"Милиционеры отбили сыну почки, но суд не посчитал это преступлением"
— Когда моего 19-летнего сына Ивана и моего племянника, тоже Ваню, вдруг вызвали в райотдел милиции, я очень удивилась, — говорит жительница села Белоусовка Сокирянского района Черновицкой области Надежда Ткачук. — Ребята были удивлены не меньше. Оказалось, их хотели опросить по делу нашей соседки, у которой накануне украли деньги. Я поехала в милицию вместе с ними. В райотдел решила не заходить — осталась ждать в машине. Когда даже через три часа сын с племянником не появились, начала им звонить. Сын не брал трубку, а племянник сказал: «Как только мы зашли, нас развели по разным кабинетам. Меня опросили, вывели в коридор и сказали подождать. А Ваньку до сих пор опрашивают». В 12.12 (время высветилось у меня на мобильном) от сына пришла sms-ка: «Мама, помоги! Меня здесь убивают!»
«Когда из кабинета вывели Ваню, он не мог идти»
Эти события происходили летом 2013 года. После того как о случившемся рассказали в прессе, милиционеров, жестоко избивших Ивана Ткачука, уволили. С тех пор шло следствие. И только на днях Сокирянский районный суд вынес бывшим сотрудникам милиции приговор. Подсудимым дали условный срок.
— Ни один из них не понес реального наказания, — говорит Надежда Ткачук. — Милиционеров признали виновными в злоупотреблении служебным положением, а в том, что они пытали моего сына, нет. Суд не убедили ни экспертизы, ни слова людей, которые видели, в каком состоянии Ваня вышел из райотдела. Сын, которому отбили и без того больные почки, с трудом держался на ногах. «Мам, здесь болит очень сильно, — пожаловался он, дотронувшись до грудной клетки. — Как будто отбили что-то». Даже до машины не смог дойти: на полпути остановился, его вырвало…
Когда я, ожидая Ивана в машине, получила от него то страшное сообщение, тут же побежала в райотдел. Спросила, в каком кабинете находится мой сын, но дежурная пожала плечами: «Не знаю. Вы лучше сядьте и подождите». «Подождать, пока его убьют?!» — возмутилась я. Прорвавшись в здание, пошла к начальнику уголовного розыска. Увидев меня, он покраснел и явно заволновался: «Что вам нужно?» Я спросила, где сын и почему его так долго держат. «Сейчас придет ваш Иван, — все так же нервничая, сказал начальник. — Через пятнадцать минут будет». Прошло полчаса, но сына так и не привели. Я ходила по коридору и вдруг услышала: «Пиши: „Претензий к милиции не имею“. Пиши, кому сказал!» Голос доносился из 32-го кабинета. «Я не буду ничего писать», — послышался ответ. «Я тебе продиктую, — не унимался кто-то. — Если не напишешь — не отпустим». Через какое-то время двери кабинета открылись, и милиционер вывел оттуда… моего Ваню.
Сын не мог идти. Стоял, держась за стенку, и тяжело дышал. Руки в гематомах, глаза красные и как будто заплаканные. Ваня растерянно смотрел по сторонам и, казалось, в любой момент мог потерять сознание. Достав мобильный телефон, я начала его фотографировать. «Что вы делаете? — подняла крик дежурная. — Сейчас же прекратите!» Но я знала, что делаю: нужно было сфотографировать сына избитым именно в райотделе. Чтобы потом не сказали, что его побили где-то на улице. Не обращая внимания на крики дежурной, я все же сделала несколько снимков, после чего мы с племянником под руки вывели Ваню на улицу.
Оставив избитого сына в машине, Надежда Ивановна вернулась в райотдел — будучи медработником, женщина знала, что в милиции нужно получить направление на судмедэкспертизу.
— Естественно, никакого направления милиционеры давать не собирались, — продолжает женщина. — Один сотрудник мне так и сказал: «Женщина, вы в своем уме? Неужели думаете, что мы будем наказывать своих?» Я поехала в прокуратуру.
Избитого Ивана Ткачука отвезли в больницу. По дороге он в подробностях рассказал матери, что с ним произошло.
