Выиграв жену у «битла» харрисона, клэптон променял ее на наркотики и лишь спустя 14 лет обнаружил, что у него есть дочь
… »На самом деле он черный. Только родители у него белые», -- обескураженно, несколько даже завистливо говорили черные музыканты, услышав его игру. Клэптон совершил в музыкальном мире минимум две революции, не считая переворотов и бунтов рангом поменьше. Во-первых, после его прихода на большую сцену был развеян миф о том, что блюз может играть только черный. И, во-вторых, Клэптон доказал, что суперпопулярным может быть не только певец, но и музыкант, гитарист. Последние несколько альбомов Клэптона нельзя назвать ни ни парадоксальными, ни выдающимися -- так, ничего особенного, но никому в голову не придет усомниться хоть на минуту в его первенстве в области блюза, и в этом главный парадокс Клэптона: что бы он ни делал, к чему бы ни прикасались его драгоценные пальцы (это не игра слов. Если мысленно поделить деньги, которые заработал Клэптон за свою карьеру, на количество пальцев, то вполне вероятно, что каждый пальчик потянет миллионов на десять), все превращалось в золото. Несколько дней назад «золото» дало два концерта в Москве, на которых побывал наш корреспондент.
Чтобы не заниматься гитарой, юный Клэптон сломал себе пальцы
Оценив пальчики Клэптона, мы не брали в расчет голову музыканта. Голова Клэптону все-таки чаще мешала, чем помогала. В некоторых критических случаях она вообще не участвовала в принятии решений, и это едва не погубило сэра Эрика.
Пятьдесят шесть лет назад (в марте 45-го) Клэптона звали Клэп, и сэром он тоже не был, поскольку родился в бедной семье. Отца будущего виртуоза тоже вряд ли можно назвать примерным: еще до рождения Эрика папаша, который служил солдатом в Канаде, покинул семью, и с тех пор его никто не видел. Воспитывал Эрика отчим. Он то и подарил 14-летнему сынишке первую гитару, которую Эрик зашвырнул куда подальше, так как интереса к ней не испытывал никакого. Но отчим не сдавался: очень уж ему хотелось, чтобы мальчонка наяривал что-нибудь веселое долгими летними вечерами. Клэптону эта настойчивость не понравилась. И тогда он сломал пальцы. Сам. Себе. Чтоб папа не приставал. Очень свободолюбивый был мальчик. Как говорил пролетарский поэт: «Вот вам, товарищи, мое стило -- и можете писать сами». Приемный папа шутку оценил. Когда от Клэптона, наконец, отстали, Эрик, будучи натурой не только упрямой, но и любознательной, решил попробовать: а каково оно, играть со сломанными пальцами? И попробовал. Так до сих пор и играет. Отцы! Будьте настойчивей!
Клэптон долго не решался соблазнить жену Джорджа Харрисона
Спустя некоторое время Клэптон играл уже так, что его стали приглашать в разные известные группы. В группу «Битлз», например. Специально, чтобы сыграть там одно соло в одной песне. Как-то на репетиции Клэптон встретил жену некоего Джорджа Харрисона, который тоже играл в «Битлз». Жена этого Харрисона тоже обратила внимание на ловкого парня и, как это бывает с женщинами, решила узнать, насколько он ловок в других делах. И не потому, что она была легкомысленной. Легкомысленным, скорее, можно назвать Харрисона, который в то время был больше занят разными индийскими учениями, чем собственной женой -- попросту говоря, на жену Харрисон, как это бывает с мужчинами, которые не умеют делать сразу несколько дел, не обращал внимания вовсе. Клэптон, наоборот, очень долго не хотел делать другу больно, а когда сделал, очень переживал. А Харрисон не переживал. И его супруга, которая хотела только уязвить мужа, рассвирепела вконец: развелась с Харрисоном. Клэптон продолжал ее преследовать и после развода, что приятно поразило Патрисию, и вскоре она вышла замуж за Клэптона. Это официальная, так сказать, версия женитьбы Эрика. Неофициальная версия намного прозаичнее и обиднее -- не только для бывшей супруги Клэптона, но и для женщин всего мира: свидетели утверждают, что Харрисон банально проиграл свою жену Клэптону. Только не в карты, а в… гитары. В те земляничные времена среди доблестных рыцарей рока существовала традиция: устраивать музыкальные дуэли, в течение которых выяснялось, кто играет лучше. Клэптон к тому времени играл уже очень хорошо, а потому то ли Харрисон переоценил свои возможности, то ли жена ему действительно была не нужна.
