«моя мамочка родненькая пришла! « -- сразу шестеро интернатовских мальчиков с радостным возгласом повисли на руках у тамары май
… Забеременев в третий раз, 23-летняя Тамара, уже воспитывавшая с мужем двух своих детей и усыновленного мальчика, решилась на аборт. Но анестезиолог не рассчитал дозу наркоза, и у молодой женщины во время операции остановилось сердце. Тамара вспоминает, что, находясь в состоянии клинической смерти, ясно видела, как над ее остывающим телом склонились врачи. И тут женщина как будто провалилась в преисподнюю, где ее встретил старик в белоснежном одеянии, с впалыми щеками и добрыми серо-голубыми глазами. «Слава тебе Господи, что я не умерла» -- впервые осенила себя крестом неверующая женщина. «Нет, дитя мое, ты не проснулась, ты попала к нам», -- не разжимая уст, ответил старик и отвел ее в большую, залитую солнцем комнату, где за дубовым столом сидели в белоснежных колпаках такие же старцы. Тамара не видела, чтобы они открывали рты, но ясно слышала, как обращались к ней: «Зачем ты пришла? Тебе еще рано. Но коль пришла -- садись». Однако места за столом не оказалось. И тут откуда-то появилась горбатая хромая монашка. «Отпустите ее к детям, -- стала просить она. -- Один грех у нее -- младенца погубила. Но она еще много добра сделает». Старцы кивнули головой. Но, отпуская женщину, взяли с нее обет делать только добро. А монашка развернула Тамару лицом к свету, который был виден в конце длинного черного тоннеля, и легонько подтолкнула ее к выходу.
Тридцать тысяч рублей, на которые можно было купить три «Волги», пошли на лечение приемных детей
Тамара открыла глаза. «Где старик?» -- спросила слабым голосом, пытаясь разобраться в только что пережитом. «Бредит» -- решили врачи. Придя в себя, пациентка рассказала, что с ней произошло. «Ты видела Бога», -- соглашались медики и… выписали ей направление к психиатру. Она побывала у нескольких специалистов. Все они, выслушав женщину, находили отклонения в ее психике. К счастью, муж добился консультации у одного профессора. Он внимательно выслушал пациентку и дал заключение: «Психически здорова». Люди верующие растолковали Тамаре, что она встречалась с Николаем Угодником, а ее судьбу решали апостолы.
Вот, собственно, и вся предыстория жизненного подвига этой удивительной женщины, воспитавшей пятеро родных детей и двадцать брошенных. Много парней стали военными, как отец, Николай Алексеевич. Среди дочерей есть студентки. А шестеро младшеньких, появившихся в доме Тамары Май два года назад, еще предстоит поставить на ноги.
Особо тяжело семье далось восстановление Катюши. Сейчас этой стройной красавице семнадцать лет, жениха уже имеет. А когда Тамаре Николаевне впервые показали четырехлетнюю девчушку, женщина невольно вздрогнула. Стриженная, в язвах вокруг рта от постоянно текущей слюны, хромая на левую ножку, с горбом на спине, с плохой речью, она не имела никаких шансов на удочерение. Вначале Тамаре Николаевне тоже показалось, что ей «не потянуть» этого ребенка. И вдруг в этой безобразной девочке она увидела монахиню, отстоявшую ее перед апостолами. Ей показалось, монахиня явилась к ней в таком непривлекательном образе, чтобы проверить, как она исполняет свой обет творить добро.
У супругов на сберкнижке было достаточно денег. Глава семейства, работая военным атташе в Йемене, собрал 30 тысяч рублей и мечтал подарить по «Волге» троим родным сыновьям. Но когда в детском семейном доме появилась Катя, а затем Женя, которого признавали глухонемым, об этой мечте пришлось забыть. На свои сбережения Май покупали приемным детишкам путевки в санатории, щедро платили врачам, массажистам, не скупились на фрукты и соки. Нагрянувшей инфляции они не оставили ничего.
«Захожу в спальню, а там пять голых попок вверх торчат»
-- И что, никаких возражений со стороны мужа, родных детей не было?
