«дочь твоя жива, — сказала мне ворожея, раскинув старинные австрийские карты. — и ты с ней встретишься. Но за этим придется ехать в дальнюю дорогу»
С февраля 2002 года жительница города Червоноград Львовской области Анна Т. (имена девушки и ее родителей изменены) считалась пропавшей без вести. Безутешные родители разыскивали дочь в Украине. Родной дядя поднял на ноги знакомых за границей, опасаясь, что племянница была продана в рабство. Не выдержав обрушившегося на семью горя, мать Анны стала пациенткой психиатрической лечебницы.
Два сотрудника милиции Ивано-Франковска случайно обратили внимание на проходившую по улице красивую девушку. Ее лицо показалось им знакомым. Милиционеры попросили девушку показать документы. Та начала волноваться, путано объяснять: мол, потеряла паспорт. Правоохранители записали со слов ее данные и проверили их. Случайной прохожей оказалась… та самая Анна! В паспортной службе Львовской области им сообщили, что месяц назад по просьбе родителей Анны суд признал ее… умершей.
А девушка шесть лет спокойно проживала в Ивано-Франковске — без документов, с мужчиной. Правоохранителям она сказала, что очень соскучилась по своим родным, однако боится встречи с ними. Милиционеры связались с родителями Анны и сообщили радостную новость: их дочь жива! Когда же отец и мать прибыли в Ивано-Франковск, местные правоохранители организовали им встречу с дочерью.
«Аня сказала бабушке:
«Ставьте чайник. Я на пять минут к соседке. Приду — будем кофе пить». Ушла и не вернулась»
Оказавшись в объятиях родителей, Анна призналась, что хочет вернуться домой. Вот уже три недели девушка находится в родительском доме. Встречаться с журналистами она наотрез оказывается. Мама Анны Мария Васильевна после долгих раздумий согласилась побеседовать с журналистом «ФАКТОВ». Но так, чтобы дочь не знала.
Мы встретились в местной кофейне. Женщина показывала фотографии из семейного альбома и, рассказывая о пережитом, заливалась слезами.
— Когда Аня ушла из дому, я лежала в больнице, — говорит мама Ани Мария Васильевна. — Из слов мужа узнала, что в мое отсутствие они с дочкой часто ссорились. Отец запрещал ей гулять допоздна. Вы не подумайте, что наша Аня гулящая. Она очень скромная была, тихая. Но дочке девятнадцать лет исполнилось. Понятно, что ей хотелось и на дискотеку пойти, и в кафе с девочками посидеть. Мы с мужем детей в строгости воспитывали. Отец приказал Ане являться домой в десять вечера. Она не слушалась. То в двенадцать придет, то в час ночи. Муж переживал, не спал, ждал ее. Однажды, когда Аня снова поздно вернулась домой, он сильно отругал ее. Дочка обиделась, собрала вещи и ушла жить к родителям моего мужа.
У дедушки и бабушки Аня пожила неделю. Дедушка каждый день провожал ее на завод: дочка работала в Старом городе (район Червонограда. — Авт. ), туда далеко добираться. Аня ведь очень красивая, дедушка волновался, как бы с ней чего не случилось. Как-то вечером Аня сказала бабушке: «Ставьте чайник. Я на пять минут сбегаю к соседке. Приду — будем кофе пить». Ушла из дому и больше не вернулась. Мы потом расспрашивали всех соседей, ее знакомых, подруг. Никто Аню не видел.
Узнав страшную новость, Мария Васильевна снова угодила в больницу. Но уже в психиатрическую. Оттуда женщину выписали с третьей группой инвалидности. Обезумевшая от горя мать четыре года(!) не хотела обращаться в милицию. Боялась узнать, что где-то нашли труп ее дочери. Мария Васильевна ездила от одной гадалки к другой. Прорицательницы твердили: жди! Твоя дочь жива, и однажды она вернется домой.
— Я слышала, что в наших краях живет ворожея, которая гадает на старинных австрийских картах, — вытирает слезы Мария Васильевна. — Эти карты ей достались в наследство от ее прабабушки. Я приехала к ворожее, но она сказала, что уже много лет никому не гадает. Не хочет, мол, искушать судьбу. Я рассказала ей о своем горе. Ворожея согласилась мне помочь. «Дочь твоя жива, но очень больна, — сказала гадальщица. — Рядом находится старший мужчина, он заботится о ней. Ты встретишься с дочкой. Но за этим придется ехать в дальнюю дорогу. Готовь деньги». Мужу я ничего не сказала. Он ругал меня за то, что хожу к гадалкам. Говорил: мол, сердцем чувствует, что Аня жива. И ждет, когда она придет домой.
