«я уверен: если мой отец жив, то это именно он барабанит азбукой морзе»
В воскресенье, восьмого июня, около пяти часов утра на арендном предприятии «Шахта имени Карла Маркса» Государственного предприятия «Орджоникидзеуголь» (в городе Енакиево Донецкой области) на участке Ь 78 произошел взрыв воздушно-газовой смеси и выброс горной массы, которым были застигнуты 37 горняков, спустившихся под землю в четвертую смену. Также пострадали пять наземных работников предприятия: у троих сильные ожоги, ушибы и переломы, двое обратились в больницу сами — они в удовлетворительном состоянии.
В понедельник утром горноспасателям удалось поднять на поверхность двух живых горняков. Взрыв и вырвавшийся из-под земли столб огня сильно разрушил даже наземные постройки над стволами, а в здании административно-хозяйственного комплекса вылетели стекла. В квартирах людей, проживающих в километре от предприятия, чуть не снесло с петель двери.
«Я была в кирпичной будке, это, наверное, меня и спасло»
Местные жители, собравшиеся во дворе шахты имени Карла Маркса в городе Енакиево в день аварии, наперебой рассказывали, что на рассвете, когда содрогнулась земля, зазвенели стекла в окнах и завыли сигнализации припаркованных на ночь автомобилей, они решили: началось землетрясение.
— Мы и подумать не могли, что это — взрыв на шахте, — говорят люди. — Даже в километре от предприятия ударная волна распахнула все двери в квартирах и чуть не сорвала их с петель! А вы посмотрите, много ли рам осталось в окнах административного комплекса?!
Действительно, взрыва такого масштаба не было за все время существования угледобывающей промышленности Украины, что признал и первый вице-премьер-министр Александр Турчинов, прибывший на предприятие как глава правительственной комиссии. Когда я фотографировала шахтные постройки, которые приняли на себя ударную волну, стекла хрустели под ногами. Шахтная баня практически лишилась окон, были выбиты несколько стекол и в здании вентиляционной. Однако больше всего пострадали помещения, в которых расположены подъемные механизмы стволов шахты — «лифты», по которым люди и грузы курсируют между подземкой и поверхностью. Мощная взрывная волна обрушила бетонные плиты кровель в этих зданиях. А вырвавшееся из глубины земли пламя привело к возникновению пожара, от которого пострадали работавшие в стволе люди. К счастью, никто не погиб, но пять человек получили травмы, трое из них находятся в тяжелом состоянии.
— Да что вы в самом деле маму хороните, она жива, только обгорела, — убеждала по телефону родственников дочь Ольги Олендаренко, пострадавшей рукоятчицы (работница ствола), приехавшая навестить мать в Донецком институте неотложной и восстановительной хирургии имени Гусака Академии медицинских наук Украины.
Когда я навестила Ольгу Николаевну, она, к счастью, была в сознании. Женщина очень переживает за своих товарищей по работе: вместе с ней попали в ожоговый центр двое молодых ребят — электрослесарей подъемных механизмов.
— В то время как с кровли нашего здания рухнули бетонные перекрытия и деревянные балки, я была в кирпичной будке, где находятся механизмы, — рассказывает пострадавшая 47-летняя Ольга Олендаренко. — Это, наверное, меня и спасло. Все произошло так быстро, что я сама не помню, как догадалась присесть и закрыть голову руками. У меня нет переломов, только ушибы. Ребятам больше досталось. Хотя струя огня, вырвавшаяся из-под земли, достала нас всех…
Ольга вспоминает, как, заступив в ночную смену, она в четвертом часу утра спустила в шахту клеть с людьми. Однако уже через полчаса получила приказ от горного диспетчера поднять людей на поверхность. Оказывается, сработали подземные датчики, которые показали опасную концентрацию шахтного газа метана. Людей стали выводить наверх. Работники ствола ждали сигнала по телефону от шахтеров о том, что все 37 человек готовы садиться в клеть. Увы, поднять их не успели. Взрыв прогремел раньше.
