Петр Слободян: «Перед матчем с «Баварией» в немецкой прессе нас обозвали «немыми из Киева»
— Петр Петрович, что-то голос у вас не такой бодрый, как обычно?
— Здоровье подводит. Сердце пошаливает, перенес микроинсульт. Два раза пришлось в больницу ложиться. Восстанавливаюсь потихоньку.
— А что тогда, в конце 1970-х, случилось? Почему так неожиданно оборвалась ваша футбольная карьера?
— Тот страшный эпизод, перечеркнувший все мои надежды, произошел в 1977 году. Мы проводили в Киеве очередной матч чемпионата Советского Союза с ленинградским «Зенитом». Кстати, сезон складывался и для меня, и для «Динамо» как нельзя лучше. Я провел почти все матчи в основном составе, и уже за два тура до окончания чемпионата мы стали недосягаемыми для соперников.
Но в том злополучном поединке, отдавая мяч кому-то из партнеров, вдруг почувствовал адскую боль в ноге. В глазах потемнело. Итог оказался плачевным — перелом в… восьми местах. Самое обидное, что со стороны соперника не было преднамеренной грубости. Но я на целых восемь месяцев остался без футбола. Три из них лежал в аппарате Илизарова. Вопрос стоял не столько о том, вернусь ли я в футбол, а вообще — смогу ли нормально ходить.
— И все же Петр Слободян опять надел футболку киевского «Динамо».
— Почти весь 1978-й ушел на восстановление. По сути, пришлось второй раз учиться ходить. Спустя время начал потихоньку тренироваться. В сезоне 1979 года снова вышел на поле и провел почти три десятка игр. Но достичь уровня готовности двухлетней давности уже не удалось. К тому же к старым болячкам добавились новые травмы. Более того, в связи с переломом нагрузки пошли на другие органы, своего рода цепная реакция. Пришлось ехать в Москву в Центральный институт травматологии и ортопедии к знаменитому спортивному врачу Зое Мироновой. Уже тогда я понял, что на прежнем уровне мне играть не суждено, хотя позже приглашали и в Харьков, и в московское «Динамо».
— А ведь начало вашего футбольного пути было окрашено в куда более яркие тона.
— Лет до 15 в моей жизни главенствовал футбол на улице или на лугу. Детство я провел в редкой красоты селе на Коломыйщине. Близкие, конечно, были не в восторге от моих синяков и уличных баталий до темноты, считая, что я должен заниматься более важными вопросами по хозяйству. Но никакими запретами ту любовь к мячу нельзя было погасить. Правда, лишь в восьмом классе моему уличному футболу пришел конец: я попал к известному специалисту Михаилу Турянскому. Сначала играл за Коломыю, потом — за сборную области, а позже, уже будучи студентом Тернопольского пединститута, попал в местный «Авангард», выступавший тогда во второй всесоюзной лиге.
— Но в Тернополе вы долго не задержались.
— Во время предсезонных сборов в Сочи Валерий Лобановский пригласил меня в днепропетровский «Днепр». Это было в сентябре 1972 года — команда как раз готовилась к своему первому сезону в высшей лиге.
— У Лобановского сразу заиграли?
— Поначалу достаточно много забивал, но вскоре сказалось отсутствие настоящей школы. Конечно, я прогрессировал, но прыжок за полтора года из провинциальной Коломыи в клуб высшей лиги просто так произойти не мог. Тем более что рядом играли такие мастера, как Поркуян, Пилипчук, Евсеенко, Шнейдерман. Понадобился год, чтобы набраться опыта. Мне ведь тогда еще и 19 лет не исполнилось. Но уже в 1974-м я стал одним из ведущих футболистов команды.
— И Валерий Васильевич пригласил вас второй раз. Одного из команды.
— Только теперь уже в киевское «Динамо». Я бы, конечно, слукавил, если бы сказал, что не хотел выступать за такую знаменитую команду. Но в тот момент чувствовал, что еще сезон-другой полезно было бы поиграть в Днепропетровске. Тем более что у киевлян хватало квалифицированных форвардов: в составе играли Олег Блохин и Володя Онищенко, которых в любой момент готовы были заменить Анатолий Шепель и Виталий Шевченко. Мне даже на скамейке запасных места не было (смеется). Однако в те времена мнением футболиста не очень-то и интересовались. К тому же был военнослужащим срочной службы.
— Футболистов в сапогах, признаюсь, не видел.
— Играя за «Днепр», мы числились во внутренних войсках — в частях, которые охраняли «Южмаш». Хотя военную форму, честно говоря, я надевал лишь раз, да и то для принятия присяги.
— Словом, место «службы» вы изменили.
— Да, в январе 1975 года я перешел в «Динамо». Лобановский отпустил повидаться с мамой, и вскоре я уже был в Киеве. Но за месяц до этого в составе молодежной сборной СССР участвовал в турне по странам Юго-Восточной Азии и вернулся домой с болью в ноге. Хотя из 25 мячей, забитых в том турне командой, штук 15, наверное, были мои. Так вот, в Днепропетровске сделал снимок, но ничего страшного врачи не обнаружили. Спустя несколько недель уже с «Динамо» поехал на предсезонные сборы в Югославию. Нога по-прежнему беспокоила, но желание проявить себя в новом коллективе было выше. Отработал там по «системе Лобановского» 20 дней, а когда приехал в Киев и повторно сделал рентгеновский снимок, то оказалось, что весь сбор бегал с… переломом ноги. Поэтому полсезона пришлось пропустить. А ведь это было звездное время для «Динамо». Один завоеванный Кубок кубков чего только стоит!
