«здравствуй, папа, я банкир… »
Дарья стала главой семьи, только-только закончив школу. Отец погиб в автокатастрофе, и мама слегла. Ее и маленькую сестренку нужно было кормить, поэтому вместо поступления в институт Даша устроилась на колбасную фабрику. Директор фабрики сразу ее приметил, а через некоторое время сделал ей предложение. Даше оно польстило, и она согласилась стать женой Альберта Сергеевича. Он был гораздо старше Даши и умел себя вести с женщинами. Это девушку и покорило.
Но супружество Дарье не удалось: муж хвастал ее красотой перед приятелями, а когда те уходили, устраивал в доме террор. Он избивал жену, попрекая ее бедностью: «Даже твое белье оплачено мною, голодранка!» Даша плакала, но терпела: идти ей было некуда.
Не смягчился Альберт Сергеевич и после рождения Никиты. Малыш не вызывал в нем никаких отеческих чувств. Более того: раздражал отца тем, что причинял неудобства. Как-то сгоряча папаша даже замахнулся на ребенка, но опустить руку не успел. Мальчика заслонила разъяренная Даша: «Хватит! Мы с Никиткой уходим. Издевайся над кем-нибудь другим». Побросав в сумку самые необходимые вещи, в тот же день и ушла. «На брюхе приползешь!» -- крикнул ей вслед Альберт Сергеевич. Жена даже не обернулась.
Еще будучи замужем, Дарья закончила курсы кройки и шитья. И теперь она круглые сутки проводила за швейной машинкой, быстро став чуть ли не самой престижной портнихой в городе. Со временем Даша «выстроила» двухкомнатную кооперативную квартиру, отдала Никиту в хорошую школу. Она была одержима стремлением сделать все возможное, чтобы никто и никогда не назвал ее сына голодранцем, и о себе не думала.
Даже когда друзья, невзирая на Дашины протесты, сосватали ей состоятельного британца, она сказал ему: «Я не люблю вас. Но если вас это не смущает, то буду хорошей женой -- умею и готовить, и шить… А взамен вы оплатите образование моего сына в престижном британском вузе и устроите его на работу с годичным испытательным сроком». Англичанин был влюблен и принял все условия. Юристы подготовили брачный контракт.
Помолвку отмечали в Лондоне. Дарья натянуто улыбалась и старательно выговаривала простые английские фразы. Тут-то к ней и подошел один из гостей -- статный седоватый мужчина. «Александр», -- представился он по-русски, но с акцентом. Само собою вышло, что Дарья рассказала Александру свою историю, а он ей -- свою. Как выяснилось, предки его еще до революции эмигрировали из России, стали бизнесменами, и теперь Александр владеет кофейными плантациями в одной африканской стране. Располагает огромными средствами -- куда большими, чем «ее» британец. А затем Александр вдруг предложил: он выучит ее сына и обеспечит ему карьеру. Сказал: понимает, что нехорошо предлагать ей это вот так, с ходу, но надеется на снисхождение. Дарья обомлела: неловко-то как! Но что-то ей подсказывало: это шанс на настоящее счастье. И не только для Никиты, но и для нее самой…
Когда Никита закончил Кембриджский университет, его уже ждала должность управляющего крупным банком. Но ему не давала покоя судьба родного батюшки: «А вдруг он нуждается в помощи?» Никита несколько раз пытался звонить Альберту Сергеевичу, но безрезультатно. Тогда парень обратился к своему бывшему классному руководителю Борису Глебовичу: мол, помогите связаться с отцом.
-- Дозвонился я до Никитиного папаши, -- вздохнул рассказавший мне эту историю Борис Глебович. -- Но даже рта не успел раскрыть, как услышал: «Я знал, что этот щенок однажды отыщет меня, чтобы выжать деньги! Так вот, передайте ему: ни копейки он не получит!»
Альберт Сергеевич, правда, разрешил передать сыну адрес своей электронной почты. Сообщая его Никите, Борис Глебович счел нужным пересказать и состоявшийся разговор -- чтобы парень был готов к неожиданностям.
-- Никита все выслушал, -- говорит учитель. -- Помолчал. А затем сказал, что письмо отцу начнет словами: «Здравствуй, папа, я банкир… » И, коротко рассказав о себе, сообщит, что если Альберту Сергеевичу когда-нибудь потребуется помощь, то он может рассчитывать на сына. Не прошло и пяти минут после нашего с Никитой разговора, как позвонила его мама: «Я дала сыну все, -- вздохнула она, -- жизнь положила, чтобы он был счастлив. Почему же Никита вдруг взялся разыскивать папашу, который за 20 лет ни разу о нем и не вспомнил?» Знаете, я слушал Дарью Николаевну и думал о своем. Мои родители развелись, когда я был маленьким. Хотя дедушка почти заменил мне отца, я все же часто думал о родителе. Трудно сказать, чувствовал он это или нет, но в день моего совершеннолетия позвонил и предложил увидеться. И вот встреча: мы поздоровались, обменялись каким-то общими словами, а дальше разговаривать было не о чем. Больше мы не встречались. Но даже сейчас, если о нем говорят что-то плохое, мне неприятно. Видимо, созданный двумя половинками, ребенок нуждается, чтобы обе они были рядом. Отсутствие любой из них отдается болью.
«Facty i kommentarii «. 31-Май-2000. Человек и общество.
426Читайте нас у Facebook
