Мария драч: «жена каждого политика должна иметь свой дуб. Себе я выбрала небольшой»
Мария Драч -- деловая половинка политика и поэта Ивана Драча. Энергичная и заводная, с западноукраинскими шляхетными манерами и по-английски тонким юмором, она зажигает всех вокруг. И муж не исключение. (Знакомые их семьи поговаривают, что своей карьерой Драч во многом обязан супруге. ) Уже десяток лет Мария Драч возглавляет «Жiночу громаду», под флаг которой призвала немало жен других политиков, и активно пытается решать наболевшие общественные проблемы. При этом скромно повторяет: «Я не политик -- обыватель». И не собирается переубеждать тех, кто считает, что она -- просто жена своего мужа. Речь Марии Михайловны, как и положено супруге поэта, изобилует перлами, но все -- от веселой застольной шутки до ответственной речи, она произносит с огромным чувством собственного достоинства.
Недавно Мария Михайловна вдохновила общественность на посадку деревьев. И не только во исполнение заповеди о правильно прожитой жизни: дерево, дом, ребенок. Высаживали дубочки в Дубно Ровенской области в дни празднования 900-летия этого городка. И кто! На этот благородный, но не совсем легкий (высадили аж 900 саженцев!) труд во имя истории пани Мария позвала за собой… женщин (опять-таки в основном жен политиков), провозгласив: «Жена каждого политика должна иметь свой дуб. Кто какой -- от маленького до огромного». И скромно заметила: «Себе я выбрала небольшой».
«Дети любят отцов -- даже самых недостойных, так же, как и мам»
-- Мария Михайловна, с чего это вдруг такой лозунг?
-- Идея, собственно, не моя, а Ивана Драча. На официальных торжествах по случаю 900-летия Дубно он предложил «Жiночiй громадi»: «Вместо того чтобы много говорить, не посадить ли вам 900 дубов?» Вот в честь Дубно и… отцов мы это и сделали.
-- А отцы-то тут при чем?
-- В Украине уже дважды праздновался День матери. Но как, скажите, может родиться ребенок без отца? У нас как-то неправильно повелось: все на плечах женщины. От семьи -- до Родины, которая, заметим, тоже мать. Даже ругаются у нас «по матушке». И вот «Жiноча громада» решила, что пора бы отдать дань уважения отцу. Когда мы впервые заговорили об этом, над нами смеялись. Зато вполне серьезно рассматривались предложения типа «на каждого депутата -- депутатку» (так у нас понимают политическое равноправие полов). Мы же вовремя осознали: политика -- не наше, и вместо политических лозунгов предпочли простое, но емкое предложение -- учредить День отца. Как дань уважения родителю. Не батьке-атаману, не отцу-президенту, а отцу физическому.
В подкрепление нашей позиции мы объявили всеукраинский конкурс «Мой отец» для участников от 0 до 100 лет. Одной из возможностей привлечь внимание к нашей идее стала и посадка дубочков к юбилею Дубно. Чтобы крепкой, как дубок, росла мужская половина нашей Украины. Поверьте, каждая из женщин, посадившая саженец, словно дитя там оставила, и теперь все мысли: «Как оно там растет?» Вот так, делая конкретное дело -- растя свои дубочки, воспитывая детей и внуков, и построим Украину.
-- И что, идею Дня отца «в народе» восприняли серьезно?
-- Посмотрите сколько пришло писем! Пишут в основном, конечно, дети. Даже те, у кого отца и в помине нет. Наши волонтерки в Дубненской детской колонии привлекли ее воспитанников к конкурсу. Почитайте слова, обращенные к вымышленному отцу. Всякий читающий эти письма не может удержаться от слез. Наш конкурс помог оступившимся детям даже на себя примерить роль родителей. И эти мальчики (возраст заключенных от 14 до 18 лет. -- Авт. ), представляя себя отцами, каются в совершенном, говорят, что о своих детях они будут заботиться больше, чем их родители -- о них. А ведь довольно многим ребятам, отбывшим срок в колонии, на свободе некуда податься -- у них нет семьи, их никто не ждет. Это страшно представить, но они не хотят уходить из колонии. Читая письма таких ребят, хочется сказать всем мамам: «Никогда не говорите детям плохо об их отцах! Дети любят отцов -- даже самых недостойных, так же, как и вас, мам».
