Товарищ погибшего фотокора Сергея Николаева: "Раненый Серега все повторял: "Сбереги камеру…"
О гибели 43-летнего Сергея Николаева его коллеги узнали от бойцов «Правого сектора», которые сопровождали фотокорреспондента в зоне АТО. Эта новость шокировала всех еще и потому, что большинство друзей Сергея не знали, где он находился. Отправляясь в зону боевых действий, фотокор взял отпуск. «О том, куда едет, он не сказал даже дочери, — говорит Елена, близкая подруга Сергея. — Не хотел, чтобы она волновалась. Это была уже не первая горячая точка, в которой он побывал. Сережа ездил в Иран, Ливию, Сомали, Грузию в 2008 году. Снимал в самых опасных местах, но всегда возвращался целым и невредимым. Кто бы мог подумать, что он погибнет в родной стране».
*Сергей Николаев во время своей первой и единственной поездки на восток Украины. Последнее фото
В День журналиста, 6 июня, президент Украины Петр Порошенко посмертно наградил Сергея Николаева орденом «За заслуги». Волонтеры вручили матери фотокора знак «Народный герой Украины». А коллеги сняли фильм в память о погибшем друге.
Фильм «Серега, который живет на крыше» не выходил на телеэкраны, но его можно посмотреть в Интернете.
— В фильме — воспоминания близких, коллег и «друзей из мотомира», — говорит 20-летняя дочь Сергея Николаева Валерия. — Папа увлекался не только фотографией. Он был очень разносторонним человеком. Любил экстрим во всех его проявлениях. Это и езда на мотоцикле, и спелеология (отец исследовал пещеры). Мне иногда казалось, что он вообще ничего не боится. А знаете, почему фильм о нем назвали «Серега, который живет на крыше»? Папа жил на последнем этаже многоэтажки и часто выходил из своей квартиры прямо на крышу. Он постоянно устраивал там посиделки с коллегами и друзьями, я даже праздновала на крыше свой выпускной. Сейчас тоже туда прихожу. Когда я сижу на крыше, мне кажется, что папа меня видит.
— Вы знали, что отец поехал в зону АТО?
— Нет. Но я этому не удивляюсь. Раньше, когда папа отправлялся в горячие точки, он тоже ничего мне не говорил — не хотел волновать. Своей маме сообщал, что едет в обычную командировку. И только вернувшись в Украину, звонил из аэропорта: «Я приехал. Все хорошо». Потом мы узнавали, что он был на войне… Папа объяснял, что не мог не поехать. И не потому, что хотел экстрима. Просто он был фанатом своего дела. Рассуждал: почему я должен сидеть дома, когда мои коллеги, другие фотокоры в горячей точке? Ведь я профессионал, а значит, должен ехать и фотографировать! Только когда папа был на Майдане (а он там находился и в самые опасные февральские дни), ему не удалось скрыть это от меня. Я ведь тоже там была и видела отца. В бронежилете и «куртке-черепахе» мотоциклиста папа казался таким огромным! Когда он обнимал меня, я боялась, что его «черепаха» сломает мне ребра… Знаю, что отец ужасно за меня волновался. Но ни разу не упрекнул за то, что пришла на Майдан, когда там стреляли. Он понимал меня, а я — его.
*Сергей постоянно работал, буквально не выпускал камеру из рук. Говорил: «Выспаться всегда успею. Главное — не пропустить что-то важное»
Вопрос о поездке на Донбасс решился очень быстро. В Донецкую область собирался его знакомый фотограф и предложил поехать вместе. А отец давно хотел на восток и согласился. В день моего рождения, 26 февраля, папа прислал sms-ку с поздравлением. Сообщил, что там, где он находится, очень плохая связь. «Ты где?» — спросила. «На востоке, — написал отец. — Но ты не переживай, я в тылу». Договорились поговорить, как только будет связь. А 27 февраля пришло сообщение, что папа пытался мне позвонить. Я как раз была в метро. Когда набрала его номер, он уже был вне зоны доступа. Так и не поговорили.
