«я настолько счастлив, что даже не знаю, как выдерживает мое сердце»
Война свела их совсем юными. В 1942 году, когда Машу Шишкину насильно вывезли в Германию, ей было всего 18, а Людвигу, племяннику хозяина, на которого ей пришлось трудиться с утра до ночи, шел пятнадцатый год. Увидев однажды необыкновенно красивую девушку за работой, мальчик навсегда потерял покой. Они не успели ни поцеловаться, ни объясниться в любви. Прежде чем это случилось, прошло без малого шесть десятилетий.
Людвигу казалось, что война не сможет помешать ему быть вместе с любимой
Маша Шишкина и ее мама -- потомки известного русского живописца Ивана Шишкина, в жилах которых течет дворянская кровь, -- до войны жили в Киеве.
-- В один из летних дней 1942 года, когда я шла по улице, подъехали машины, из них выскочили немцы и начали заталкивать в грузовики молодежь, -- вспоминает Мария Федоровна. -- Нас привезли в какую-то школу и там закрыли. Мама, обеспокоенная моим отсутствием, все-таки разыскала меня и решила остаться со мной.
В Регенсбурге, это в Баварии, куда нас доставили товарняком, состоялся аукцион остарбайтеров. Мне повезло, возможно, потому, что я была молодой -- за меня заплатил большие деньги богатый хозяин. А маме достался плохой хозяин -- унижал ее, даже бил. Я очень переживала, что ей тяжело. Единственным утешением было то, что мы с ней оказались в одном селе -- Аубурге.
Работать нас заставляли с раннего утра до поздней ночи -- поднимались в четыре, а ложились спать около полуночи. Ежедневно я доила и кормила двенадцать коров, присматривала за десятью-двенадцатью бычками, за тремя десятками свиней. А кур у хозяина было несчетное количество! Только яиц собирали в день по сотне штук. Кроме того, хозяин имел шестьдесят четыре гектара земли. Я научилась и сеять, и пахать, и молотить. В общем, не было такой работы, которую бы не умела делать. Кроме меня, на бауэра работал еще один поляк. Но и хозяева трудились наравне с нами. Нас они никогда не обижали, всегда сажали за стол вместе с собой, хорошо кормили и одевали. В месяц платили по двадцать марок, однако ничего, кроме пива, на них купить было нельзя, потому что все продавалось по талонам.
-- С Марией я познакомился летом 1942 года -- подошел к конюшне дяди и увидел необыкновенной красоты девушку, -- даже сейчас очень свежи воспоминания у Людвига Декера, -- которая сидела и чистила картошку. Так у нее хорошо это получалось! Я не мог оторвать от нее взгляда. Мария была девушкой моей мечты. Мне казалось, что нет никакой войны и ничто не сможет нам помешать быть вместе.
Но Мария не торопилась отвечать взаимностью на пылкое чувство юноши.
-- Когда я приближался к ней, чтобы взять ее за руку, она только улыбалась, -- рассказывает Людвиг. -- А когда пытался заговорить, поднимала большой палец и говорила: «Мое государство такое огромное и сильное». Смысл этих слов я понял позже. Впрочем, как только Гитлер ввел войска на территорию Советского Союза, всем в Германии стало понятно, что войну он проиграл. Но ведь Мария была для меня не врагом, а просто девушкой, которая мне очень нравилась.
… В то время Людвиг учился в кадетской школе военно-воздушных сил «Мессершмидт», по окончании которой был призван в армию. Неоднократно попадал под обстрелы американских летчиков, однако судьба хранила его.
-- Я рвалась домой, на родину, -- вспоминает Мария Федоровна. -- И даже предупреждения, что остарбайтеров могут отправить в северные лагеря, меня не страшили.
… Возвращаться в Киев Маше и ее маме не разрешили. В Полтаве жили их родственники, которые и приютили «неблагонадежную» семью. Здесь Мария поступила в педагогический институт, но, закончив всего два курса филфака, вынуждена была бросить учебу. Со временем получила техническое образование в Харькове и несколько лет проработала вместе с заключенными, которых направляли на строительство трассы Киев--Харьков.