-- Согласна с вами: не только уважение к отцам, но и воспитание отцовства -- проблема, к которой нужно привлекать внимание. Вашим детям с отцом, наверно, повезло…
-- Драчом как отцом я не могу натешиться. У нас с Иваном Федоровичем двое детей: сын Максим и дочка Марьяна. Благодаря Максиму я уже бабушка. Внуку, названному в честь деда Иваном, два годика. Иногда хочется научиться вести себя соответственно возрасту, но, бывает, бабушка и разбушуется. Я не могу видеть, когда люди бездействуют и ноют -- мне сразу хочется их как-то организовать. Наше поколение вообще было очень активное. Мы легко знакомились, всем интересовались, всего хотели. Бегали на выставки, фильмы, концерты, вечера… Много читали. У всех из нашего поколения собраны огромные библиотеки.
«Знаете, почему я сама стригу мужа? Потому что я очень ревнивая»
-- Вашим детям нравилось быть «звездными»?
-- Мои дети, к счастью, всегда были очень скромными. Да, у них был хороший потенциал. Им было легко учиться, но они и много работали. Имея известную фамилию, Максим и Марьяна всегда находились под пристальным вниманием, как под колпаком. А повышенное внимание означает и повышенные требования.
-- Как сложились их судьбы?
-- Сын стал врачом, а Марьяна, после того как ее исключили из Киевского университета, закончила Чикагский. Сейчас она работает на радио «Свобода» в Праге.
-- За что же ее исключили?
-- За какие-то «провини тата». Это было в конце 80-х -- начале 90-х годов. Бедный наш ребенок уехал в Америку! Потом Марьяна вернулась в Украину, закончила Академию госуправления. Отлично владеет английским и французским. И теперь очень рада, что ее вовремя исключили.
-- Вам приходилось слышать, что вы тут, мол, боретесь за Украину, а «своего бедного ребенка» отправили учиться за границу?
-- Марьяна сама старалась оплачивать учебу. В «Известиях» даже как-то была фотография Марьяны, чистящей рыбу: так она зарабатывала себе на жизнь в Чикаго. И не папа, а Марьяна была удостоена звания лучшей студентки года Чикагского университета.
Максим закончил Киевский мединститут с отличием. Он тоже всегда учился сам. И с первого же курса параллельно работал -- прошел все ступени от санитара до врача. В 1986-м в числе еще семи студентов попал в Чернобыль, а потом -- в больницу с диагнозом «лучевая травма». Помню тот страх, отсутствие информации, хаос… Именно тогда Иван Драч на съезде писателей впервые с трибуны заговорил о Чернобыле и голодоморе.
-- Из-за сына?
-- И из-за сына тоже.
-- Но вы могли Максима не отпустить?
-- Наверное, могли бы. Но как можно провозглашать что-то и не делать этого самому?! Кто должен был пойти вместо него? Это в Афганистан погнали детей самых бедных родителей или матерей-одиночек, которые действительно не могли «не отпустить». Считаю, это был большой грех.
Я счастлива, что мои дети не использовали имя отца всуе. Они все заработали своим потом. Так что Драч -- просто прекрасный отец. Да и в остальном -- тоже. Очень многие женщины могут забросать его комплиментами.
-- ??
-- Вы, кстати, знаете, почему я его сама стригу? Потому, что я очень ревнивая. Кто это еще имеет право дергать моего мужа за волосы?!
-- Иными словами, право одергивать и критиковать мужа -- только за вами?
-- Да за что его критиковать? Иван Федорович во всех ипостасях очень добрый человек.
«Мы с детьми не слонялись по улицам, когда приходила Муза»
-- А ревновать поводы дает?