*Этот снимок был сделан сразу после того, как Иван Ткачук попал в больницу. Врачи зафиксировали у него многочисленные гематомы и повреждения внутренних органов
— Как только мы с Ваней зашли в райотдел, нас развели по разным кабинетам, — вспоминает Иван. — Сказали, что нас опрашивают по одному и тому же делу, поэтому мы не должны слышать показания друг друга. Мы ничего не имели против. Я еще раз повторил, что в тот момент, когда дом соседки ограбили, находился в поле и односельчане могут это подтвердить. Но начальник уголовного розыска заявил: «Признавайся. Все равно ведь сядешь — это уже решено». От его злого взгляда мне стало страшно. Я повторил, что не буду ни в чем признаваться. «Не будешь, значит?» — закричал начальник и, схватив за шиворот, ударил меня головой об стенку. Перед глазами все поплыло. «А сейчас?» — крикнул он. Я ничего не ответил. Милиционер еще раз ударил меня об стенку и бросил на пол: «Ручка и бумага на столе. Пиши явку с повинной». «Ничего не буду писать, — уперся я. — Мне есть куда на вас пожаловаться». Я врал. На самом деле у меня нет никаких влиятельных знакомых. Но надеялся, что получится их припугнуть.
Не получилось. Милиционеры только еще больше разозлились. «Ты еще угрожать здесь будешь?!» — закричали они и начали бить. Били ногами и пластмассовой бутылкой с водой. Было очень больно. После того как меня несколько раз с размаху ударили в грудь, начало тошнить. Потом посыпались удары по голове… Я держался и понимал: нельзя выпускать из рук мобильный телефон. Перед тем как заходить в райотдел, включил на мобильном диктофон. Если бы милиционеры увидели, что идет запись, меня бы точно убили. Я лежал на полу и, увертываясь от ударов, прятал телефон за спиной. «Эй, ты! — вдруг закричали милиционеры. — Дай сюда мобильный!»
Я быстро начал нажимать на кнопки. И каким-то чудом успел отключить диктофон. Записи автоматически сохраняются. Схватив мобильный, один из милиционеров глянул на экран и положил телефон на стол. Я обрадовался. Но зря — через несколько минут меня принялись избивать с новой силой.
Милиционеров было четверо. Они заходили в кабинет по очереди, и каждый, нанося мне несколько ударов, уходил. Потом пришел еще один. Я его никогда не видел. Оказалось, он из соседнего района. Избивавших меня милиционеров его появление абсолютно не смутило. «Работаем? — увидев меня, спросил приезжий. — Молодцы». «Да вот явку с повинной писать не хочет», — пожаловались «наши». «Учить вас и учить, — вздохнул незнакомец. — Сейчас покажу, как надо». С этими словами он поставил меня на колени и стал бить бутылкой по пяткам. Боль была адская. А когда я уже не чувствовал ног, приказал мне встать и приседать со стулом в руках. В какой-то момент я уронил стул. За это меня избили до потери сознания.
Пришел в себя через несколько минут. «Ну как? Еще хочешь?» — спросил тот же приезжий (потом я узнал, что его фамилия Портненко). Я отрицательно покачал головой. «Пиши явку, — приказал он. — Если не напишешь, подброшу тебе наркотики или патроны». Остальные милиционеры смотрели на Портненко с нескрываемым восхищением. Ему это явно льстило, и он продолжил рассказывать о моих «перспективах». Я вспомнил, что под райотделом меня ждет мама. Но как дать ей знать, что меня бьют?
Решил схитрить и притворился, что снова потерял сознание. Это сработало. Полагая, что мне можно и «отдохнуть», милиционеры вышли из кабинета на перекур. А я, удостоверившись, что в комнате никого нет, схватил со стола свой мобильный и отправил маме sms-ку.
— Это сообщение спасло Ване жизнь, — уверена Надежда Ткачук. — Явку с повинной сын так и не подписал. С тех пор на него больше ничего не пытались «навесить». Следующие 19 дней Ваня провел в больнице. Обследование показало, что ему отбили больные почки. Кроме этого, зафиксированы ушиб головного мозга, повреждение почти всех внутренних органов, гематомы… Сын долго лежал под капельницами. Чтобы никто не говорил, что я как медработник сфальсифицировала документы, мы отвезли Ваню в Черновицкую областную больницу. Позже судмедэксперт подтвердил диагноз.
Надежда Ткачук обратилась в центральный аппарат МВД и в Генеральную прокуратуру Украины. Каждый день ходила в райсовет и добилась, чтобы этот вопрос подняли на заседании. Вскоре избивавших Ивана милиционеров отстранили от должности, в отношении них открыли уголовное производство.
