«после кесарева сечения мне удалили метр тонкой кишки, сделали серию сложных операций. Но только через семь месяцев лечения сказали, что я наконец-то иду на поправку»
Изможденная женщина лежит на больничной кровати. Перед родами она весила 79 килограммов. Сейчас — 45! Свою дочку Ирина видела в общей сложности два месяца, хотя малышке уже семь месяцев. Болезнь у женщины развивалась быстро и агрессивно. Черкащанка уже перенесла четыре сложнейших вмешательства.
— Первые спайки на кишечнике у меня появились после приступа панкреатита, — рассказывает 27-летняя Ирина. — С сильнейшим приступом я обратилась к врачу, он тут же назначил операцию. А после признался, что ее не нужно было делать… Тогда и выяснилось: мой организм склонен к образованию спаек. Когда забеременела, меня предупредили: кесарева лучше не делать. Но ребенок лежал неправильно. Родить сама я не могла. Врачам пришлось делать операцию.
— Через четыре дня после кесарева шов на матке разошелся и начался перитонит, — добавляет заведующий отделом хирургии желудочно-кишечного тракта и трансплантации кишечника Национального института хирургии и трансплантологии имени А. А. Шалимова доктор медицинских наук Иван Тодуров. — Это повлекло за собой образование язв и свищей на кишечнике. Есть люди, склонные к спаечной болезни, и хирурги, назначая операцию, должны это учитывать, чтобы избежать возможных осложнений.
— Черкасские врачи срочно удалили метр воспаленного тонкого кишечника, временно вывели наружу две стомы, чтобы зажили свищи, — продолжает Ирина. — И отправили меня в Киев, в шалимовский институт, к профессору Брониславу Паленкевичу, профессору кафедры торако-абдоминальной хирургии Национальной медицинской академии последипломного образования. Здесь практически круглосуточно через трубки в животе промывали все мои внутренности в течение двух месяцев!
Женщине тяжело говорить: горло раздражает катетер, вызывая першение и кашель.
— Длина трубочки, которая стоит в носу у Ирины, почти три метра, — объясняет Иван Тодуров. — Она служит каркасом для кишечника. Убедившись, что воспаление прекратилось, свищи и язвы зажили, мы провели восстановительную операцию. Уложили кишечник таким образом, чтобы его петли не пережимались. Внутрь вставили катетер, благодаря чему «запомнится» правильное положение. Через 14 дней его уберем. Признаюсь, когда Ирина поступила к нам, мы боялись, что ничем не сможем ей помочь. Спайки, которые образовываются после операций в брюшной полости, бывает, разрастаются так, что мешают прохождению пищи.
Мама Ирины Татьяна Владимировна достает пачку фотографий. Они на время лечения стали связующей нитью с домом. На большинстве снимков — малышка и муж Ирины.
— Спасибо киевским хирургам, которые меня спасли, — говорит пациентка. — Теперь есть надежда, что скоро вернусь домой, к семье.
— Ирине удалили метр кишечника. Это не страшно? — спрашиваю хирурга.
— У человека от трех до четырех с половиной метров тонкого кишечника, — отвечает Иван Тодуров. — Если удалить одну треть, он перестраивается, разные участки берут на себя работу отсутствующей части. Всегда нужно пытаться спасти кишечник. К сожалению, иногда это не получается. Если нет большей половины этого органа, организм начинает страдать. В таком случае приходится делать пересадку кишечника, которую выполняют во многих странах мира. Наиболее активно — в Японии, Америке, Дании и Германии.
Украинские хирурги технически уже готовы делать такую трансплантацию. За последние два года они сделали серию экспериментальных операций на животных, планируют стажировку в зарубежных клиниках, где делают пересадку кишечника от человека человеку.
— Несколько лет мы применяем так называемые операции отчаяния, которые позволяют удлинить всасывающую поверхность кишечника, — продолжает Иван Тодуров. — Но это — временная мера. На днях провели очередную экспериментальную пересадку кишечника у свиней. Так как у них одна группа крови, то каждая может быть донором для другой. Мы пересадили часть кишечника от одной свинки другой. Причем той, которой подсадили донорский орган, вводим иммуноподавляющие препараты, чтобы трансплантат не отторгся. Изучаем, как приживается пересаженный орган.
— Ирине могла понадобиться пересадка?
— Если бы нам не удалось спасти ее собственный кишечник — конечно. Донором стала бы мама. Ведь в случаях, когда невозможно провести трансплантацию от погибшего человека, может подойти кишечник родственника. Обычно достаточно пересадить метр-полтора этого органа, чтобы и донор нормально жил дальше, и больной вернулся к активной жизни.
3624Читайте нас у Facebook
