Обычно, чтобы прокормить себя и свою семью, люди работают. Но есть и такие граждане, которым уж очень тошен упорный труд. Существуют эти господа за чужой счет, при этом аморальным свой образ жизни они не считают.
«В 14 лет я вынес из немецкого магазина фонарик для отца и колготки для мамы»
-- Понимаешь, у меня принцип: пусть кайлом лохи машут, а я работаю головой, -- провозгласил свое жизненное кредо Виталий…
Еще в институте, когда нашей стипендии хватало только на проездной и две бутылки пива, этот молодой человек щеголял в одежде от кутюр, покуривал дорогие импортные сигареты и подкармливал своих одногруппников, проживавших в общаге, бананами и тогда еще диковинными йогуртами и деликатесной рыбой из вакуумных полиэтиленовых пакетов. На курсе его считали сыном очень состоятельных родителей. Сам же Виталий о своей семье не рассказывал, на все вопросы отшучивался или загадочно улыбался. Но в один прекрасный день факультет облетела новость: оказывается, Виталик вовсе не какой-нибудь мальчик-мажор, а самый обыкновенный вор.
-- Думаешь, я воровать в институте начал? -- продолжает молодой человек. -- Ошибаешься. Первый раз я «кинул» супер-маркет в 14 лет.
-- Но четырнадцать тебе было в 89-м. Тогда у нас был развивающийся социализм и ни о каких супермаркетах никто не помышлял.
-- А это был немецкий супермаркет. Меня и еще двух ребят из школы поощрили поездкой в международный пионерский лагерь вроде нашего «Артека», но в ГДР. Мы приехали в лагерь под Магдебург и обалдели. Их пионеры были нормальными детьми: они были раскованны, им не нужно было постоянно ходить строем и горланить песни про немецких орлят. К нам тоже отнеслись, как к свободным людям. С разрешения вожатого мы вместе с немецкими детьми свободно выходили за территорию лагеря.
Оказавшись в Магдебурге, мы с ребятами убегали от немцев и самостоятельно изучали город. Денег у нас было немного, и мы их весело «спустили» в парке отдыха. А потом отправились осматривать магазины. Мы были потрясены тем, что в их магазинах прилавки завалены дефицитными товарами, и эти товары никто не охраняет. В общем, походив по торговому залу, мы набили карманы жвачками, конфетами, сырками и йогуртами. В свою кепку я спрятал фонарик для отца, а под рубашку -- колготки для мамы. Через кассу мы шли очень медленно и торжественно, чтобы из нас ничего не выпало. Тучной улыбчивой тете мы предъявили какие-то копеечные конфеты и жестяные баночки с шипучими напитками. Пока мой приятель громко считал по-немецки, выкладывая на блюдечко пфенинги, я был близок к обмороку: в ушах шумело, руки дрожали, ноги подкашивались. Немка-кассирша поняла, что мы иностранцы, она помогла нам составить из груды мелочи нужную сумму и выбила чек. Мы громко сказали «ауфидерзейн» и выплыли из магазина. Через три минуты наша компания вытряхивали карманы в ближайших кустах и в восторге обсуждали свою прыть и глупость немцев. Приятель, который громко считал в магазине, отругал нас за то, что около кассы мы стояли, как истуканы. Он подтрунивал над нами, а потом произнес фразу из кинофильма «Джентльмены удачи»: «Вежливость -- главное оружие вора». Эти слова я запомнил на всю жизнь.
«Пока жена ворует одежду, я флиртую с продавщицами»
-- Означает ли это, что ты воруешь сейчас и не собираешься оставлять свое занятие?
-- Означает. Только я бы не называл это воровством. Я же не взламываю замков в магазинах, не выбиваю окон, не забираюсь в квартиры и не беспокою прохожих на улице. Я живу за счет полученного образования.
-- И где же это у нас воровать учат?
