилась к сыну и в отчаянье стала срывать бинты с рук. А там -- ожоги, мясо выгорело до костей… Летчики говорили брату, что Гриша своей смертью спас многие жизни. Тогда напрашивается вывод об авиакатастрофе, которую начальство не желало афишировать? Кто знает…
Мы с Гришей познакомились восьмиклассниками. Семья Нелюбовых жила в поселке Милистиновка возле речного порта в Запорожье, в частном домике. Гришин отец, бывший военнослужащий, заведовал промтоварно-продуктовым магазином алюминиевого завода. Мама была домохозяйкой.
Я училась в 30-й женской школе. У нас был хороший хор старшеклассников, который по праздникам приглашали выступать на крупных городских мероприятиях. В нем принимали участие мальчики из 50-й мужской школы.
И вот однажды во время репетиций я ощутила на себе взгляд парня. Невысокий, стройный, черноглазый. Он стал после занятий подходить ко мне в гардеробе, помогал надеть пальто…
Я была круглой отличницей, Гриша учился посредственно. Настолько «посредственно», что в 8-м классе нахватался двоек и его даже оставили на второй год. Хотя парнем был весьма способным, интересным. Постепенно Гриша стал более серьезным, стал лучше учиться. В десятом классе его избрали комсоргом. Начались успешные полеты в аэроклубе.
О мужских качествах Григория говорит и такой факт. Однажды вечером в темном переулке его подстерегли трое с ножами и пытались отвадить его от девочки, с которой он встречался до меня. Досталось ему тогда порядком. Но от девчонки он не отказался и на колени перед противниками не встал, дрался отчаянно…
Уже курсантом второго курса Ейского военно-морского авиационного училища, в котором, кстати, учился вместе с будущим космонавтом Георгием Шониным, Гриша написал мне письмо. Я училась тогда в Киеве, на третьем курсе физфака университета. Мы начали переписываться, встречаться во время каникул.
В училище он и летал хорошо, и учился на одни пятерки. Мечтал об академии. А встретившись дома, когда Гриша был в первом отпуске после окончания училища, а я -- на зимних каникулах, мы поняли, что любим друг друга. И летом решили пожениться. Это был 1957 год. А пока разъехались. Я -- продолжать учебу в Киев, а он -- к месту службы в Севастополь. Вскоре его перевели в Керчь.
Там мы и встретились. Вместе с двумя его однополчанами пошли в ресторан. Ребята-офицеры в умопомрачительной форме морских летчиков расспрашивали меня обо всем. Я рассказала об учебе, о том, как близко к авиации выбранное мною направление физики, какая интересная научная работа ждет впереди. И тут один из товарищей Григория, циничный такой молодой человек, меня перебил: «Какая научная работа? Дело жены летчика -- каждый день сверкающий белизной китель и стрелочки на брюках!»
Все засмеялись. А мне стало как-то неуютно. Во-первых, я попала в ресторан чуть ли не первый раз в жизни, была скромно одета, не так, как светские львицы на фотографиях застолий, которые присылал Гриша. Слушала их разговоры о бильярде, сортах вин и не понимала, чем так гордятся эти летуны? Они явно не были отягощены интеллектом. Гриша, конечно, выгодно отличался от них. Но я поняла: его нынешняя среда -- не моя, и мы разные. Возможно, недостатком в нашей ситуации было то, что я по гороскопу Лев, который обладает врожденной уверенностью в своем главенстве, непогрешимости и чувстве превосходства. А Гриша -- Овен -- тоже любил верховодить.
«Отца Гриши обвинили в растрате и судили»
-- То была последняя наша встреча. Мы поняли, что совместная жизнь не получится, но остались друзьями. И позже, когда Гриша погиб, я, отдавая дань этой дружбе, стала изучать его жизнь периода подготовки к полету в космос и после, когда его отчислили из отряда космонавтов…
По словам космонавта Георгия Шонина, Нелюбов был хорошим летчиком, спортсменом, выделялся общим кругозором, удивительной живостью, быстротой реакции, природным обаянием… Никто, кроме Гриши, не умел так хорошо «договариваться» с врачами, преподавателями, тренерами.
Это был шутник, анекдотчик, душа компании, любитель шумных застолий, гусар. Однако психологи отмечали в нем постоянное желание быть в центре всеобщего внимания. Он любил подчеркнуть, что может делать что-то лучше других, любил показать свое превосходство.
В конце 50-х годов его отца осудили на 10 лет якобы за растрату. Позже, вернувшись из тюрьмы, он подметал двор напротив окон моей лаборатории на автозаводе «Коммунар». Когда я однажды завела разговор, Григорий Макарович заплакал и сказал, что сидел за чужую вину. Да я и сама видела, как Нелюбовы скромно жили: такие люди не могли воровать!