-- С мужем мы единомышленники, оба верующие, поэтому действуем всегда в согласии, -- отвечает Тамара Николаевна. -- Дети поначалу, конечно, нас не понимали. «Зачем ты этих дикарей приводишь в дом?» -- спрашивали меня. Однажды собрала всех и говорю: «Представьте, что мы с папой попали в автокатастрофу, а вы остались сиротами. И оказались бы в приюте на месте этих детей!». С тех пор мои дети -- первые помощники в воспитании сирот. И деньги, и посылки шлют из Москвы.
В жизни Тамары Николаевны случилось так, что сперва она стала приемной мамой, а затем уже родила своих детей. У родственников мужа, отравившихся угарным газом, остался мальчик Сережа. «Я тебе воспитала офицера, вырасти и ты Сережу хорошим человеком», -- просила ее тогда свекровь. Чтобы усыновить ребенка, Тамаре пришлось прибавить себе год в документах. Она вышла замуж в шестнадцать лет. До этого воспитывалась в интернате -- мама рано умерла, а отец куда-то исчез. Естественно, самым большим ее желанием было иметь собственную крышу над головой. «Хожу, бывало, вечерами по улицам и смотрю на зажженные окна в домах, -- вспоминает Тамара Николаевна. -- Если бы меня кто-нибудь позвал тогда к себе, я, не раздумывая, осталась бы»… Сергея они вырастили. Правда, он стал не офицером, а хорошим ветеринарным врачом.
Но одно дело управляться с домашним ребенком, и совершенно другое -- с интернатовскими. Они действительно были похожи на дикарей. Могли есть селедку и закусывать конфетами, надеть мамино платье, а сверху -- папин китель. По ночам вставали, чтобы припрятать под подушкой хлеб. В туалет ходили все вместе. И были совершенно не знакомы с домашним бытом. Как-то, увидев, что Тамара Николаевна шинкует капусту, устроили истерику: «Ты зачем испортила мячик?» А однажды Тамара Николаевна решила удивить членов комиссии (которые регулярно наведываются в детский семейный дом Май с различными проверками) молодой картошкой со своего огорода. Еще ни у кого не было, а у нее уже появилась. Отправила ребят накопать клубней, а их все нет и нет. Наконец, приходят: «Все деревья осмотрели, а картошки не нашли». А однажды мальчики, появившиеся в доме последними, до слез рассмешили Тамару Николаевну. Выкупав Сашку, она вытирала его и чмокнула в розовенькую попку. Это видела остальная братия. «Захожу в спальню, -- улыбается мама Тамара, -- а там пять голеньких попок вверх торчат. «Мы тоже хотим, чтобы нас поцеловали» -- кричат наперебой. Поцеловала и их».
«Где тетка-мамка живет, которая детей забирает?»
За свой самоотверженный труд Тамара Май награждена двумя медалями «За материнство», орденом «Материнская слава», орденом княгини Ольги III степени. Женщина без педагогического образования, бывшая швея, она всецело посвятила себя восстановлению генофонда нации. В меру своих возможностей, конечно. Почти все ее воспитанники были с различными физическими недостатками и со страшным диагнозом -- заторможенное умственное развитие. «Почему вы не оформите им инвалидность? -- недоумевают некоторые чиновники. -- Получали бы на них пенсию». Но разве стоят несколько червонцев в месяц сломанной в дальнейшем судьбы? Куда по достижению совершеннолетия сможет устроиться инвалид? На ферму? Тамара Николаевна ценой невероятных усилий излечивает хронические заболевания. А учителя ставят ее воспитанников в пример другим. «Академиками и профессорами не станут, -- говорит о них мама, -- но все они полноценные люди. Девочки -- хорошие хозяйки, мальчики в технике разбираются, любовь к ней отец прививает». Кстати, Тамара Николаевна делала запрос в одну из воинских частей Кривого Рога, где служил один из приемных сыновей, сколько выпускников интернатов служит в армии. Ей пришел ответ: 50 процентов не подлежат службе по состоянию здоровья и столько же на момент призыва оказываются в местах лишения свободы.
Дети в интернатах наслышаны о доброй тете-маме. Удрав оттуда, находят дом, где живет многодетная семья Май, просятся даже не на воспитание, а в помощники по хозяйству.
