Мошенника, завладевшего квартирой инвалида, киевский суд приговорил к... штрафу в 1700 гривен

Знакомые адвокаты не скрывают, что в столице действует банда черных риелторов, в состав которой, наряду с уголовниками, входят работники правоохранительных органов и жэков, а также нотариусы. Так ли это на самом деле, нам пока доподлинно не известно. Но, по информации управ­ления Нацполиции Киева, в настоящее время расследуется дело о преступной группировке, на счету которой множество отобранных у столичных пенсионеров квартир.

Степан Тихоненко (фамилии действующих лиц этой криминальной истории изменены, так как потерпевшие боятся расправы) не совсем одинок. В одном с ним доме на первом этаже живет его двоюродная сестра. Заметив, что возле брата-инвалида начали крутиться непонятные личности, женщина обратилась за помощью к правоохранителям. Но те все никак не могли увидеть состава преступления в действиях квартиранта, который потихоньку прибирал к рукам чужую трехкомнатную квартиру.

— Мой брат Степан в свое время получил два высших образования, имел хорошую работу, свою квартиру, — рассказывает двоюродная сестра потерпевшего Елена. — Все в его жизни вроде бы складывалось благополучно. Но произошло несчастье. Степан попал в аварию и получил серьезную травму головы. У него теперь иногда случаются припадки, и он состоит на учете в психиатрическом диспансере.

Вообще-то Степан вполне безобидный. Единственное — ему категорически запрещено спиртное. Если выпьет, становится агрессивным.

Сейчас Степану 45 лет. Его родители умерли несколько лет назад, и он живет один в трехкомнатной квартире. Нигде не работает, получает пособие. Я ему помогаю.

Все началось в 2013 году. Однажды увидела, как Степан прогуливается во дворе пьяный. Попыталась с ним поговорить, но он меня послал куда подальше. Потом заметила, как из его квартиры выходит какой-то мужчина. Подошла к незнакомцу, чтобы узнать, что тот делал в квартире брата. А он только нагрубил, мол, это не мое дело.

Незнакомец стал все чаще заходить к брату. А однажды привел с собой еще какого-то мужчину. Степан долго не шел со мной на контакт, а потом все-таки признался, что взял квартиранта. «Ты хотя бы документы у него проверил?» — спросила я. «Да зачем мне его документы? Я и так вижу, что он человек хороший». «Сколько денег брать с него собираешься?» — продолжила я допрос брата. «О деньгах мы еще не говорили, — ответил Степан. — Пусть пока живет, а там посмотрим». Вспомнив о том, что в последнее время я часто видела Степу пьяным, спросила его, не квартирант ли его спаивает. «Какая разница? — ответил брат. — Я живу своей жизнью».

Чувствовала, что что-то происходит. Если у квартиранта нет никакого злого умысла, почему избегает меня? Не идет на разговор? Однажды я отправилась к участковому. Но тот пришел, поговорил с квартирантом и только руками развел: «Я не вижу состава преступления. Ваш брат имеет право сдавать в аренду собственное жилье».

Тогда начала более пристально наблюдать за Степаном и его квартирантом. Несколько раз пыталась поговорить с братом, но тот постоянно находился в своей квартире и двери не открывал. На всякий случай я обратилась еще и в районное управление милиции. Оперативники поговорили с квартирантом и уехали, не обнаружив ничего подозрительного.

А в два часа ночи в мою дверь постучали. Я выглянула в глазок и увидела на пороге квартиранта. Двери, конечно, ему не открыла. Услышала, как он мне пригрозил: «Еще раз позвонишь в милицию — из этой квартиры больше не выйдешь». Признаюсь честно, тогда очень испугалась, я ведь живу одна, заступиться за меня некому. Утром позвонила своей давней знакомой, которая работает адвокатом. Рассказала обо всем, что произошло за последнее время. Адвокат, Мария Николаевна, сразу мне сказала: «Дело не чистое. Мне кажется, что возле Степана крутятся мошенники, которые хотят отобрать у него квартиру. Надо что-то делать».

