«Принудительное лечение — это в сто раз хуже тюрьмы»
Год назад, 20 августа 2010 года, «ФАКТЫ» писали о том, что в Одесской области насмерть забили пациента специализированного дома-интерната и, заметая следы, срочно закопали его тело. Оказалось, захоронений, связанных с подобными случаями, здесь около трех десятков. Как выяснили правозащитники, размах нарушений в этом так называемом заведении закрытого типа достаточно широк — от систематических избиений пациентов и использования принудительного труда до применения запрещенных медицинских препаратов. Дошло до зверской расправы с 38-летним подопечным. Это указано в заключении судебно-медицинской экспертизы, констатировавшей, что убийство совершено с особой жестокостью. Случай вызвал огромный резонанс. Были возбуждены уголовные дела — по факту происшедшего и против отдельных должностных лиц заведения. Директора интерната и врача освободили от занимаемых должностей. Эхо событий докатилось даже до Администрации Президента. Недавно состоялся суд…
«На кладбище интерната стоят лишь столбики — без фамилий, имен, указания года погребения»
Сразу же сообщим, что в приговоре Великомихайловского районного суда (Одесская область) непосредственными убийцами признали… трех пациентов интерната — тех, кто сообщил о преступлении. Их направили на принудительное лечение в другой регион, в психиатрическое медучреждение закрытого типа. Избивавший пациента санитар Юрий Коломиец, которого подопечные интерната называют убийцей, уже почти отсидел срок. Ему определили наказание в виде одного года лишения свободы, зачтя при этом 12 месяцев пребывания в следственном изоляторе. Вот-вот он выйдет на волю, как говорится, с чистой совестью. Другой подсудимый — бывший интернатский врач Григорий Ткачук — за неоказание медпомощи находившемуся при смерти пациенту и сокрытие факта его гибели получил четыре года, но… условно.
Напомним, события, жертвой которых стал 38-летний Юрий Вовченко, пациент специализированного дома-интерната в селе Новосавицкое Великомихайловского района Одесской области, произошли 11 августа 2010 года. Вероятнее всего, о его смерти никто не узнал бы, если бы не правозащитники.
*На местном погосте — редкие таблички. От некоторых же могил не осталось даже холмиков
— Беднягу просто замучили, — констатировал тогда руководитель общественной организации «Комитет по борьбе с организованной преступностью и коррупцией» Алексей Косарев. — У него были переломаны практически все ребра. Тело — сплошь в гематомах, челюсть сломана, глаз вообще не видно… Самое страшное, что это не первый случай в данном заведении. Пациенты жаловались еще несколько лет назад. Говорили, что их бьют, над ними издеваются. Мы просили соответствующие государственные органы проверить факты, но безуспешно. Вот и решили добывать доказательства самостоятельно.
Приобретя два мобильных телефона, отдали их пациентам, чтобы они могли позвонить. 11 августа с мобилки позвонил 20-летний Андрей Баранов и сообщил, что персонал издевается над Юрием Вовченко. Мы запланировали выезд на следующий день. Однако ночью Андрей опять позвонил: «Вовченко уже убили…» Мы выехали немедленно. В интернате санитары сказали, что больные подрались, а Юрий умер из-за… сердечной недостаточности. Оказалось, убитого уже успели поместить в наспех сбитый деревянный ящик и даже закопали. Пока нам рассказывали сказки, тамошний врач приказал обслуге и пациентам срочно вырыть и «отмыть» тело Вовченко. По пути с кладбища в интернат мы застали эту страшную картину. Все зафиксировали на видеокамеру.
Больные рассказали активистам комитета, что погибшего избил санитар, поскольку Юрий отказался работать в поле при сорокаградусной жаре. Сначала медбрат издевался над несчастным в коридоре, а затем — в карцере, привязав проволокой за руки и ноги к кровати. По словам пациентов, санитар приглашал и других приложиться к провинившемуся, дескать, каждый «по ударчику»…
— Рано утром 12 августа мы прибыли в интернат, — рассказывает правозащитница Татьяна Макарова. — Юрия Вовченко там не оказалось. Впрочем, не было даже его трупа.