Ольге Олендаренко, а также обожженным электрослесарям 30-летнему Дмитрию Тимохину и 27-летнему Сергею Колочеву удалось самостоятельно выбраться из-под руин и покинуть помещение, где возникли несколько очагов пожара. К 6. 25 возгорание в здании ствола потушили. Раненых сразу же отправили в местную больницу, а затем привезли в Донецк. По словам директора Института неотложной и восстановительной хирургии Владислава Гриня, состояние пациентов тяжелое. Они получили ожоги 2-3 степени от 30 до 65 процентов поверхности тела и серьезные ожоги верхних дыхательных путей. Кроме того, у одного из мужчин — перелом ключицы, у другого — ушиб головного мозга. По прогнозам руководителя отдела термических поражений Эмиля Фисталя, лечение больных займет не менее месяца — им предстоит перенести немало операций по пересадке кожных покровов (с применением клеточных технологий). Еще двое пострадавших, 51-летняя машинист подъема Любовь Кольна и 79-летний грузчик лесного склада Алексей Головин, находятся в больнице в Енакиево. Их состояние не вызывает опасения у врачей.
Честно говоря, увидев в списке пострадавших возраст сторожа, я сильно удивилась. Людей куда менее опасных профессий в таком возрасте настоятельно отправляют на заслуженный отдых, а тут… «Фанат! Метлой его не выгонишь», — шутя объяснили мне рабочие.
В этот момент одному из Ольгиных родственников позвонила мама, работающая машинистом подъемных механизмов на стволе. Она сообщила, что в поврежденный ствол до отметки 625 метров под землей удалось опустить спасателя, людей он не видел, но услышал голоса и стук.
«Если тебя в шахте не убило сразу, то можно выбраться на поверхность»
Позже информацию о том, что спасатели слышали голоса на отметке примерно 750 метров под землей, журналистам подтвердили и официальные лица. Судя по пробам воздуха в шахте, за взрывом пожара не последовало, количество метана там было в норме. А поскольку не был разрушен вентиляционный ствол, на участки продолжали подавать воздух. То есть у шахтеров, застигнутых аварией, были шансы выжить. Эта информация, как спасительная соломинка, поддерживает надежду у родственников пострадавших шахтеров, которые с воскресного утра не расходятся со двора шахты.
— Мой отец — железный человек, он всегда первый к выходу пробивается и других за собой тащит, я уверен, он жив, — на удивление оптимистично заявляет мне молодой парень.
Парень оказался коллегой — редактором местного телеканала «Стирол-ТВ» (Горловка) Александром Крохалевым. Саша ждал своего 57-летнего отца Николая Сергеевича, горнорабочего участка подготовительных работ. Оптимизм 29-летнему Александру внушала даже не новость о том, что спасатель слышал под землей голоса людей, а упорство и сила воли Крохалева-старшего.
— Отец всегда верил, что можно победить любые обстоятельства — если уж тебя в шахте не убило сразу, то, значит, можно выбраться на поверхность, чтобы стать на ноги и снова… идти в шахту, — рассказывает сын горняка Александр Крохалев. — Ему еще на горловской «Кочегарке», которую ликвидировали больше 10 лет назад, несколько позвонков обрушением поломало. Врачи думали, что он не поднимется. А он встал на ноги и… полез в шахту!
Когда на умирающей знаменитой «Кочегарке» перестали регулярно платить зарплату, Николай Крохалев вместе с сыном «челночили» — возили в Россию и обратно мелкий товар. К тому времени как шахту совсем закрыли, Николай Крохалев, трудившийся лесогоном (рабочим, который доставляет горнякам лес с подземного склада), уже давно заработал подземный стаж. Однако он всего полгода усидел на пенсии…
— Отец болел шахтой — так же, как и нашей футбольной командой «Шахтер», на матчи которой он ездил по всей Украине, — улыбается сын Николая Крохалева. — Дома папа начал хиреть и едва не увлекся выпивкой. Уже и любимая редиска на даче перестала интересовать нашего «мичуринца». Но когда он снова устроился на шахту, сразу преобразился, аж помолодел. Все время добивался от профкома помощи в создании детского футбольного фан-клуба. На внуков (у меня двое сыновей — четырех лет и месячного возраста) надышаться не мог. Порода у нас такая — железная. Мы же с Урала — внуки казаков.
Николай и Галина Крохалевы приехали из Свердловска (ныне Екатеринбург, Россия) на Донбасс, строить шахты, одними из первых. Их сыну Саше тогда был всего год от роду. Потом в донецкие степи супруги позвали своих друзей, знакомых. В Горловке и городе-спутнике Енакиево много шахтерских династий из рода уральских казаков. Но единственного сына Николай Крохалев в забой не пустил. Саша, мечтавший стать журналистом, поначалу решил попробовать себя в трудной мужской профессии — пришел на шахту к отцу. «Не надо, Саша, куда метил, туда и устраивайся, а здесь очень опасно», — сурово отрезал Николай Сергеевич сыну.