Вместе с адвокатом мы несколько раз звонили в милицию по поводу странного квартиранта, но нас не хотели слушать. Говорили: «Ну и что, что вы что-то подозреваете? Подозрения к делу не пришьешь. Самого преступления пока нет. Что-нибудь случится — тогда и будем что-то делать».

Между тем квартирант затеял ремонт в квартире брата, и я пошла к нему разбираться. Спросила его, что он собирается делать. «А ты кто?» — недовольно спросил он. «Родственница», — ответила ему. «Нет, ты тут никто, — нагло сказал он. — А я здесь живу». Я просила позвать брата, но Степан не вышел.

Через пару дней после этого разговора к дому подъехал грузовик, и я увидела, как из квартиры брата выносят вещи. «Что вы делаете? — возмутилась я. — Где Степан?» «Заткнись, — закричал квартирант. — Ты что, горя хочешь? Не лезь не в свое дело!»

Я снова вызвала милицию. И правоохранители опять не нашли состава преступления, даже не удосужились пообщаться с моим братом. Более того, они не стали проверять, находится ли в квартире законный хозяин вещей и жилья.

Брата я нашла в психиатрической больнице. «Квартирант Евгений привез меня сюда, — сказал Степан. — Он пообещал забрать меня назад, как только сделает ремонт». «Да они же вещи твои вывозят!» — пыталась образумить брата. А он твердил: «Евгений ничего плохого мне не сделает. Он нормальный мужик. Недавно мы с ним ездили к нотариусу». «К кому? — удивилась я. — Ты, надеюсь, не подписывал никаких документов?» Но больше от брата мне ничего добиться не удалось.

Посоветовавшись с адвокатом, я написала заявление в милицию. Его приняли. Но время шло, а меня ни разу не допросили как свидетеля. Тогда я отправилась в Святошинский райотдел, чтобы узнать, как продвигается следствие.

«Месяц назад я подавала заявление о мошенничестве в отношении моего брата, — сказала дежурному милиционеру. — Не подскажете, как движется дело?» «Ваше заявление забрали», — ответил он. «Кто забрал?» — удививлась я. «А я откуда знаю?» — махнул он рукой. Тогда попросила дежурного пропустить меня в следственный отдел. «Кто вас там ждет?» — спросил милиционер и не пустил меня в управление.

На следующий день в присутствии адвоката все-таки смогла пообщаться с начальником следствия. «Ваше заявление пропало, — сообщил милиционер. — Но вы можете написать еще одно». И тут я не выдержала: «Может быть, сразу пять заявлений написать, чтобы вы их все выкинули в мусорную корзину?» «Ну, погодите, не шумите, — немного смутился начальник следственного отдела. — Сейчас я позвоню своему заместителю». И вскоре мое заявление нашлось — все это время оно пролежало в сейфе у одного из сотрудников райотдела. Правда, это мало что изменило.

Вскоре в Интернете я увидела объявление о том, что квартира моего брата продается. Между тем милиция продолжала бездействовать, а Евгений не открывал мне дверь. Потом начались угрозы. То кто-то звонил с неизвестного номера, то стучал ночью в дверь. Мне «советовали» не лезть не в свое дело.

Хорошо, что в правоохранительных органах все-таки нашелся человек, который поверил мне и начал расследование. Следователь Ангелина Сальникова докопалась до всего. Она узнала, что Евгений напоил моего брата и повез его к нотариусу, где Степан выписал генеральную доверенность на имя квартиранта. Свидетели видели, как в день сделки в нотариальной конторе Евгений выводил из дома брата пьяным. Однако нотариус уверяла, что Степан во время оформления доверенности был трезвым. Следователю также удалось выяснить, что квартирант вскоре оформил еще одну генеральную доверенность на некоего Онищенко, который фигурирует в уголовном производстве о мошенничестве с квартирами на столичной Оболони. А потом Евгений оформил покупку квартиры у этого Онищенко на свое имя. Брат в это время находился в психиатрической больнице.

