«в 13 лет, когда отказали ноги, я стала вышивать сорочки и скатерти, а рисовала по вечерам — для души», -
… Хата Марии Пантелеймоновны Буряк стоит на околице села, почти что в лесу. Сосны обступают подворье с деревянными сарайчиком и туалетом, двери которых расписаны фантастическими цветами и птицами. Расписные двери и в комнате (она же — мастерская, она же — горница). Сюда приглашает нас, въезжая в дом на инвалидной коляске, хозяйка — маленькая и худенькая, как девочка-подросток…
«В школе урок рисования для меня был как праздник»
- Я в первом классе была меньше всех ростом, — говорит Мария Буряк. — И почему-то меня с подружкой, тоже маленькой, посадили на последнюю парту. Уж как мы горевали! (Улыбается. ) В школе каждый урок рисования для меня был как праздник. Рисовать хотелось, сколько себя помню. Посмотрю, как бабушка вышивает подол сорочки, — и выведу такие же три ягодки… на песке. А в школе рисовала черным карандашиком на обрывке бумаги. Если б тогда были настоящие краски!..
В 13 лет Мария перестала ходить в школу — заболела и слегла. Диагноз ей сразу не поставили.
- Много лет спустя в Киеве, в областной больнице, профессора осматривали меня и спорили, паралич это или нет, — вспоминает Мария Пантелеймоновна. — Говорили, что можно бы попробовать меня вылечить, но нужен постоянный уход. А к тому времени уже некому было поддержать меня — мама умерла. Так судьба сложилась… Слава Богу, на глаза я никогда не жаловалась, и руки послужили. С 13 лет, когда перестала ходить, не расставалась с иголкой — вышивала людям сорочки, скатерти. Изо дня в день, 20 лет подряд. А по вечерам рисовала — для души. Бумаги не было, рисовала на газетах или на плакатах с обратной стороны. А вместо кисточки брала квачик. Соседи придут — похвалят, просят, чтобы и им нарисовала.
- О выставках своих работ думали?
- Даже и не мечтала. Но художница Елизавета Миронова, она родом из здешних мест, узнала обо мне и навестила. Принесла бумагу, кисти. Нарисуй, говорит, пять картин, чтобы показать их в Киеве. Три работы сразу отобрали на республиканскую выставку, их закупило Министерство культуры. Вот так с 1968 года я и начала выставляться. Из Москвы работы посылали в Брюссель, Париж, Торонто…
Устроившись на полатях печи, Мария Пантелеймоновна достает фотоальбом с иллюстрациями своих работ. Альбомом она очень дорожит, ведь полюбоваться оригиналами картин не может — они в музеях Переяслав-Хмельницкого и Киева, а некоторые разлетелись по свету, осев в частных коллекциях.
- Вот этот «Дед Мороз» не вернулся с выставки в Бельгии, — рассказывает Мария Пантелеймоновна.
Сказочный персонаж ступает по пригорку, напоминающему усеянную цветами веточку, а над ним парят ангел и жар-птицы. Ощущение полета, радости, праздника пронизывает все картины художницы, чью судьбу, казалось бы, никак не назовешь счастливой.
- Бывает, что сюжет картины вам снится?
- Да. Будущие картины приходят и во сне, и наяву. Я ведь ЭТИМ живу, — говорит художница. И с грустью добавляет, глядя на лист бумаги с карандашными набросками и закрытые тюбики с темперой: — Может, к Крещению удастся написать новую картину? Пока не могу — руки очень болят…
Сейчас в помощь Марии Пантелеймоновне дали социального работника, а прежде она управлялась по хозяйству сама — убирала, стирала, топила печь, варила борщи и ухаживала за старенькой больной мамой. Однажды приехала к ним делегация из Министерства культуры и Министерства социального обеспечения: стали уговаривать Марию отдать маму в очень хороший интернат для заслуженных пенсионеров — ведь тогда больше времени появится для работы над картинами.
- Я отказывалась, — вспоминает художница. — Дайте, говорю, дожить старому человеку век в своей хате. И тут, на их глазах, маме стало плохо. Пришлось-таки ехать, но я настояла, что буду рядом с мамой. В том интернате она и отошла… Условия там, конечно, были хорошие: у каждого своя комната, всюду чистота, порядок… Мне предлагали там остаться. Потом уже Григорий Абрамович Местечкин (известный искусствовед. — Авт. ) уговаривал: «Вы только скажите, и мы выхлопочем вам комнатку в Киеве в доме пенсионеров — работников искусства». Я опять отказалась.
- Почему?
- Не могу в клетке жить…
«Жалею, что не сфотографировались мы с Аллой Горской»
Известный скульптор Галина Кальченко, принимавшая участие в судьбе художницы, собиралась приехать к ней в село. Поездка не состоялась (Галина Никифоровна заболела), но весть о ней наделала шуму.
- Ой, что тут было! — улыбается Мария Пантелеймоновна. — Все починили, покрасили и даже телевизор мне принесли.
Недавно старенький телевизор заменили новым — его презентовали художнице по случаю ее 70-летия. В сельском Доме культуры устроили торжественный вечер в ее честь. А делегация от Союза художников Украины вручила Марии Пантелеймоновне орден Княгини Ольги.
- Конечно же, привезли и краски, — рассказывает «ФАКТАМ» секретарь Национального союза художников Украины Николай Кищук. — Мария Пантелеймоновна призналась, что для нее это самый ценный подарок. Она самобытнейший мастер. Каталог картин Марии Буряк уже выпущен, теперь в планах Союза художников — устроить в Киеве масштабную выставку ее работ.
Вот только фотографий с юбилея у Марии Пантелеймоновны нет.
- Так всегда: клацают, клацают своими фотоаппаратами, а снимков нет, — сетует художница. — Но что уж тут поделаешь. Об одном только жалею: что не сфотографировались мы с Асей — Аллой Горской, когда она ко мне приходила…
Те, кто однажды нашел эту хату, добравшись к ней через лес, пешком, уже не забывал сюда дорогу. А один из гостей решил осесть в Ковалине навсегда. 24 года прожил здесь инженер-строитель, у которого не сложилась жизнь в городе. Достроил хату Марии Пантелеймоновны и поселился за стенкой. Начал писать картины и рисовал до самой смерти.
- Однажды он меня спросил: «Что вам подарить, Мария Пантелеймоновна, к празднику?» — вспоминает художница. — Подарите, говорю, Владимир Иосифович, мне целый замок. Через несколько дней он приносит мне картину. А на ней — прекрасный замок. Видите? — с улыбкой показывает художница картину, висящую на стенке у нее в комнате на почетном месте.
Замок действительно хорош. К нему бы только новую «карету» с управлением — очень уж тяжела старенькая инвалидная коляска Марии Пантелеймоновны…
2015
Читайте нас у Facebook