— Отец — не безумец, он понимал, что в шахте можно и погибнуть, — говорит мне Александр на прощание. — Но тем не менее если он жив, то это именно он барабанит из-под земли азбукой Морзе. Он лидер по натуре и первым начнет пробиваться наверх.
К утру понедельника надежда моего собеседника окрепла. Когда с горизонта 700-750 метров подняли на поверхность двух живых горняков — 52-летнего мастера буровзрывных работ Николая Витенко и 51-летнего помощника мастера-взрывника Ивана Коваля, Саша сразу же позвонил: «На горизонте 800 метров под землей тоже слышали голоса. Мы сейчас всей семьей на шахту едем. Будем папу ждать».
Оказалось, что спасенным горнякам в момент взрыва удалось спрятаться за металлической дверью подземного склада взрывчатки. Пострадавших сразу же госпитализировали. По оценкам врачей, их состояние удовлетворительное. Горноспасатели и сотрудники МЧС Донецкой области продолжают активно расчищать поврежденные стволы, пробиваясь на нижние горизонты.
Тем временем родственники пострадавших, собравшиеся на шахтном дворе, негодуют. Руководство предприятия лишь один раз удосужилось сообщить им хоть какую-то информацию. Люди возмущены и тем, что на шахте с охраной труда дела обстоят не лучшим образом. Как выяснилось, инспекция Госпромгорнадзора буквально накануне аварии, шестого июня, запретила проведение горных работ (добычу угля) из-за нарушений техники безопасности. Предприятие, которому в этом году исполнится 150 лет, опасно по газовому режиму, материалами и оборудованием оно снабжается слабо. А за такую зарплату, как на шахте Карла Маркса, говорят люди, здесь действительно могут работать только фанаты.
— Мой сын должен был в третью смену ехать (и был бы сейчас дома), а его в четвертую поставили — в третьей не хватало металла и леса для крепления горных выработок, — плачет мать 34-летнего крепильщика Олега Таранца.
— Муж больше 15 лет на шахте работает, но я уже и не помню, когда он вовремя и полностью приносил зарплату, — добавляет жена Олега Таранца Элла. — Да и месячный заработок редко дотягивает до полутора тысяч гривен. В последний раз Олег снял с карточки 40 гривен. А нашему сыну всего три года.
Родственники горняков, многие из которых и сами работают на этой шахте, рассказали, что на предприятии, несмотря на запрет Госпромгорнадзора на добычу угля, накануне аварии якобы выдали на-гора 36 вагонеток угля (это примерно 40 тонн). Глава правительственной комиссии Александр Турчинов заверил, что в ходе расследования уголовного дела, возбужденного по факту аварии, будет изучен и этот вопрос. Первый вице-премьер министр заявил, что поскольку выброс метана сопровождался взрывом, причиной которого могла послужить искра, то, возможно, имел место человеческий фактор. Также он не исключил, что шахту могут закрыть как нерентабельную: сегодня здесь добывают слишком мало угля (около 500 тонн в месяц), поэтому штат в 1287 человек не может рассчитывать на высокую заплату.
На шахте к новости о возможном закрытии относятся со страхом. Это предприятие кормило сотни семей. Пострадавшая Ольга Олендаренко после выздоровления тоже собиралась вернуться сюда, чтобы доработать до пенсии.
— Я многие годы трудилась электромонтером на концерне «Стирол» (многоотраслевой химический завод в Горловке. — Авт. ), но потом попала под сокращение, а до пенсии-то еще далеко, — говорит Ольга. — Муж у меня, кстати, тоже шахтер — только работает в другом угольном объединении, с чуть лучшей зарплатой. Наша дочь уже выучилась и работает, а вот сын только в десятый класс перешел. Думаю, большинство пострадавших, которые по состоянию здоровья смогут работать, вернутся на шахту.
Так и есть. Рядом с Александром Крохалевым ждет «дядю Колю» (Крохалева-старшего) его кум Дима Возяков — проходчик на шахте Калинова-Восточная в Макеевке. Дмитрий опирается на костыль — месяц назад он попал под обрушение кровли, поломал ногу. «Я после больничного на работу пойду», — без тени сомнения заявил Дмитрий. Парни с трудом сдерживают волнение. В душе оба понимают, что после такого мощного взрыва не все горняки, спустившиеся в эту смену, могли выжить.
P. S. Когда материал готовился к печати, стало известно, что под землей на глубине около 800 метров обнаружены живыми еще 21 горняк. Из них восемь уже подняты на поверхность.
508
Читайте нас у Facebook
