«с любимым мы познакомились десять лет назад, когда сидели рядом в «расстрельных» камерах. Теперь он, как и я, отбывает пожизненное заключение. Недавно прислал мне в подарок халат! »
Женщин, отбывающих пожизненное заключение, в Украине почти в тысячу раз меньше, чем мужчин. Первых — 1363, вторых — всего 14. Раньше дамы, приговоренные к максимальному сроку, сидели в разных следственных изоляторах, в основном камерах-одиночках. Три месяца назад всех «пожизненниц» свезли в Харьков, в 54-ю Качановскую исправительную женскую колонию, где на средства Госдепартамента по исполнению наказаний для них был реконструирован небольшой корпус, который теперь называется «сектором среднего уровня безопасности». Для сравнения: мужчины с пожизненным сроком содержатся на «максимальном уровне безопасности», что означает режим гораздо более суровый.
За коммунальные услуги и питание с каждой заключенной высчитывают 150 гривен в месяц
Трехэтажный домик, отделанный снаружи «под вагонку», выглядит симпатично. Вокруг него — трехметровый забор, увенчанный колючей проволокой. Войти внутрь можно только через железную калитку с глазком и надписью «Посторонним вход запрещен».
В 11 утра осужденные находились в швейном цеху. На работу ходят все приговоренные к пожизненному заключению, кроме двух пенсионерок. Бабушкам пенсия поступает на персональный лицевой счет, который имеется у каждой заключенной. Как рассказал заместитель начальника колонии по социально-воспитательной работе Сергей Грошов, отношение к работе у женщин разное. Одни трудятся так, что только диву даешься — быстро, умело, не глядя на настроение и самочувствие. Хорошая швея может заработать до 900 гривен в месяц. Одна осужденная даже умудряется отсылать деньги домой — старенькой свекрови на дрова. Другие, наоборот, ленятся, зато донимают просьбами родственников: «Мне здесь так плохо, вышлите хоть сколько-нибудь!» Хотя на самом деле выход, по словам начальства колонии, очень прост: работай, и будет на что купить в тюремном магазине продукты, одежду и даже косметику.
Перед тем как я вошла в швейный цех, начальник сектора для «пожизненных» преступниц Татьяна Метлюк приказала всем осужденным собрать и сдать ножницы. Это необходимое соблюдение мер предосторожности на случай возможного захвата заложников. Вначале женщины, сидевшие за швейными машинками, восприняли появление журналиста «ФАКТОВ» агрессивно. «Сколько ходите, и нет от вас никакого толка!» Но узнав, что я недавно побывала в Черниговской женской колонии, где содержатся женщины с маленькими детьми, немного оттаяли. Одна сказала: «И я там была с крохоткой-дочкой. Надо туда передать привет!» После этого многие согласились поговорить.
Мы пошли в жилые помещения. Проводя маленькую экскурсию, майор Сергей Грошов показал спортзал, в котором имелось несколько простеньких тренажеров, и комнату для отдыха с огромным телевизором и книжными полками.
- Осужденные имеют право пользоваться библиотекой в любое время, — пояснил майор Грошов. — Мы вообще камеры не запираем, только жилые этажи. Подъем у женщин в 5. 30. Зато в три часа дня они уже освобождаются от работы. Гуляют во дворике, занимаются спортом. В пищеблоке, где находятся большой стол и общий холодильник, у каждой есть свой запирающийся ящичек для продуктов. Сюда, в спецсектор, трижды в день приносят готовую еду из общей для всей колонии столовой — кашу, суп, чай. В дополнение они готовят себе салатики, бутерброды — с салом, колбасой, копченой рыбой. Все эти продукты можно заказать в нашем магазине.
Светлые комнаты-камеры похожи на номера обычной гостиницы. Возле стенок — две или три кровати, застеленные новеньким цветным бельем. На окнах — белый тюль, на тумбочке — небольшой телевизор. (Не тюремный, а присланный с воли. Но имеется в каждой камере. ) Из комнаты ведут двери с табличками. «Сушильная» — нечто вроде шкафа-кладовки, где хранятся обувь и одежда, и «Душевая» — с душевой кабинкой, унитазом и… биде.
- Такие условия мне даже присниться не могли! — воскликнула обитательница камеры Ирина Радосюк, хвастаясь своим жилищем. — До этого я много лет просидела в одиночке Донецкого СИЗО. С потолка капало, из-под разбитой параши лезли крысы величиной с откормленную кошку. А тут так удобно и красиво!
За коммунальные услуги и питание с каждой заключенной (как из «пожизненного» сектора, так и с остальных арестанток колонии, живущих в казармах по 30-40 человек и посещающих баню раз в неделю) высчитывают 150 гривен в месяц.
Почти у всех обитательниц пожизненного приюта по два-три убийства за душой
Новоселье в секторе для пожизненных преступниц состоялось три месяца назад. Осужденных свезли сюда со всей Украины. Чтобы узнать своих подопечных поближе, майор Татьяна Метлюк проговорила с каждой по многу часов.
- Психика у всех расшатанная, — вздыхает Татьяна. — Конфликты вспыхивают по любому поводу — к примеру, одна другую не выслушала или чем-то не поделилась. В комнаты мы подбирали их по характерам, прямо как космонавтов, но уже несколько раз пересаживали. Даже на обед приходится в два этапа водить, чтобы не возникало стычек между самыми скандальными.