-- Не иронизируй, а вспомни, что нам читали в институте. Актерское мастерство -- этот предмет научил меня одевать разные маски: от скучающе-пресыщенной до радостно-возбужденной. А психология -- какой полезный предмет! Я до сих пор благодарен нашему преподавателю. Стоит мне лишь поздороваться с продавцом, я уже знаю, сколько вещей можно вынести из этого магазина. Английский тоже пригодился. Если ты говоришь в магазине на иностранном языке, продавцы смотрят на тебя, как на божество. Ну, а мое личное обаяние -- заслуга моих родителей. С такими данными просто глупо тратить время в какой-нибудь конторе, чтобы в конце месяца получить максимум 200 долларов. На эти деньги невозможно ни питаться, ни одеваться, ни квартиру обставить.
-- А ты и мебель выносишь?
-- Нет, мебель я купил и ремонт в квартире тоже сделал за деньги. Сначала мы с женой (кстати, она прекрасно говорит по-английски и по-французски) прошлись по известным столичным бутикам. Пока моя супруга примеряла кофточки и жакеты от Лакруа и Кардена, я развлекал продавщиц беседой об изящном. Эти глупенькие девочки верят всякой ерунде. Например, что моя жена француженка, живет она в Лионе, время от времени приезжая в Киев, где я живу постоянно. В этом месте я прерываю беседу с продавцом, на французском делаю замечания жене по поводу костюма (моя гримаса говорит о том, что мне не нравится этот наряд). Когда жена скрывается в примерочной, я опять обращаюсь к продавцу, интересуюсь, замужем ли такая очаровательница, как долго она задерживается на работе и что делает вечерами… При этом я смотрю ей в глаза до тех пор, пока девушка не покраснеет и не отведет взгляд. На все эти сантименты у меня уходит 10 минут. За это время супруга выходит из примерочной, возвращает продавцу охапку вешалок с одеждой. А я, глядя на девушку страдальческими глазами, говорю, что моя жена сама не знает, чего хочет, что ей и в этом магазине ничего не понравилось и теперь мне придется посетить с ней еще несколько бутиков. Уходя, я подсовываю девушке свою визитку и тихонько прошу перезвонить мне на следующей неделе, когда моя жена уедет домой. Думаю, не надо объяснять, что имя, фамилия, название моей фирмы, ее адрес и телефон -- все липовое. Еще не было случая, чтобы, провожая нас, девушка не смотрела бы на меня глазами сочувствующего соучастника. Потом, когда она (мечтая обо мне) будет развешивать костюмы на свои места, она не сразу обнаружит, что одного наряда (стоящего не меньше 3 тысяч долларов) не хватает. А когда этот костюмчик начнут искать, на нас никто не подумает.
«Одну картину я вынес из кафе, а другую -- из антикварной лавки»
-- Но этот номер может сработать один-два раза.
-- Правильно, повторяться нельзя! Более того, в этот бутик я появлюсь где-то через полгода. Мою продавщицу к этому времени уволят (поверь мне, все хозяева эксклюзивных магазинов раз в шесть--восемь месяцев меняют персонал), а на прилавках появится осенне-зимняя коллекция -- новая модная и дорогая. Костюмчик, который мы вынесли вместе с женой, я продам знакомым рыночным торговцам. Скину я его по более гуманной цене, но где-то полторы тысячи баксов все равно получу. Так, по вещичке набирается необходимая сумма на ремонт с модным дизайном и хорошую мебель. А всякие интерьерные штучки -- вазочки, кораблики в бутылках, подсвечники, светильники и даже картины -- я сам добуду.
-- Ага, и со знанием психологии ты выносишь картины из художественных салонов?
-- Нет. Одну картину -- она украшает нашу спальню -- я вынес из затрапезного подольского кафе. Я ее еще студентом приглядел. Меня тогда поразило, что стены банального питейного заведения украшены картинами известного мастера Миронова. Сначала я решил, что это копии, но, разговорившись с барменом, убедился в подлинности полотен. С тех пор я ими заболел. Как только у меня появились лишние деньги, я заказал в этой кафешке небольшой банкет и в процессе распития крепких напитков снял со стены два холста. Один -- оставил себе, другой -- продал знакомому коллекционеру. А вторую картину -- с библейским сюжетом -- я вынес из симферопольской антикварной лавки. Магазин ютился в маленьком подвальчике, и многие старинные вещи стояли вдоль стен прямо на полу. Пока продавец рассказывал мене о серебряных подстаканниках, я ногой подтолкнул к выходу две картины. Затем спокойно вышел из магазина, но через десять минут вернулся, чтобы поинтересоваться, могу ли я рассчитывать на то, что через неделю в салоне появится новая серебряная посуда. Уже не помню, что ответил мне пожилой продавец, только прощался я с ним долго и вежливо. Продавец тоже был очень любезен. Теперь открою маленький секрет, когда люди рассыпаются в комплиментах, они всегда кивают головой, улыбаются и слегка жмурятся. Воспользовавшись моментом, когда продавец учтиво наклонился, я подхватил и вынес из лавки «свою» картину.