— Следователю Сальниковой удалось довести дело до суда?

— К сожалению, нет. Ангелину Александровну перевели на другое место работы. Но дело тем не менее уже почти было сделано. Доказательная база собрана. Суд над мошенником-квартирантом был не за горами. Правда, Евгений долгое время не хотел приходить в полицию на допрос (уже начинался 2016 год). Его даже объявили в республиканский розыск. А спустя время Евгений сам явился в полицию. Он рассказал, что его несколько раз останавливали сотрудники полиции, но он давал им по двести гривен, и его отпускали. «У меня так скоро деньги закончатся», — пожаловался он следователю и пообещал, что больше скрываться не будет. Суд отправил квартиранта под домашний арест.

— Евгений признал свою вину?

— На суде он говорил, что раскаялся: «Я не собирался забирать чужую квартиру. Наоборот, чтобы этого не сделал кто-то другой, попросил написать на мое имя генеральную доверенность». А вот свои дальнейшие действия пояснить так и не мог.

Хотя этого оказалось достаточно для суда. Статью «Мошенничество», по которой Евгения могли посадить на 12 лет, заменили на более мягкую статью «Причинение значительного имущественного ущерба путем обмана или злоупотребления доверием при отсутствии признаков мошенничества» и присудили… штраф на сумму 1700 гривен. Кроме того, суд обязал квартиранта вернуть квартиру хозяину.

Правда, когда оглашалось решение суда, Евгений на заседание не явился. Теперь, насколько мне известно, он подал апелляцию и требует пересмотра дела.

— Но теперь-то ваш брат уже вернулся в свою квартиру?

— Нет. Он до сих пор находится в психиатрической больнице. К нему никого не пускают, хотя, как мне удалось узнать, недавно его навещала одна дама — известный юрист, которая в 90-х годах защищала интересы бандитов. Для чего она ходила к брату, остается загадкой. Пока приговор не вступил в законную силу, в квартиру брата мне попасть не удается. Она находится под круглосуточной охраной. Я часто вижу, как поздно вечером приезжают какие-то бритоголовые амбалы. Говорят, что проверяют, не взломаны ли замки.

На днях пришлось вызывать наряд полиции. Я увидела, как в квартиру зашел незнакомый мужчина. Оперативники приехали быстро. Незнакомец в это время продолжал находиться в квартире. Когда его спросили, что он тут делает, мужчина ответил что-то невразумительное: «Меня друзья попросили… Мне надо!» И… исчез.

А ко мне тем временем начал наведываться участковый. Дело в том что недавно у меня умер папа, он много лет был прикован к постели. Так вот, участковый интересовался обстоятельствами смерти отца. Бывает, что звонят какие-то неизвестные люди и молчат. Если честно, то мне страшно за свою жизнь. Тем более что недавно ко мне приходили сотрудники внутренней безопасности полиции Киева, которые сказали, что по заданию Генеральной прокуратуры расследуют дело о черных риелторах. Они сообщили, что нашли список квартир, которые находятся на примете у мошенников. Моя квартира тоже есть в этом списке.

— В правоохранительные органы обратилась сестра потерпевшего, — комментирует ситуацию прокурор киевской городской прокуратуры № 8 Дмитрий Демченко. — В ходе расследования выяснилось, что злоумышленник, войдя в доверие к психически больному человеку, уговорил его написать генеральную доверенность на квартиру, после чего продал ее третьим лицам. Кроме того, выяснилось, что органы опеки не предприняли никаких мер, чтобы защитить право собственности на квартиру недееспособного человека. Иск прокуратуры о признании недействительными доверенности и договора купли-продажи судом удовлетворен, мы будем и дальше отстаивать права потерпевшего.

Пока статья готовилась к печати, стало известно, что Елена попыталась оформить опеку над своим братом, признанным судом недееспособным. Но опекуна Степану уже назначил опекунский совет.

«ФАКТЫ» будут следить за развитием событий.

3399

Читайте нас у Facebook