А мне все эти годы снился сон: будто Аня входит в наш дом. Мы обе плачем. Потом дочь говорит, что ей надо снова уйти. И уходит… Я каждый день выходила встречать ее у подъезда. Представляла: вот сейчас подъедет машина, а из нее выйдет моя Аня! Так я той машины и не дождалась…
Думала, может, дочку украли и вывезли за границу. Много украинских девушек попали в рабство. Вдруг и Аня там мучится? Мой брат Иван просил знакомых искать мою девочку, но ее следов там не обнаружили. С дочерью моей бывшей сотрудницы случилась такая история: она шла по улице, ее затолкали в машину и вывезли в Турцию. Принудили заниматься проституцией. Но в девушку влюбился один из постоянных клиентов, выкупил ее и увез в Италию. Там они жили вместе. А потом он отпустил ее домой. И через десять лет она вернулась в отчий дом. Теперь живет с родителями. Мать этой девушки говорила мне: «Верь, Мария. Я десять лет верила».
Мария Васильевна тоже верила. Очень верила. На четвертый год женщина таки решила заявить в милицию о пропаже дочери. Писала письма в телепередачи «Жди меня» и «Ключевой момент». Фотографии Анны показывали по телевидению. По всей Украине были разосланы милицейские ориентировки на розыск девушки.
Прошло еще два года. Женился старший сын Марии Васильевны и Сергея Николаевича. Вскоре у них родился внук. Трехкомнатная квартира, где прожили родители Анны, оставалась неприватизированной. Квартиру требовалось приватизировать. Тем более, здоровье Марии Васильевны и Сергея Николаевича заметно ослабло. Однако чтобы оформить приватизацию, нужно было выписать из квартиры пропавшую без вести Анну. А сделать это можно, лишь признав ее мертвой. Через суд родители Анны получили свидетельство о смерти дочери. С июля 2008 года девушка официально стала считаться умершей.
«Я бежала на встречу с дочерью, задыхалась и повторяла: «Это не она! Не она! Я не верю… »
В это время тяжело заболела свекровь Марии Васильевны. Пожилую женщину пожирал рак. Мария Васильевна неотлучно находилась возле больной.
— Позвонил старший сын: «Мама, срочно приезжай домой! Звонит следователь из Ивано-Франковска». — Мария Васильевна рыдает. — Я домой со всех ног. Поднимаю трубку и слышу: «Нашлась ваша дочь. Если хотите встретиться, приезжайте в Ивано-Франковск». Я бросила телефон и давай кричать диким голосом. Это горе мое кричало…
Свекровь умирала у меня на руках. Перед смертью я успела ей сказать, что Аня нашлась. Свекровь сказала: «Бросай меня, езжай к дочери!» Но я не смогла. Она мне тридцать лет за родную мать была. Как можно было ее оставить при смерти? А сердце разрывалось от боли, так хотелось поехать и увидеть, наконец, мою Анечку! Следователь продиктовал номер телефона дочери, я звонила по нему раз сто. Но он был отключен. Я написала sms-ку: «Анечка, умерла бабушка. Приезжай домой. Мама». Сообщение дочка тоже не получила.
В Ивано-Франковск Мария Васильевна с мужем отправились после похорон свекрови. Оба были морально раздавлены. Чтобы поддержать супругов, с ними поехал родной брат Марии Васильевны, Иван.
— Я связался с милиционером, который нашел мою племянницу, — говорит брат Марии Васильевны Иван Коляда. — Он встретил нас в Ивано-Франковске. Рассказал, как все произошло. Он с коллегой шел по улице и засмотрелся на проходившую мимо девушку. Один из них обратил внимание, что где-то уже видел ее лицо. Девушку остановили, стали расспрашивать. Так все и выяснилось. Он сам позвонил моей сестре и сообщил, что дочь нашлась.
Ивано-франковские правоохранители не стали сообщать Анне о приезде ее родителей. Девушка могла испугаться и убежать. Один из милиционеров позвонил ей на мобильный, назначил встречу в городе: мол, нужно уточнить ее данные.
— Милиционер и мой брат шли впереди, а мы с мужем бежали сзади, — вытирает слезы Мария Васильевна. — Мы уже старые, полные, нам тяжело было идти. Я на каблуках, у мужа больная нога. Подбежим немного и останавливаемся, чтобы отдышаться. Я задыхалась и повторяла: «Это не она! Не она! Я не верю… » Брат с милиционером зашли за угол здания, показали рукой: Аня там, за углом. Мы с мужем остановились, постояли несколько минут. Боялись того, что ждало нас впереди… На скамейке сидела наша Аня. Худенькая такая, в джинсах. Совсем не изменилась, только волосы стали длиннее. Мы бросились к ней. Плакали, целовали, обнимали… Она сидела, как каменная. Я видела, что она в шоке.