В период героиновой зависимости Клэптон не помнил, как его зовут
Сравнительно недавно Клэптон обнаружил, что у него есть дочь. От той самой Патрисии, которую он увел у Харрисона и с которой он прожил вместе 14 лет. »Обнаружил» -- это не преувеличение, потому что, кроме у него, как и у предшественника, помимо жены тоже была пламенная страсть -- да еще какая. Наркотики. В 80-е Клэптон перепробовал все -- от таблеток до героина, впадал в трехгодичный ступор и одно время даже не помнил, как его зовут. Легко понять, что в те времена ему было не до подсчетов. Выступления Клэптона, тем не менее, проходили с таким успехом во всем мире, что на заборах того времени некие поклонники писали: «Клэптон, ты Бог!». Говорят, что к тому времени Клэптон стал терять слух, поэтому к подобным высказываниям он оставался глух. Несмотря на это, играл он все лучше, чем и заслужил еще одно звание тех лет -- «Бетховен блюза». Тут бы, прости Господи, и помереть ему от передозировки, как поступили большинство его коллег по цеху, чем стяжали себе пожизненную славу, но и тут Клэптон сделал то, чего от него никто не ожидал: он бросил. Завязал. Мучительно лечась, Клэптон постепенно победил змиев всех видов, лечась при помощи модной в то время электроакупунктуры, после чего построил на свои деньги клинику, где лечилось с тех пор не одно поколение наркоманов. Потом Клэптон еще лечился от алкогольной зависимости, временами срываясь, уходя в запои и возвращаясь -- у него случилась трагедия, которая перевернула всю его жизнь: его 4-летний сын Коннор выпал из окна манхэттенской квартиры с 49-го этажа… Клэптон считал, что это ему наказание за неправедную жизнь. Памяти сына Клэптон написал пронзительную «Tears in Heaven».
В Москве Клэптон приобрел матрешку с лицом Клэптона
Шли годы. И вот Бог гитары впервые приехал в бывшую столицу СССР, в Москву, имея за плечами шесть «Грэмми», пятнадцать альбомов и сотню смененных гитар. Осознав величие момента, мы вместе с президентом компании «Еврошоу» Сергеем Галузиным рванули в Москву, где нас, естественно, почти никто не ждал. В кассе Кремлевского дворца билетов, само собой, не было. Зато они были у спекулянтов -- от 200 до 800 долларов -- втрое дороже официальной цены, -- причем продавались они не стыдливо, из-под полы, а на вполне законных точках. И билеты расходились -- в Москве эта сумма не предел, тем более на Клэптона. Билеты по более приемлемой цене нашлись чудом -- мир не без добрых продюсеров. Клэптон тем временем вел себя в Москве совсем без помпы -- остановился в гостинице «Балчуг» в номере люкс: с ванной и джакузи, с четырьмя комнатами и спальней, с мраморным камином и кроватью 4 метра на 4. Сходил в ГУМ, купил там плюшевого медведя и пару банок икры. По Москве Клэптон ходил со своей охраной: прошелся по Арбату, осувенирился и остался очень доволен «русскими лицами» (какой-то ловкий торговец разузнал про маршрут и за ночь перекрасил матрешку то ли с Брежневым, то ли с Клинтоном в Клэптона). Кстати, несколько лет тому английская королева пожаловала Клэптону звание сэра. Пресс-конференцию ввиду скромности великого гитариста решено было не устраивать, а московским журналистам, по слухам, было вообще отказано в аккредитации.