— Но к матчам за Суперкубок Европы против «Баварии» вы уже вернулись в строй. Правда, что Лобановский, когда вы прилетели в Мюнхен, запретил футболистам общаться с прессой?
— Все было намного прозаичнее. Сыграв очередной матч чемпионата Союза, мы вылетели на встречу с «Баварией». Валерий Васильевич, уже успев посмотреть немцев в деле, встречал нас в Мюнхене. Поскольку рейс задержался, то Лобановский попросил ни минуты не оставаться в аэропорту, чтобы успеть провести вечернюю тренировку. И тем не менее на следующий день в одной из немецких газет красовался заголовок: «Ура! Немые из Киева уже здесь». Мы, как вы помните, свое слово сказали на поле (благодаря голу-шедевру Блохина «Динамо» увезло домой победу — 1:0. — Авт.). Интересно, что эта газета писала после матча?
Кстати, уже позже я читал, что легендарный Франц Беккенбауэр, когда узнал, сколько платят футболистам, которые обыграли его команду, слегка опешил. Дескать, я люблю футбол — не за деньги играю, но для меня было бы унижением гробить здоровье за такие гроши.
— В 1976-м вы стали чемпионом Европы среди молодежных команд.
— У нас тогда была прекрасная команда. Какие имена — Гуцаев, Кипиани, Аджем, Газзаев, Федоров, Ан, Хорен Оганесян! К сожалению, ташкентцы Миша Ан и Володя Федоров в 1979 году погибли в той жуткой авиакатастрофе, когда разбилась вся команда «Пахтакор».
В финале мы по сумме двух встреч обыграли венгров, а мне удалось забить один из решающих мячей. Кстати, на пути к финалу мы тогда одолели сильных голландцев и французов, за которых играли будущие знаменитые игроки Дропси, Лякомб, Баттистон.
— За главную команду Советского Союза вы провели всего два матча. Но какие! Против бразильцев на знаменитой «Маракане» и против аргентинцев на домашнем стадионе «Ривер Плейта» — «Монументале».
— В декабре 1976-го меня и Александра Бережного тренер сборной Валентин Николаев пригласил на матчи в Южную Америку. Такое незначительное представительство «Динамо» объяснялось тем, что тренеры дали возможность отдохнуть ребятам, участвовавшим в Олимпийских играх в Монреале, и решили проверить в деле молодежь. Нам тогда удалось сыграть вничью с подопечными Луиса Сезара Менотти — будущими чемпионами мира. А вот на «Маракане» нам противостояла сборная Бразилии во главе со знаменитым Ривелино. К сожалению, мы проиграли — 0:2, Фалькао и Зико нам забили. Эта легендарная арена меня поразила. Когда после игры мы узнали, что на стадионе присутствовали 50 тысяч зрителей, не могли поверить. Нам казалось, что на трибунах 200-тысячной «Мараканы» сидела горстка людей.
Кстати, там, в Бразилии, меня поразили две вещи. Первая — это тренировки бразильцев. Представьте себе игру 11 на 11 в пределах… штрафной площадки! А второе, что поразило, — ужаснейшее состояние газона на крупнейшем стадионе мира. Никогда не подумал бы.
* 1 декабря 1976 года. Стадион «Маракана». Форвард сборной СССР Петр Слободян противостоит знаменитому бразильцу Ривелино
— Ваш старший сын тоже поиграл в футбол в Америке — только не в Южной, а в Северной.
— Петя получил образование в США, в свое время играл за сборную штата Нью-Йорк. Но оставаться за океаном не захотел, вернулся в Украину. Работает менеджером в отельном бизнесе. С невесткой подарили нам внучку Таню. Младший сын Миша в свое время играл в «Оболони», сейчас тренирует детей в «Локомотиве». Какое-то время у него занимался сын главного тренера «Динамо» Александра Хацкевича. У меня и внук есть — Илья.
— Какой самый памятный гол в вашей карьере, наверное, и спрашивать не стоит?
— Да, мяч в ворота «Баварии» в 1977-м, который вывел «Динамо» в полуфинал Кубка европейских чемпионов. Помню, перед игрой Лобановский сказал мне: «Петя, готовься выйти на замену». Я вышел во втором тайме вместо Володи Мунтяна и при счете 1:1 по сумме двух встреч поразил ворота мюнхенцев на 86-й минуте. Леня Буряк навесил со штрафного, и мне удалось головой отправить мяч в сетку. На 100-тысячном Республиканском стадионе в тот момент творилось что-то невероятное!
Запомнился, конечно, и поединок с «Баварией» за Суперкубок Европы, в котором мы играли в паре с Блохиным, и еврокубковая встреча с югославским «Партизаном», когда мне удалось забить мяч и заработать пенальти. И, конечно же, мой первый матч в футболке «Динамо» — дважды я «Зенит» тогда огорчил.
— С кем делили комнату на базе в Конча-Заспе?
— С Володей Мунтяном, с Решко. Мы ведь со Стефаном «захидняки» — дружим до сих пор. А еще жил с нашим вратарем Виктором Юрковским. К сожалению, в середине 1990-х он погиб в автокатастрофе. Со всеми ребятами, с кем играл, у меня хорошие отношения. Дал бы только Бог всем нам здоровья…
1683Читайте нас у Facebook