Дочь сказала, что живет здесь с мужчиной, и ей нужно забрать из его квартиры вещи. Мы поехали туда. Хозяин квартиры пригласил нас зайти. Он оказался старше нас с мужем! На вид солидный, квартира у него хорошая. Я заметила, что он накупил Ане драгоценностей, одежды, сапог пар шесть. Мужчина сказал нам: «Аня — прекрасная хозяйка. Выхаживала меня, когда я болел. А я, в свою очередь, заботился о ней». Дочка собрала вещи, и мы поехали домой.
«Бывает, Аня позовет меня: «Мамочка!» А мне это слово, как нож в сердце. Шесть лет никто меня так не называл!»
— Тех двух милиционеров, которые помогли найти мою племянницу, я теперь родными братьями считаю, — говорит дядя Анны Иван Коляда. — А ведь до этого думал, что в милиции работают непорядочные люди. У меня своя беда: семь лет назад, в 2001 году, погиб мой 17-летний сын Андрей. Он с друзьями ехал на машине по трассе Варшава-Киев, и в них врезался «Мерседес». Водитель «Мерседесе» остался жив, а трое молодых парней погибли на месте. Уже семь лет идет расследование по этому случаю. Несколько раз уголовное дело закрывали. Мне сказали, что водитель «Мерседеса» заплатил большую взятку, чтобы дело не дошло до суда. Кроме того, родственник этого водителя работает в Министерстве внутренних дел Украины. Он его покрывает. А я уже семь лет борюсь за правду…
Милиционеров из Ивано-Франковска я звал в ресторан, хотел отблагодарить за возвращение Анны в семью. Они отказались. Я пригласил их ко мне в гости. Я живу в Волынской области, возле Шацких озер. Обещали, что летом приедут с семьями. Приму, как самых дорогих гостей.
Только когда Анна переступила порог родительского дома, она, наконец, заплакала. Сквозь слезы девушка рассказала родителям, как тосковала по ним шесть лет. Однажды, три года назад, она решилась приехать в Червоноград за паспортом. Вечером пришла к родному дому. Простояла под окнами два часа, но зайти в квартиру не осмелилась.
— Аня призналась: мол, испугалась, когда увидела нас с отцом, — продолжает Мария Васильевна. — Боялась, что мы очень злы на нее, будем ее бить. Говорила, что даже не надеялась увидеть нас снова. Ее мучила совесть, по ночам не могла спать. Думала о нас…
Однако девушка так и не объяснила родителям, что заставило ее уйти из дому.
— Дочка сказала, что пошла на дискотеку, а потом решила больше не возвращаться домой, — рыдает Мария Васильевна. — Но она ушла из дома свекрови в домашней одежде, без денег. Разве так ходят на дискотеку? Аня молчит. Не хочет говорить, как очутилась в Ивано-Франковске.
Я вижу, что дочка скучает по тому мужчине, с которым жила в Ивано-Франковске. Он звонит ей постоянно. Она говорит в трубку: мол, скучаю, хочу быть с тобой. Я ей говорю: езжай к нему, я тебя держать не буду. Но Аня не торопится. Отвечает, что хочет еще дома побыть. И как она уедет без документов? Два месяца назад я ее официально похоронила, а теперь приходится бегать по судам «оживлять». Благо, я не успела еще оформить приватизацию квартиры. Теперь делаю все снова. Чтобы у дочки тоже было свое жилье.
— Слышу в вашем голосе горечь. Но ведь все закончилось хорошо: дочь нашлась, живет с вами. Неужели вам не стало легче на душе?
— Нет. Еще тяжелее теперь жить… Я вижу, что дочь сильно изменилась. Видно, била ее судьба. Но правды она не говорит. Да и я сама не уверена, хочу ли ее знать.
— Аня просила у вас прощения?
— Да. Часто подходит ко мне, плачет: «Прости, мама!»… Бывает, позовет: «Мамочка!» А мне это слово, как нож в сердце. Шесть лет никто меня так не называл! Помогает по дому: и уборку делает, и готовит, и картошку со мной копала. А потом, замечаю, начинает что-то вспоминать и плачет. Призналась однажды, что, как и я, лечилась в психиатрической больнице. Не могла жить с чувством вины перед нами, у нее случился нервный срыв. Я сказала ей: «Давай забудем все, что было. У нас началась новая жизнь».
Теперь Мария Васильевна часто вспоминает предсказание ворожеи на старинных австрийских картах. Все случилось так, как пророчила старая гадалка. Только ворожея не сказала, как будут они жить после долгой и нелепой разлуки. И смогут ли родительские сердца простить бездумный поступок дочери.
594Читайте нас у Facebook