«За всю свою жизнь я не испытала чувств, о которых пишут в романах», -- призналась Мария Федоровна
По складу характера Мария была «мужик мужиком» -- так она сама о себе говорит. Ни шить, ни вышивать, ни обсуждать подружек, ни даже краситься она не умела. Зато играла в преферанс, лихо крутила «козьи ножки», страстно увлекалась футболом и любила побаловаться пивком. При этом была чертовски обаятельна и женственна. Но, увы, настоящего женского счастья ей познать не удалось.
-- За всю свою жизнь я не испытала такого чувства, какие описывают в романах, -- рассказывает Мария Федоровна. -- Хотя трижды выходила замуж, родила двух дочек. Пожалуй, только с первым мужем у нас было что-то, похожее на любовь. Но вместе мы прожили всего два года. Маме казалось, что Виктор недостаточно воспитан. Если бы не ее вмешательство, может быть, мы и сохранили бы семью… За Василия я вышла назло Виктору. Несмотря на рождение детей, мы с ним жили каждый в своем мире. Мне хотелось ходить в кино, на спектакли, а он был заядлым голубятником и не пропускал ни одного выходного, чтобы не поехать к родителям в село, к голубям. Я чувствовала себя одинокой. «Кому ты нужна со своим «багажом»?» -- самоуверенно говорил он мне, когда я заводила разговор о том, что так у него могут увести жену.
… И все же Мария со своими детьми оказалась нужна -- инженеру кинотеатра «Колос», где она до самой пенсии работала кассиром. Валентин был фронтовиком, чутким, душевным человеком и в то же время… законченным алкоголиком. «Согласишься расписаться со мной, я тут же брошу пить», -- пообещал он Марии. Она привыкла верить людям -- поверила и Валентину.
-- Представьте себе, он сдержал свое слово, причем обошелся без лечения, -- говорит Мария Федоровна. -- Единственным днем, когда муж позволял себе выпить рюмку-другую, было 9 Мая. Правда, после этого уходил в непродолжительный запой. В гости мы с ним, конечно, не ходили и дома спиртное не держали. Когда у меня уже появились зятья, то они, придя в гости, сами тихонько распивали бутылку за сараем, а на кухне уже только закусывали.
Валентина я уважала. Он был хорошим мужем, заменил детям отца, внуки в нем души не чаяли. Нельзя сказать, что наш брак был заключен по большой любви, тем не менее тридцать лет мы прожили душа в душу. И вот уже седьмой год, как его нет…
-- Вернувшись домой после войны, я был очень расстроен тем, что не застал Марию, -- рассказывает Людвиг. -- На первых порах мне было очень тяжело. Но потом подумал, что такова воля Господа, что судьбу не обманешь, и женился. Я любил свою жену, мы воспитали двух дочек, но такого чувства, как к Марии, у меня к ней не было. Все эти десятилетия я думал о Марии, работал в архивах, из которых узнал только ее фамилию -- Шишкина. Но этого было мало. Лишь после того, как была разрушена Берлинская стена, у меня вновь появилась надежда.
Однажды Людвиг случайно познакомился с учительницей немецкого языка из Киева Марией Андрийчук, которая сопровождала в Баварию группу чернобыльских ребятишек.
-- Когда я увидела в его глазах слезы, то поняла, что обязана помочь этому человеку, -- говорит Мария Орестовна. -- Прошло почти шестьдесят лет, а он не забыл свою первую любовь! Вернувшись в Киев, я принялась разыскивать Марию по всем архивам. Когда ничего не нашла в городских, подняла областные. И, наконец, в Полтаве обнаружила Марию Савину, в девичестве Шишкину. Я очень рада, что Людвиг сегодня счастлив, в этом есть и моя заслуга.
В тот день, когда у Людвига умерла жена, ему позвонили из Киева и сообщили, что удалось разыскать Марию
-- «Боже, я вас нашла!» -- радостно кричала в телефонную трубку неизвестная женщина после того, как уточнила, была ли я на принудительных работах в Германии, -- вспоминает Мария Федоровна. -- Я назвала ей имена хозяина, его детей, а она сообщила, что меня разыскивает Людвиг. Я была поражена. Ведь столько лет прошло, а человек помнил обо мне все эти годы, хотя видел меня всего несколько раз!