-- Слышу однажды, кто-то стучит в калитку, -- вытирает слезы Тамара Николаевна. -- Открываю, а там мальчик лет десяти держит за руку младшую сестричку и сразу ко мне: «Где та тетка-мамка, что детей берет? Возьмите и нас. Мама, я умею козу доить, а Наташка -- посуду мыть».
Тамара Николаевна завела детей в дом, накормила, помыла. А вот оставить не имела права. Дней через десять отвезла ребятишек в Люботинский интернат, откуда они убежали. «У вас все дети?» -- спросила у дирекции. Ей ответили, что все. Тогда она завела Сережу с Наташей (и это считает своей большой ошибкой). «Как они у вас оказались?» -- всполошились педагоги и увели детей. Больше Тамара Май их не увидела.
Другой мальчик, Йоська, на глазах которого отец зарубил мать, рассказывал, что убежал из интерната, чтобы его не сделали там «петухом». По ночам, когда большинство взрослых расходится, к малолеткам пробираются бывшие воспитанники интерната, которым негде жить. Того, кто не оставил для них еду, насилуют.
А тринадцатилетняя Алина, жившая в семье до повторного определения в интернат, появилась в доме Май после очередного аборта. Она продавала свое тело за еду или одежку. Чтобы обратить внимание общественности к проблеме детских интернатов, Тамара Николаевна пригласила телевидение. Корреспондент попросил Алину прочитать детский стишок, и в эфире прозвучало: «Я маленькая девочка, хожу я на панель».
Супруги Май были одними из первых в Украине и первыми в Харькове, решившимися на создание детского дома семейного типа. Начиная с 1988 года, они накопили огромный опыт воспитания запущенных детей. Однако им тоже нужны какие-то советы, необходимо обсудить общие проблемы со своими коллегами, почувствовать реальную поддержку государства. Но пока все варятся каждый в собственном соку, а семейные детские дома передаются от одного ведомства другому. К сожалению, лозунг «каждой сироте -- приемных родителей» -- только хорошее пожелание. Почему-то за границей он срабатывает, а у нас нет. Последователей у организаторов детских семейных домов -- три зернины на весь урожай, по образному выражению Тамары Николаевны. На всю Украину насчитывается чуть больше полутора сотен таких домов. А в Киеве, Винницкой, Львовской, Ивано-Франковской, Тернопольской, Херсонской областях нет ни одного. Некоторым детдомам грозит закрытие. Тамаре Николаевне, как президенту Всеукраинского союза семейных детских домов, часто приходится отстаивать своих коллег перед чиновничьим беспределом. Она рада, что государство выделяет отдельным коттеджи, как, например, Нелли Поплавской из Броварского района Киевской области, и оказывает поддержку. Там дорогая обстановка, у каждого ребенка отдельная спальня, новая бытовая техника, компьютеры, игрушки на пультах. Катя, одна из воспитанниц Тамары Николаевны, побывав в таком доме, сказала: «Мне хотя бы один день пожить в этом раю».
Но есть и другие примеры. Их, к сожалению, большинство. Чиновники бесцеремонно врываются и начинают предъявлять претензии. Так был закрыт семейный детский дом Валентины Поды из Житомира, которая взяла детей вслед за Тамарой Май. Отобрали интернатских детей у фермера Черкашиной из Кривого Рога Днепропетровской области. Нависла реальная угроза закрытия детского семейного дома Людмилы Похвальной из Евпатории.
Большая дружная семья Май вот уже десять лет живет в доме на улице Горького в поселке Коротич под Харьковом. Здесь у них сельская хата. Несмотря на целую ватагу ребятни, в доме Май тихо и спокойно. Каждый занят своим делом.
Тамара Май не собиралась брать сразу шестерых малышей. Шла в интернат за самым шустрым, Валеркой (его вынуждена была вернуть обратно старшая медсестра детдома -- родные запротестовали).
-- Я зашла в группу, -- рассказывает Тамара Николаевна, -- а тут как бросятся ко мне эти мальчики, повисли на руках. «Моя мамочка родненькая пришла!» Не выдержало мое сердце. Еще бы двоих взяла, да не дают, мотивируя отказ моим возрастом. А я считаю, у матери возраста нет. Она будет беспокоиться о детях, пока есть силы…
Читайте нас в Facebook