-- Я очень ревнива -- это правда. Тем более что у политиков сейчас модно менять жен-соратниц на молоденьких красавиц, одна я у Драча, старушка, бегаю. Так что поводы при желании можно найти. Но я слишком ленива, чтобы выяснять отношения. Уметь ссориться, как и врать, -- это искусство. А правда -- это для ленивых. В конце концов, выходя замуж за поэта, я знала на что шла.
-- И какой из поэта -- муж?
-- Иван Федорович не делает того, в чем не ощущает необходимости. К примеру, не умеет забивать гвозди. Это делала у нас я, а теперь -- Максим. Водить машину тоже люблю я. Я всегда отстаивала право на личностность каждого, и муж никогда не указывал мне «мое место». Мы не распределяли обязанности. У нас во всем партнерство, даже на кухне. Иван Федорович, например, готовит отменные салаты. А стирает стиральная машинка… И мы с детьми не слонялись по улицам, когда приходила Муза.
-- А Ивану Федоровичу нравится, что вы ревнуете?
-- Мне кажется, льстит. Вы же знаете, как у Кузьмы Пруткова: «Поэты, женщины и собаки хотят быть любимыми».
-- Правду ли говорят, что со своим мужем вы познакомились просто на улице?
-- Я познакомилась с Иваном во Львове возле Оперного театра. Идем с Михайлом Косивым -- а навстречу два красавца. Познакомились. Оказалось -- оба Иваны: Дзюба и тогда еще шевелюристый Драч. Заочно Драча я уже знала -- перепечатывала и распространяла в школе его стихи (у супругов разница в возрасте -- 10 лет, и когда Иван уже грелся в первых лучиках славы, Марийка еще училась в школе. -- Авт. ) А через год, когда мне было семнадцать с половиной и я училась на втором курсе механико-математического факультета Львовского университета, мы с Драчом поженились. По такому случаю он специально приехал из Москвы, где учился на высших сценарных курсах.
-- В столь юном возрасте вы решились выйти замуж за «схiдняка»?
-- Наши львовские любопытные соседки тогда тоже очень удивлялись. Когда мама шла на базар, все выспрашивали: «У вас там маля вже є?» По их меркам, это было то единственное, что оправдывало такое замужество. Когда же через положенные, как они считали, месяцы «маля» не родилось, запричитали: «Ой, це ж вона, мабуть, дiтей не може мати -- то й вiддалася так далеко». Но пустые разговоры быстро утихают, а чувства остаются. Мы с Иваном замешаны на любви и уважении.
-- А ваши родители не воспротивились нежелательной «географии» жениха?
-- Маме свое согласие пришлось подтвердить даже в загсе, ведь мне ко дню свадьбы не исполнялось еще 18-ти. Иван не мог приехать в тот день, когда мы себе запланировали подать заявление -- и получилась целая история…
Миссию подачи заявления, не столь важную, по нашему мнению, мы решили возложить на нашего друга -- Евгения Безниско. А Женя был женат. Это нас очень смешило, и мы на лавочке под загсом, поджидая своей очереди, обсуждали и посмеивались над ситуацией, уже уверенные, что ловко выкрутились. И совершенно не замечали какую-то пани, сидящую рядом. Зашли отдавать заявление -- и обмерли: стоит та самая пани и ехидненько так улыбается: «Ты замуж собралась? А мама-то знает?» Пришлось снова идти в загс -- уже с мамой.
-- Семейная у вас получилась процедура…
-- И свадьба была веселая! Случилось так, что перед самым бракосочетанием бедный Драч потерял в Карпатах туфли. Пришлось срочно одолжить у того же Евгения, хотя его -- на размер меньше. И, видимо, оттого, что ему так нажали туфли, да еще волнуясь от самой свадебной церемонии, Драч после слов: «А теперь жених может поздравить невесту», -- бросился… пожимать мне руку.
«Мужчины стараются обходить меня десятой дорогой: ведь я все пытаюсь их раздеть и разуть»
-- Вы так же весело и живете?