В тот же день Мария Андрийчук позвонила в Регенсбург.
-- У меня сегодня очень счастливый день, -- ответил ей Людвиг. -- И очень трагичный -- несколько часов назад умерла моя жена.
-- Поначалу Людвиг звонил мне, -- рассказывает Мария Федоровна, -- что-то говорил по-немецки, а я ничего не понимала и отвечала ему по-русски. Он не мог поверить, что я забыла его язык, который так же, как и польский, в совершенстве выучила за годы подневольных работ. Но позже он признался Марии Орестовне, что ему было легко на сердце просто оттого, что слышал мой голос…
… Спустя несколько месяцев они встретились в Киеве. И в ресторане за праздничным ужином Людвиг объяснился ей в любви и предложил выйти за него замуж.
-- Я отказала ему, -- с грустной улыбкой говорит Мария Федоровна. -- Людвиг не показал вида, что расстроился. Одному Богу известно, что в это время творилось в его душе. Но думаю, он меня понял. Куда мне, старому человеку, со множеством болячек, срываться с места? Не приведи Господи, случится сердечный приступ, сможет ли Людвиг присматривать за мной? Он и сам здоровьем слаб, захочет, чтобы возле него хлопотали, а я уже не гожусь для этого. А тут у меня дочки, внуки, всегда прибегут, помогут. Да и потом, как мы будем общаться? Что, постоянно держать возле себя переводчика? Выучить заново забытый язык вряд ли мне под силу.
-- Но все-таки ваша жизнь как-то изменилась после встречи с человеком, который более полувека любил вас и любит до сих пор? -- спрашиваю хозяйку небольшой уютной квартиры-сталинки в центре Полтавы.
-- Мне стало его не хватать, -- говорит Мария Федоровна. -- Первая встреча была, по сути, знакомством и особых чувств у меня не вызвала. Но постепенно я узнавала Людвига и чем дальше, тем больше им восхищалась. Он -- надежная опора в моей жизни. Увидев мою запущенную квартиру, дал денег на ремонт. Вообще и он, и его двоюродная сестра Паула всячески стараются поддержать меня -- и материально, и морально. Узнав о моих проблемах с повышенным давлением, Людвиг передал лекарства, которые способствуют очищению кровеносных сосудов. Очень дорогие лекарства, в Германии стоят 1200 евро. Я начала их принимать, и мне стало гораздо легче. Людвиг с Паулой приглашают меня к себе в гости вместе с детьми и внуками, обещают оплатить дорогу, но я не рискую срываться с места. Хотя и родные, и знакомые меня не понимают. Но я не из тех, кто ищет выгоду.
-- А что если ему сюда перебраться? -- спрашиваю в надежде на счастливое завершение этой трогательной истории.
-- У Людвига корни в Германии. Разве старое дерево примется на новом месте? -- философски размышляет Мария Федоровна. -- Он привык к совершенно другому образу жизни, здесь ему будет тяжело.
И все же эта история со счастливым концом. Люди, которых разделяли десятки лет и тысячи километров, нашли друг друга, и любовь снова согревает их сердца.
«Дорогая Мария! Посылаю тебе немного одежды. Ты ведь должна быть самой красивой женщиной в Полтаве.
Я чрезвычайно счастлив. Я настолько счастлив, что даже не знаю, как мое сердце выдерживает то, что я чувствую. Думаю, то же чувствуешь и ты, Мария. С любовью Людвиг».
Писма с такими нежными словами летят из Регенсбурга в Полтаву.
P. S. «Щаслива сумна iсторiя про кохання» -- документальный фильм под таким названием, снятый творческой группой областной государственной телерадиокомпании «Лтава» из Полтавы стал лауреатом традиционного всеукраинского фестиваля телерадиопрограмм «Калиновi острови», который прошел недавно в Киеве, и завоевал приз зрительских симпатий. Эта трогательная двадцатиминутная лента и легла в основу данной публикации.
Читайте нас в Facebook