На следующий день звонок с незнакомого номера: «Валерия? Вам звонят из «Правого сектора». Я повесила трубку. Появилось плохое предчувствие: кто может звонить мне из этого батальона? И зачем? Через несколько минут со мной связался знакомый, спросил, есть ли новости от папы. По голосу я поняла: что-то случилось. Перезвонила в «Правый сектор» и узнала, что отец погиб.
*Один из снимков, сделанных Сергеем Николаевым в зоне АТО. Февраль 2015 года. Пески. Донецкая область
— Бойцы «Правого сектора» сопровождали Сережу и его коллег, — говорит близкая подруга Сергея Николаева Елена. — А мне о его гибели сообщил знакомый тележурналист. Я была одной из немногих, кому Сережа признался, куда едет. Он рассказывал, что коллеги из газеты «Сегодня», в которой он работал, не хотели его отпускать, отговаривали. Но Сережа взял отпуск и поехал. Мы постоянно переписывались. Он позвонил 27 февраля: «Сижу на дереве. Только тут есть связь. Залез, чтобы позвонить. У меня все хорошо». Сережа, как всегда, был в прекрасном настроении. В день, когда случилась беда, они с ребятами уже все отсняли в Песках и собирались в Мариуполь. О том, как погиб наш Сережа, мы узнали, лишь когда его коллеги вернулись домой.
— Это был наш последний день в зоне АТО, — вспоминает фотокорреспондент-фрилансер Богдан Росинский. — В обед мы должны были ехать в Мариуполь. Серега хотел доснять общую картинку, сфотографировать бойцов. Потом нам дали сопровождение. Серега не поленился, спустился в подвал, где мы жили, и сделал фото в боевой обстановке. Потом мы пошли на позиции наших ребят. Боец «Правого сектора» с позывным «Танчик» постоянно повторял: «Перебегаем! На открытой местности не ходим! Передвигается только перебежками!» Потом мы шли какими-то задворками. Было подозрительно тихо, ни единого выстрела. Я остановился, чтобы сфотографировать брошенный в руинах детский самокат. И тут взрыв. Промелькнула мысль: «Хорошо, что ребята успели залечь». Что происходило дальше, не помню. Первое отчетливое воспоминание — как прибежали медики.
Сергей Николаев, Богдан Росинский и боец с позывным «Танчик» попали под минометный обстрел.
— Воронка была в трех метрах от меня, — продолжает Богдан. — «Танчик» уже не мог говорить. А Серега все повторял: «Сбереги камеру, сбереги камеру…» Она, кстати, уцелела.
Когда приехали врачи, Сергей Николаев был еще жив. Ему начали оказывать первую помощь. Но фотокорреспондент умер в машине «скорой». Боец с позывным «Танчик», Николай Флерко, тоже погиб. В родном Каменец-Подольском у него остались жена и трое детей.
— Возможно, Сережа предчувствовал свою смерть, — говорит Елена. — Перед отъездом его словно что-то мучило. Обняв меня, он сказал: «Если со мной что-то случится, сообщи тем-то и тем-то». Оставил телефоны. Таким я его никогда не видела.
— Вы не пытались отговорить его от поездки?
— Я знала, что это бесполезно. Сережа все равно поехал бы — таким он был человеком. Его всегда тянуло туда, где горячо. Хотел все успеть. Он постоянно работал, фотографировал. На вопросы об отдыхе отвечал: «Выспаться всегда успею. Главное — не пропустить что-то важное». Сережа делал потрясающие фотографии, но никогда этим не хвастался. Когда его начинали хвалить, смущался. В 2013 году сбылась его мечта о собственной фотовыставке. Сережа назвал ее «Недетское детство». Это фотографии детей из горячих точек. Снимки потрясают и заставляют о многом задуматься.