— Причем удалось привлечь к ответственности даже так называемого гостя Портненко, который учил своих коллег издеваться над моим сыном, — говорит Надежда Ткачук. — Портненко арестовали. Остальных отпустили под домашний арест. После того как об этом случае написали газеты, я надеялась, что изверги, искалечившие моего сына, понесут заслуженное наказание. Но, оказывается, зря.
«Мы его просто… поругали»
На днях Сокирянский районный суд Черновицкой области вынес бывшим милиционерам приговор. Этому предшествовало судебное следствие, которое длилось больше года.
— Мы ходили на все заседания, хотя сыну это давалось непросто, — говорит Надежда Ткачук. — Ваня должен постоянно находиться под наблюдением врачей. Нас предупредили, что почки в любой момент могут отказать. Чтобы этого не случилось, сын в прямом смысле живет на таблетках. И даже эти препараты не могут дать никаких гарантий. Запрещены любые нагрузки — нельзя ни бегать, ни поднимать тяжелое. Ваня соблюдает все предписания врачей, но почки все равно болят. Еще одна наша проблема — головные боли. Раньше у сына никогда не болела голова. А после этих событий случаются приступы. Ваня не может выйти из дома, не взяв с собой лекарства. Разве это нормально для парня, у которого впереди вся жизнь?
— Стараюсь не падать духом, — тяжело вздыхает Иван. — Хотя я надеялся, что процесс выздоровления пойдет быстрее. Но прошло уже два года, а последствия травмы никуда не делись.
— Ваня работает системным администратором в местной школе, — рассказывает Надежда Ткачук. — Надеюсь, болезнь не помешает ему устроить свою жизнь. Хотя после этого случая сын очень изменился. Раньше был доброжелательным, жизнерадостным парнем. А теперь стал замкнутым, нервным. Сын больше не верит в справедливость. Особенно после суда.
— Милиционеры признали свою вину?
— Как они сами сказали, частично. То есть они признали, что вели себя с Ваней грубо и даже агрессивно. Но то, что они специально его избивали, категорически отрицали. «Мы его просто… поругали», — оправдывались они. Я спросила, почему тогда сын вышел из здания райотдела весь в гематомах, что было зафиксировано. «Это получилось случайно, — объяснил один из подсудимых милиционеров. — Ваш сын сидел на стуле. А я проходил мимо и случайно задел его ногой. Отсюда и гематомы». Слушать это было смешно. Я надеялась, что судья сделает объективные выводы.
— Вы потратили немало денег на лечение. Вам их компенсировали?
— Трое из четверых подсудимых сделали это. А вот четвертый — тот, который бил сына сильнее всех, — не дал нам ни копейки. Более того, заявил, что виновным себя не считает. Он только сказал: «Я извиняюсь за своих сотрудников». О себе — ни слова… Хотя это он бил Ваню головой о стену. На суд в качестве свидетеля приходил следователь, который вел дело о краже денег у соседки. Он подтвердил, что доказательств вины сына не было и он просил оперативников просто поговорить с ним, а уж никак не пытать.
— Деньги соседки нашли?
— Нет. Я так думаю, уже и не ищут. Соседка говорит, что даже не подозревала в краже Ваню. Мол, она сама не знает, как так получилось.
Что же касается милиционеров, то под стражей был только один из них. Но потом его тоже отпустили — под предлогом, что ему нужно заботиться о несовершеннолетних детях. Для двух милиционеров прокурор настаивал на реальном сроке. Но все подсудимые получили три года условно.
— Их осудили по статье «Превышение служебных полномочий», — сообщил «ФАКТАМ» прокурор Сокирянского района Черновицкой области Петр Руснак. — В то же время по статье «Пытки», по которой мы обвиняли двоих бывших милиционеров, они были оправданы. Суд не увидел в их действиях состава преступления. Прокуратура категорически с этим не согласна. Вина подсудимых подтверждается объективными доказательствами. Мы уже подали апелляцию.
— Мы со своей стороны тоже это сделали, — говорит Надежда Ткачук. — Когда в прошлом году дело начали слушать в суде, мне многие говорили: мол, теперь, после событий на Майдане, этих милиционеров должны осудить по всей строгости закона. Дескать, это же сотрудники «старого преступного режима». Но, к сожалению, ничего не изменилось. Да, преступники уволены из МВД. Но не наказаны. И я не удивлюсь, если такие случаи повторятся.
5336Читайте нас у Facebook