Полуголые люди находились в клетках(!) на улице на жуткой жаре. Тела покрыты потом и песком, волосы всклокочены. В глазах — немой призыв: «Спасите!» Санитары же наперебой уверяли, что относятся к своему контингенту гуманно. Насчет избиений больные, дескать, врут. Трудотерапия на огородах лечит. В клетках же подопечных содержат, поскольку по режиму им положено бывать на свежем воздухе, а без клеток они разбегутся…
«Где Вовченко?» — поинтересовались мы у руководства интерната. — «Не знаем… Где-то был… Умер…» — «От чего?» — «От сердечной недостаточности», — показали вердикт главврача Григория Ткачука, который работал в этом интернате уже много лет. Смерть, судя по записям, произошла поздно вечером — у больного случился приступ. Однако в карточке Вовченко не значилось, что он страдал заболеваниями сердца. Не было там и результатов вскрытия…
— Все это мы успели отснять, пленки с доказательствами безобразия, творившегося в интернате, были приобщены к материалам уголовного дела, — констатируют правозащитники. — Когда мы начали работать с документами, выяснилось, что большинство пациентов этого заведения умирали совсем молодыми, в возрасте 19-37 лет. Как указывалось в заключениях местного врача, в основном от сердечной недостаточности и цирроза печени. Тем временем за последние два года на кладбище, расположенном на территории интерната, захоронены порядка 30 человек, тела которых не подвергались экспертизе и вскрытию. Ни в одном из случаев расследование не провели. У дирекции дома-интерната отсутствует план захоронений подопечных. Невозможно установить, кто и где лежит — стоят лишь столбики без фамилий, имен, указания года погребения. А в некоторых местах даже холмиков не осталось…
«Особо умные» подвергаются экзекуции в котельной»
Заведение, в котором числятся 220 непростых пациентов, занимает площадь свыше десяти гектаров, большая часть отдана под подсобное хозяйство. Оно соседствует с домами жителей села, многие из которых работают здесь же, в интернате. Потому-то, наверное, и не жаждут люди встреч с журналистами — скорее всего, боятся сор из избы выносить.
— Интернат получает неплохое финансирование, — говорит местный житель, пожелавший остаться неизвестным. — Деньги дают и государство, и меценаты. Но контингент заведения — алкоголики, наркоманы, душевнобольные. Никому не нужные люди. Пашут там, как проклятые. К ним даже родственники не ездят. Мы в селе их боимся, они часто есть просят. Их там регулярно бьют. А самых буйных убивают…
Общаясь с некоторыми интернатскими подопечными, буквально диву даешься: они вовсе не производят впечатления ненормальных. Напротив, их интеллект на достаточно высоком уровне. Тайну приоткрыл один из старожилов интерната. По его словам, многие содержатся здесь неправомерно — отсутствуют соответствующие судебные решения. Помимо того, смешаны группы инвалидности. Есть, к примеру, подопечные первой группы (обслуга именует их «овощи»), они вообще почти не передвигаются. А есть — третьей, молодые ребята, которые могут учиться в ПТУ, работать. Почему они здесь, непонятно…
— Нас используют как бесплатную рабочую силу на приусадебных участках, — рассказывает один из больных «третьей категории» Тимофей (имена пациентов, за исключением Андрея Баранова, в материале изменены. — Авт.). — Платят за это около 30 гривен в месяц. Отказавшихся от работы сажают в карцер на хлеб и воду. «Особо умные» подвергаются экзекуции. Место, где ее проводят, зовется «котельной». Именно туда заводили «отказников», подвешивали за ноги и начинали избивать. Если человек выдержал, значит, «набрался ума». Если не выдержал — есть заранее вырытая могила… В сорокаградусную жару нас сгоняют на прогулочный дворик. Укрытием от солнца служат несколько деревьев, тень от которых не позволяет спрятаться от жары всем. Тех пациентов, которые пытались укрыться в другом месте, наказывают — запирают в клетке под палящим солнцем. В таком положении держат часами.
— Все это непреложные факты, — утверждает Георгий Блощица, заместитель председателя «Комитета по борьбе с организованной преступностью и коррупцией». — Мы имели возможность убедиться, в каких условиях находились пациенты. Их там содержали словно животных. С раннего утра до обеда выпускали в огороженный садик и каждый час выносили им ведро воды, которая доставалась только самым ловким. А ведь уже сама нехватка влаги может быть приравнена к пыткам. Больные выглядят очень грязными, неухоженными и изможденными. Во многих палатах размещали до 25 человек. В интернате есть большое подсобное хозяйство, где выращивают кур, свиней, коров. Однако, по словам самих пациентов, мясо они получают довольно редко. Самое же страшное, что, попав сюда, можно отбросить всякую надежду вырваться, возвратиться к нормальной жизни.