… Строго говоря, Кремлевский дворец, где проходили оба концерта, -- что-то вроде нашей «Украины», только еще круче и больше, благодаря чему за раз там помещается около 6 тысяч человек. Поскольку Дворец находится на территории Кремля, доступ туда весьма труден: существует всего один вход -- через Кутафьевскую башню, отчего очередь к Телу растянулась на пару километров, и вместо семи вечера оба концерта начинались в начале девятого. Охрана, впрочем, в отличие от нашей, не стоит в засаде возле каждого кресла, а только на входе в башню. Упаси вас Бог, идя на концерт, что-то нести в руках -- в Кремлевский зал нельзя заходить с рюкзаками, портфелями, кульками и даже с сумками, исключая маленькие дамские, поэтому всю поклажу перед входом оставляют в специальном хранилище в Александровском саду. С одним только мобильным и записной книжкой нам удалось, наконец, попасть в зал эпохи развитого застоя -- с красными плюшевыми креслами, пятью этажами и балконом для Президиума.
Его гитару легко спутать с саксофоном или трубой
… Третий звоночек, слабый, похожий на школьный, продребезжал спустя полтора часа. Маэстро вышел один, с гитарой, уселся на синий стульчик и вжарил песню -- один из своих незамысловатых, легких и предсказуемых десяти тысяч блюзов, не очень аккуратно, но так, как не сыграет, кроме него, никто. Как бы описать это действие -- когда пальцы скользят по струнам гитары… В руках Клэптона каждая струна звучит так, будто бы он занимается с любовью с гитарой. И она отзывается -- где нежно, где страстно. Вышел оркестрик Клэптона -- пятеро музыкантов, из них трое черных, одетых в белое. Вместе они задвинули одну из композиций из последнего клэптоновского альбома «Reptile» (»Рептилия»). Увы, те ко слышали Клэптона раньше, не могли не отметить, что нынешняя страсть хорошенько пропущена через компьютер -- электронная подкладка, которую Клэп раскрашивал с помощью музыкантов, была лишь слабым подобием ТЕХ огненных блюзов, холодной, без оттенков. И все равно. Все-рав-но. Одной третьей песни хватило бы на оба концерта -- старинная простенькая «Лейла», причем гитара извивалась так, что порою напоминала звуки трубы. «Спасиба. Лублу», -- заключил Клэптон, когда зал начал сотрясаться первыми раскатами грома. В синей рубашечке, джинсах и кедах сэр Эрик появлялся и исчезал в бликах света -- вот уже где Запад достиг совершенства!.. Насыщенный синий отражался тысячью оттенков в заднике из кусочков листового железа.
Еще Клэптона называют «великим и нудным» -- он единственный, кроме Стинга, может позволить себе любое занудство в течение десяти минут, и ему за это ничего не будет. Кстати, пару лет назад вместе со Стингом они исполнили на одном вечере песню, за которую получили гонорар в 500 тысяч на двоих -- история не знает случая, когда певец и музыкант такого уровня сходились вместе. «Ин зе мидл оф зе найт!» -- русские барышни, не имея возможности пуститься в танец, смешно поводили плечиками в такт и подпевали, раскачивая головами. Голос Клэптона тем временем начинал клокотать и заходился в хрипе на верхней ноте -- в красном дыму, между двух столбов белого света, -- а звук гитары уже напоминал саксофон. И без перерыва, сразу -- блюз, похожий на кинчевский «Все это рок-н-ролл»: во время игры клавишник виртуозно дубасил соло, а затем его уже на гитаре развивал Клэптон, изгибаясь всем телом, аки тростинка. Между песнями звучали, видимо, инструментальные пьесы Клэптона, весьма спокойные, однако когда доходило дело до старинных вещей, Клэптон просто выходил их себя. Спустя песен 20 раздался громовой такой звучок, все потемнело, и Клэптон пошел за кулисы. Понятно, что творилось в зале, -- одни джентльмен, вызывая Клэптона на бис, очень громко свистел в два пальца, потом охрип, и свист его уже напоминал скорее хрюканье, но он не унимался, как и многие другие. Наконец, Клэптон вышел и спел еще две вещицы, завершив дело тихим, проникновенным блюзом, представив публике музыкантов. При этом они низко кланялись друг другу, Москва же в лице избранных представителей провожала героев стоя. Клэптон близоруко щурился и улыбался.
Автор выражает искреннюю признательность президенту компании «Еврошоу» Сергею Галузину, без помощи которого эта поездка не состоялась бы.
1156Читайте нас в Facebook