Из-за этого Нелюбов жил в постоянном внутреннем напряжении, которое иногда выплескивалось наружу. Однажды Андриян Николаев сказал: «С Григорием нужно разобраться. Слишком нервную обстановку он иногда создает вокруг себя… »
На Нелюбова у начальства были серьезные виды. Попал в первую шестерку. В дневнике генерала Каманина, первого руководителя Центра подготовки космонавтов, говорится, что для Григория как второго дублера Гагарина шили скафандр одновременно со скафандром для Юрия. И был снимок ТАСС незадолго до полета Гагарина: они втроем на Красной площади, в центре -- Нелюбов. Потом его изображение убрали, остались Гагарин и Титов.
По некоторым сведениям, в Звездном городке Нелюбов начал участвовать и в реализации программы исследования Луны, то есть готовился к полету на нашу ночную спутницу.
Наверное, каждому из ребят хотелось полететь первым. Но, насколько мне известно, их конкуренция была здоровой -- каждый стремился все делать лучше. Интригами никто не занимался. Королев и руководство отряда внимательно следили за моральным климатом. Настолько, что, когда встал вопрос о выборе кандидата на первый полет, Сергей Павлович решил поинтересоваться мнением самих претендентов. И поручил своим питомцам изложить письменно предложения. Марс Рафиков (отчислен из отряда за то же, что и Нелюбов, умер в 2001 году) писал: «Мое имя Марс. Так что мне сам Бог велел лететь первым. Но если быть честным перед своей совестью, то я бы послал Гагарина, хотя и негоже на опасное дело первым посылать товарища. Я уверен, что лучше его с этим заданием не справится никто». Примерно то же написали почти все участники анкетирования.
«Говорят, Хрущеву не понравилась Гришина фамилия»
-- А кого предложил сам Гагарин? Себя?
-- Нет, что вы! Он считал, что первым должен лететь Павел Беляев -- опытный летчик, фронтовик…
Григорий Нелюбов написал, что на «отлично» может выполнить любое задание. Что верит себе. Руководитель группы Евгений Карпов называл его одним из лучших кандидатов.
А бывший работник Центра подготовки космонавтов Василий Лесников рассказывал, что списки экипажей космических кораблей, составленные Главным конструктором, вначале проходили через отдел ЦК КПСС по проверке лояльности. Решение ЦК было окончательным.
Он также утверждал, что Хрущеву вроде бы не понравилась фамилия «Нелюбов». Кстати, незадолго до старта советско-болгарского экипажа наше партийное руководство предложило болгарскому космонавту Георгию Какалову сменить фамилию. И в космос полетел Георгий… Иванов! А мог и не полететь. К слову, как и польский космонавт Хермашевский, который, к недоумению соотечественников, вынужден был стать Гермашевским.
Но, как бы там ни было, незадолго до старта первой шестерке выдали удостоверения летчиков-космонавтов СССР. У Григория было удостоверение номер три. И через многие годы стало известно, что для первого полета были определены на две, а три кандидатуры, то есть у Гагарина был не один дублер, а два -- вторым был Нелюбов… Это означало, что его по всем статьям признали готовым к полету. И когда Гагарин слетал, обоих дублеров наградили орденами.
Увы, когда полетел Титов, его дублером назначили Андрияна Николаева, обладателя удостоверения летчика-космонавта СССР с номером четыре. Почему -- пока неизвестно.
Словом, мне кажется, что инцидент с военным патрулем, задержавшим Нелюбова и двух его товарищей-космонавтов в нетрезвом состоянии, после которого все трое были отчислены из отряда космонавтов в 24 часа, был использован как подвернувшийся повод.
После случившегося Григорий некоторое время служил летчиком в Армавире. Вскоре его перевели на Дальний Восток, где он довольно быстро освоил новейший по тем временам истребитель МиГ-21, обучал летать на нем молодых летчиков, а также катапультироваться. Сам не раз катапультировался.
Он к тому времени был женат. Ради брака с ним Зина оставила Одесский пединститут, работала лаборанткой в Звездном. Ей достались самые трудные годы жизни с Гришей. Детей у них не было. Как знать, возможно, будь ребенок, Гриша вновь обрел бы смысл жизни. Ведь он долго не сдавался. Жил надеждой, что удастся вернуться в отряд. Рассчитывал на авторитет Гагарина, помощь других слетавших товарищей, на то, что Королев скоро снова возьмет его в Звездный. Но шли месяцы, годы.
И вот, словно гром среди ясного неба -- 14 января 1966 года умер Королев. 31 января -- полетела автоматическая станция «Луна-9», которая через три дня осуществила мягкую посадку на поверхность спутника нашей планеты.
И 18 февраля 1966 года Нелюбов окончательно решил, что прошлого, без которого он не мыслил своего будущего, уже не вернешь, и поезд «Владивосток--Москва» никогда не остановится на маленькой таежной станции…
582Читайте нас в Facebook
