Уже прошла почти неделя после того, как посмотрел на одном из телеканалов сюжет о маленькой девочке и её родителях, но до сих пор хожу под впечатлением от этой истории. Речь в ней шла о детках, переживших ранние инсульты или какие-то подобные заболевания, накладывающие, как правило, неисправимый отпечаток на всей их дальнейшей жизни. Этой девочке и её родителям пришлось через такое испытание пройти несколько лет назад. Случившееся с ней тогда врачи оценивали как абсолютно безвыходную ситуацию, при которой родителям следовало просто смириться с безжалостным ударом судьбы и смиренно наблюдать за страданиями их самого родного человечка, не способного уже самостоятельно вернуться к нормальной полноценной жизни.

Но они не смирились. И не только потому, что оба, обладая медицинским образованием, знали, что бороться нужно до последнего, испытав все возможные методы и приёмы восстановления детского организма. А ещё и потому, что прекрасно понимали: кроме них самих, пройти со своим дитём все выпавшие на их долю испытания не сможет никто другой.

Мне запомнился момент, записанный на домашнее видео, где отец, по профессии врач-реабилитолог, заставляет девочку ползти на животике по ковру, расстеленному на полу. Она горько плачет, ей больно, она умоляет отца не мучать её. А он, дав ей передохнуть, снова и снова заставляет её ползти. Превозмогая боль, глотая слёзы. Снова и снова… Видно, как ему хочется пожалеть родного ребёнка, оставить в неизлечимом покое, не дёргать, не заставлять делать болезненные упражнения. Тихонечко читать неподвижной дочке добрые книжки, показывать мультики, кормить из ложечки, на руках переносить в ванную. Так ведь, казалось бы, куда проще. И для себя, и для неё. Но он, причиняя ей заведомую боль, за неё же и борется. За её будущее. Здоровое и полноценное, позволяющее жить, как живут все нормальные люди, а не влачить беспомощное существование, довольствуясь жалостью родных и близких.

Как мне это понятно. И как порой этого не могут (и не хотят) понимать наши дети, недоумевающие, зачем мы столь многого от них требуем. Ведь можно же довольствоваться малым — не утруждая себя обязанностями и ответственностью за их исполнение, не стремясь к чему-то большему, когда есть то, чего, в принципе, и так, по их мнению, достаточно и в бытовой жизни, и в познании профессиональных знаний и опыта. Они, как та маленькая девочка, хотели бы, чтобы родители не трогали их в благополучном покое, не задумываясь над тем, что однажды, оставшись без привычной родительской опеки, вдруг — неожиданно для себя — окажутся не приспособленными к решению элементарных жизненных проблем. И все эти отмашки типа ''а, жизнь потом сама научит'' хорошо звучат сейчас, но потом могут оказаться неразрешимыми и непреодолимыми из-за отсутствия болезненного опыта, недополученного в детстве и юности.

Конечно же, жизнь научит. Каждого. И по-своему. Только вот какими станут эти жизненные уроки в самостоятельном будущем и насколько способными усвоить эти уроки окажутся оставшиеся уже без нашей опеки дети, большой вопрос. Поэтому так и хочется за прекрасным отцом-реабилитологом, всё-таки вернувшим дочку к нормальной жизни, тысячу раз повторять нашим детям:

- Ползи вперёд, ползи… Терпи боль, терпи. Но только не останавливайся. Это всё в первую очередь необходимо тебе.

Всем сегодняшним именинникам позвольте пожелать добра и счастья. А вам, друзья мои, хорошего дня.