«Из десятка проверенных специализированных лечебных учреждений только в двух есть психиатры»
В начале 2011 года правозащитникам удалось встретиться с Президентом Украины Виктором Януковичем, который распорядился создать специальную комиссию по проверке Новосавицкого интерната. Одним из ее руководителей стал правозащитник Максим Мелецкий. Он — сирота, инвалид и всю интернатскую «кухню» знает не понаслышке.
— Мы проверили одиннадцать специализированных психиатрических интернатов в Одесской области, — говорит Максим Мелецкий. — Выясняли факты насилия и злоупотреблений в применении аминазина и галоперидола. По утверждению некоторых медиков, эти препараты не относятся к категории наркотических или психотропных. Дескать, просто нейролептики. Однако применять их без назначения психиатра нельзя. Мы провели расследование, кем и на каком основании назначались эти препараты. При этом выяснилось: из всех проверенных закрытых лечебных учреждений психиатры есть только в двух. Стало также известно, что в Новосавицком интернате врачом работал человек, который не имел медицинского образования, но при этом давал указания вводить подопечным нейролептики, большие дозы которых могут привести к смерти. Именно из-за того, что медсестра хотела «заколоть» Юрия Вовченко, и началась драка в Новосавицком интернате 11 августа 2010 года.
Выявлены случаи, когда в личных делах подопечных отсутствовали документы, удостоверяющие их личность. Больше всего нарушений зафиксировано в том же Новосавицком интернате, где не было паспортов пациентов, свидетельств о рождении, а также сведений о жизни людей до их поступления в спецзаведение. Имеется видеозапись интервью с бывшим директором интерната Валентиной Стукало, где она подтверждает, что сотрудники приносили в интернат алкогольные напитки, избивали подопечных и оказывали на них психологическое давление. Эти показания были приобщены к материалам уголовного дела.
Письменный отчет о нашей работе я передал Президенту Украины.
Свидетелями на прошедшем суде выступали исключительно… сотрудники Новосавицкого дома-интерната. Что касается потерпевших, то их не пожелали выслушать: дескать, недееспособные.
Следует особо подчеркнуть, что ранее одиннадцать подопечных Новосавицкого дома-интерната самостоятельно подали исковые заявления в тот же Великомихайловский райсуд, требуя отмены медицинских вердиктов о признании их недееспособными. Это вполне законный шаг, поскольку содержащиеся в психиатрических учреждениях граждане должны ежегодно проходить медико-социальную комиссию, которая, в свою очередь, обязана подтвердить (либо опровергнуть) изначально поставленный диагноз. В действительности же такие процедуры проводятся «для галочки». Пациент спецучреждения, хотя бы раз получивший страшный диагноз, практически лишен возможности выбраться оттуда.
Остается только судебный путь. Однако вышеупомянутые иски 11 пациентов не приняли к производству, поскольку писали их… недееспособные. Для такой категории граждан предусмотрена особая процедура подачи — через официального опекуна. То есть через… интернат. Получается, что заведение должно подать в суд само на себя!
В суде также не сочли нужным опросить правозащитников, вскрывших злодеяния в стенах специального медучреждения. Не пожелали просмотреть документальные видеозаписи. Не говоря уже о свидетельских показаниях и материалах расследований, проведенных журналистами. Ведь даже мать погибшего Вовченко не привлекли к процессу в качестве потерпевшей стороны.
— Главных свидетелей по делу об убийстве перевели на лечение в другое закрытое спецзаведение, — констатирует Максим Мелецкий. — Это в сто раз хуже тюрьмы или смертной казни. Ведь там с ними уж точно сведут счеты. Чтобы больше не жаловались. И чтобы другим неповадно было.
В Новосавицком интернате заменили директора, место которого занял бывший милицейский подполковник. А должность врача доверили человеку, работавшему здесь в то время, когда, по словам бывшего директора Валентины Стукало, «убийства были в порядке вещей»…
Несмотря на вердикт районного суда, правозащитники намерены бороться за справедливость. Решимости придает тот факт, что весной 2008 года Европейский суд по правам человека принял постановление, в котором признал необходимым запретить судам выносить решения о признании гражданина недееспособным лишь на основании заключения судебно-психиатрической экспертизы и без предоставления этому гражданину возможности изложить свою позицию в суде.
1903Читайте нас у Facebook