Сейчас друзья фотокора вспоминают, как он переживал, готовя вступительное слово, которое должен был говорить на открытии выставки. Сергей не привык к всеобщему вниманию. «Я обычно стою по другую сторону камеры, — объяснял. — А тут как-то неуютно».
— Сережа хотел организовать выставку фотографий из Донбасса, — продолжает Елена. — Говорил с горечью: «Кто бы мог подумать, что горячая точка будет в моей родной стране?» Он очень переживал за Украину. Как и мы все, хотел, чтобы поскорее закончилась война. Особенно его потрясла гибель лучшего друга — Антона Киреева. Антон тоже был фотокорреспондентом, но, когда началась война, ушел на фронт добровольцем в составе «Правого сектора». После его смерти Сергей начал собирать деньги для вдовы. Успел собрать немаленькую сумму.
В фильме «Серега, который живет на крыше» друзья и коллеги погибшего фотокорреспондента рассказывают о совместных командировках, смешных жизненных ситуациях и той самой крыше, на которой в свое время собирались. Многие не могут сдержать слез.
— Помню, как мы поехали в Крым уже после аннексии, — рассказывает в фильме специальный корреспондент газеты «Сегодня» Дмитрий Бунецкий. — Я по глупости остановился, чтобы сфотографировать людей, которые громко ссорились. И поплатился: эти люди напали, начали бить. Серега за меня вступился. Ему тоже досталось. «Зачем ты это сделал? — спрашиваю потом. — Теперь оба побитые». «Как я мог тебя бросить? — вопросом на вопрос ответил Серега. — Ты же мой друг!»
— Когда отец вернулся из Крыма, я встречала его на вокзале, — вспоминает дочка Валерия. — Папа вышел из поезда в больших темных очках. «Ну, хвастайся», — сказала я, уже зная, что его с другом побили. Отец снял очки, продемонстрировал огромный синяк под глазом и заулыбался. Я хотела отчитать папу, но не смогла — вы бы видели его взгляд! В результате мы оба расхохотались: «Веселая выдалась поездочка».
— Он знал, что дочь всегда его поймет, — продолжает Дмитрий. — У них была особая душевная связь. Серега мало рассказывал о личном, но мы знали, что самый дорогой человек в его жизни — дочь Лера. Он очень гордился ее успехами. Знаете, мне до сих пор не верится, что его больше нет. Бывает, иду по улице, вижу что-то интересное и думаю: «Вот это Сереге понравится».
— Сергей — наш Че Гевара, — говорит фотокорреспондент «ФАКТОВ» Сергей Тушинский. — Так его называли потому, что он носил черный берет и действительно был похож на Че Гевару — длинные черные волосы, усы, борода. Как-то заметил на его берете майорскую звездочку. Серега признался, что ищет советскую армейскую звезду. И я принес ему красную звезду с серпом и молотом. Серега обрадовался, тут же снял майорскую звезду и прикрепил новую. Мы долго смеялись.
«С Сережей было легко, просто и понятно, — написала в воспоминаниях о погибшем коллеге журналист газеты „Сегодня“ Влада Дармостук. — Просто и понятно работать, дружить, молчать. Только Серый мог так очаровывать и очаровываться сам, что превращал рядовой репортаж из старого киевского ботсада в настоящее приключение. Казалось бы, чем могут быть интересны кактусы и пальмы для фотокора, побывавшего в горячих точках? Но Николаева было не унять: „Неужели цветет только раз и сразу погибает?!“, „Не останавливайте меня, я залезу на верхний ярус и сниму эту вашу 30-метровую пальму!“, „Красивее кувшинок в жизни не видел!“, „Прямо в них делают императорский чай?“ С тех пор мы так и здоровались: „Когда пойдем пить чай в ботсад?“ Все собирались, собирались, но как-то не сложилось… Но теперь я побываю там обязательно. В память о тебе, Серега…»
4366Читайте нас у Facebook