-- Бог дал мне удачный выбор. Мы с Иваном Федоровичем даже сами удивляемся: 37 лет вместе прожили, как один день. Смотрим друг на дружку -- улыбаемся. Ни разу не поссорились! Я -- Стрелец, но очень миролюбива (даже свою овчарку Рекса Мария Михайловна нежно называет «Сынком». -- Авт. ), а Иван -- Весы, в нем нет непрощенья. Да на ссоры и времени не было.
-- Наверное, вы нечасто бывали с мужем?
-- Не столько, чтобы надоедать друг другу. Раньше Драч много ездил по Советскому Союзу.
-- А вы?
-- Я его ждала. Тогда не разрешалось возить жен за собой. Не дай Бог было кому-то приехать с супругой! Но если можно было найти хоть малейшую лазейку, мы ехали вместе.
-- А со свекровью вы тоже легко уживались?
-- Да. Наше поколение было воспитано в уважении к старшим. Да и моя свекровь была очень мудрая женщина. И любящая. Идя по воду, коромысло рушником завязывала, чтобы не звенело и не будило спящих сыновей. Но Иван все равно уродился «жаворонком». Без помощи свекрови я бы не закончила университет. Помню, когда умер свекор, она не захотела оставаться одна и переехала к нам. Но и это было для нее трагедией. Свекровь очень тяжело переживала, что пришлось сменить село на город, а просторы -- на четвертый этаж без лифта. Помню, свекровь рано вставала. Я все удивлялась: как можно не хотеть спать? Почему она так рано утром на ногах?! Сейчас уже я сама так же рано встаю и недоумеваю, как можно долго спать. Встаю в пять утра и иду гулять с Рексом.
-- Вы не жалели о несложившейся научной карьере?
-- У меня был выбор: идти в ученые или «делать карьеру» матери и жены. Я сознательно выбрала последнее. 25 лет проработала программистом в НИИ, но каждую минуту свободного времени старалась отдать детям и мужу. И не о чем не жалею. Это сейчас другие ценности.
-- Многие скажут, что быть секретарем мужа -- это не очень-то почетная роль для «краснодипломницы»?
-- Я уже говорила, что я не только секретарь, а и постоянный парикмахер мужа… Это теперь слово «секретарь» считается обидным. А если серьезно, никогда не стоит жалеть о своем выборе. Мне никто и никогда не мешал писать самой. Кроме того, помощь мужу не отнимает все мое время. А главное -- мне очень нравится помогать ему. Мне льстит, что сам Драч(!) советуется со мной.
-- Наверное, вам, как Драчу от женщин, тоже не в диковинку выслушивать комплименты от мужчин? Ваша энергия не может их не привораживать.
-- Сейчас я навожу на мужчин страх, и они стараются обходить меня десятой дорогой. Я все пытаюсь их раздеть и разуть. Ну как наши депутаты могут ходить в таких дорогих туфлях и костюмах, если вокруг полно нищих, полуодетых детей?! Что, одной лишь иностранной «гуманитаркой» этим детям питаться? А слабо мужикам поделиться с ними собственной парой обуви?
-- Вы часто повторяете, что больше интересуетесь общественной жизнью, чем политикой. Как вы восприняли такое изменение в жизни страны, как независимость?
-- Когда все это начиналась, никаких материальных стимулов поддерживать идею независимости у нас не было. В советские времена Драча печатали во всех республиках Союза, мы получали гонорары и жили, в общем-то, безбедно. Имели стандарт обеспеченности советского человека: квартира в центре города, машина, дача, сбережения на книжке (теперь, когда люди признаются, какие суммы потеряли, то, судя по этим меркам, у нас было не так уж много). Писатели имели свою, и достаточно почетную, нишу в обществе. Но когда поэты с улицы Орджоникидзе (теперь — Банковой) выступили с акциями (а ведь именно в Доме писателей зарождались и «Народний рух України за перебудову», и «Товариство української мови»), я это приняла. Сейчас кажется, что все было просто: вы, молодые, не знаете, что такое страх. Мы же хорошо прочувствовали это на себе. Но действия моего мужа для меня -- идеал. И я его всегда поддерживаю.
«Facty i kommentarii «. 10-Ноябрь-2000. Человек и общество.
3137Читайте нас у Facebook