-- Неужели продавца не насторожил шум, вызванный скольжением картины по полу?
-- А это ловкость ног. Толкать предмет по полу нужно очень осторожными рывками. Этому нужно учиться. Я шлифовал свое мастерство несколько лет. Зато, когда натренировался, смог средь бела дня вытолкать перед собой мимо кассы коробку с музыкальным центром. Кассир ничего не услышал и не заподозрил. Он растаял от моих комплиментов (мужчины их любят не меньше женщин, особенно когда хвалят удачно подобранный галстук или стильную стрижку) и выбил чек за 100-гривневый плейер.
«Еще пять лет назад видеокамер не было ни в столичных бутиках, ни в супермаркетах»
-- На словах так все складно выходит. Неужели ни разу не было проколов?
-- В молодости были. Еще во время учебы в институте меня поймали с коробкой импортного пива и фисташками. Но я сам виноват -- плохо упаковался. На выходе из магазина у меня из-под куртки выпала пачка орешков, а там уже охранник нашел все остальное. Такой переполох начался: выбежал директор, стал угрожать милицией. Ну, я в слезы, мол, пожалейте, дяденька, я бедный студент, стипендия маленькая, а гастрономических соблазнов много, вот и не устоял. Одним словом, надрал мне охранник уши и вытолкал из магазина. После этого случая я не расслабляюсь, даже когда иду на несложные дела.
Вообще, раньше, когда капитализм у нас только появлялся, работать было легче. Магазины были оснащены примитивной охранной техникой. Например, видеокамер не было ни в супермаркетах, ни в столичных бутиках. Продукты вынести вообще не составляло никакого труда. А «беспризорные» частные магазины помогли мне хорошо одеться. Однажды, изображая иностранца, я вынес шикарное английское пальто. Зная, что за мной следят только мальчишки-продавцы, я был совершенно раскованным. Смеясь и коверкая слова, я пытался «выучить» русские названия одежды. Развлекался я так с полчаса и за это время сумел поддеть под свое советское пальтишко английское.
Но современная охранная техника имеет и свои плюсы. Например, мне очень нравится наведываться в магазины, где на одежду прикрепляют защитные магнитные клипсы. Одежду с такой клипсой не пронесешь через металлоискатель, стоящий на выходе из магазина. Так вот, любому человеку с высшим образованием достаточно один раз увидеть, каким образом продавец снимает с одежды эту клипсу. После этого из двух магнитов делается ключик и можно менять наряды, не тратя на это ни копейки: заходи в примерочную с несколькими футболками, ремнями, пиджаками и так далее, с приглянувшейся одежды снимай клипсы, «чистые» шмотки -- в сумку, неликвидный товар -- продавцу. Кстати, у меня есть еще один магнитный ключик, хочешь подарю?
P. S. От подарка я отказалась. А придя домой, из любопытства открыла Уголовный кодекс Украины. Итак, поскольку Виталий ворует и в государственных, и в частных магазинах, его действия подпадают под три статьи: Ст. 81 «Кража государственного или коллективного имущества» -- до 3 лет лишения свободы. А кража в особо крупных размерах (100 и более минимальных заработных плат) -- от 5 до 15 лет лишения свободы с конфискацией имущества. Ст. 83 относится к ворам, воспользовавшимся доверчивостью своих жертв и предусматривает наказание до 6 лет лишения свободы. А осужденный по ст. 140 «Кража индивидуального или частного имущества» (бутики в основном магазины частные) проведет за решеткой от 3 до 15 лет. Вот и выходит, что бесплатные одежда и продукты могут обойтись Виталию и его супруге очень дорого.
362Читайте нас у Facebook