Почти у всех обитательниц пожизненного приюта по два-три убийства за душой. «ФАКТЫ» писали о многих из этих преступлений. Например, о том, как киевлянка Оксана Райченко (фамилии всех женщин, не согласившихся беседовать с корреспондентом и фотографироваться, изменены) вместе с 15-летней дочерью и ее другом-подростком, желая завладеть деньгами подруги — налогового инспектора, убила молодую женщину и ее малолетнего ребенка. Пока Оксана пытала жертву — резала ее, колола ножом, требуя сказать, где лежат деньги, дочка в другой комнате развлекала ребенка сказками — чтобы не мешал. Затем вместе покончили с маленькой свидетельницей. Оксане дали пожизненное, дочери как несовершеннолетней — девять лет лишения свободы. Писали мы и о Людмиле Бышковец по прозвищу Люда-Жаба — первой в Украине женщине-киллере, стрелявшей в бизнесменов по заказу. Был материал и о Нине Скуратовой, жестоко отомстившей мужу за измену. Выследив, где он живет с новой пассией, Скуратова ворвалась к ним в квартиру. Мужчину убила ножом и едва не прикончила соперницу. Ни на суде, ни сейчас женщина не сожалеет о содеянном.
Самая пожилая из обитательниц «пожизненного» корпуса — 65-летняя Мария Федоровна Лось. Убила четверых. Как она рассказывает, муж пришел с работы пьяный, принялся бить ее и издеваться. У женщины всю ночь «болела и шумела» голова. Наутро женщина взяла топор и сначала зарубила спящего мужа, а затем и трех внуков. Говорит, что сама не понимает, зачем и как она это сделала. Односельчане поймали старуху в лесополосе, когда она пыталась повеситься.
- Сложно с этой бабушкой, — говорят охранницы. — Сварливая, капризная. Чем больше для нее делаешь, тем больше она требует. И еще — патологически жадная. Вот, к примеру, вчера у нас была отоварка. Бабуля тащила из магазина две сумки с продуктами. Девчонки хотели ей помочь, она — в ругань, гонит их, сумки собой прикрывает.
О своем преступлении Мария Федоровна говорить отказалась. Тоненько, нараспев выговорила:
- Что было, то было, чего уж вспоминать! А здесь я всем довольна, люди хорошие, отношение ко мне хорошее..
Самой молодой, Наташе Шинковской, — 31 год. Здесь она считается «ребенком», многие женщины называют ее «доцей». Сидит уже десять лет, о прошлом тоже говорит неохотно:
- Ну почему нам об этом снова и снова напоминают? Ведь жизнь идет, мы меняемся. Я же теперь совсем другая стала, лучше.
Наташа села в тюрьму за убийство родной тетки.
- Пришли к ней с братом вечером, уже выпившие, — вспоминает Наталья. — Слово за слово — завязался спор. Я ударила ее ножом. Просила брата, чтобы не убивал детей — тем более что они находились в соседней комнате, спали и ничего не видели. Но он все равно их убил. Теперь, когда я вспоминаю об этом, не могу поверить, что это было на самом деле. Бессмысленное, циничное преступление. Дядьку как жалко! Остался один.
Девушку, которой тогда исполнился 21 год, приговорили к расстрелу, несовершеннолетнему брату дали 10 лет.
- Испугались расстрельного приговора?
- Я, в принципе, ожидала такого. Но тогда уже действовал мораторий, была надежда, что смертную казнь отменят… — Наташа неожиданно сменила тему разговора, попросив: — Сфотографируйте меня в халате. Только в полный рост! Хочу отослать фотку любимому мужчине.
- Где же вы его раздобыли!?
- В СИЗО, в коридоре для расстрельных, — улыбнулась заключенная. — Нас там всего две женщины было и человек пятьдесят мужчин. Во время обеда, когда открывали кормушки, можно было пообщаться с соседними камерами. Моего соседа звали Паша по прозвищу Зверь. В книжке «Криминальный Крым» о нем написано. Он меня подбадривал: мол, держись, не раскисай. Разговаривали с ним, записки друг другу передавали. Теперь он в Виннице в тюрьме для пожизненных сидит. Мы переписываемся. Он, правда, женат, и дети есть. Но это не мешает, мы же только друзья… А этот халат он мне подарил! Сказал своей матери размер, она купила в магазине и мне прислала.
- Брат, наверное, скоро на свободу выйдет?
- Весной. Я за него очень беспокоюсь. В колонии он увлекся наркотиками. В первом же письме написал мне: «Как хорошо, здесь наркоту достать проще, чем на воле». Обрадовался, дурачок. Да если бы мне такой срок маленький дали, как ему, какая я была бы счастливая! У меня вот пожизненное, а я все равно здоровье берегу, правильно питаюсь, занимаюсь спортом. Еще плохо, что на свободе братика никто не ждет. Мама умерла, отец квартиру продал и тоже умер. Жить негде. Боюсь, пойдет мальчик по плохой дорожке…
«Я бы отпустила всех-всех. Если им сохранили жизнь, то ведь не для того, чтобы до самой смерти они сидели в тюрьме?»
Особый случай среди «пожизненниц» — киевлянка Галина Ковальская. До преступления она работала няней в детском саду. Была замужем, воспитывала сына. На скамью подсудимых попала в 40 лет. Галя единственная из всех осуждена только за одно убийство. Она зарезала ножом 12-летнего племянника, сынишку родной сестры. Согласно приговору, мотивом убийства было желание завладеть имуществом родственников.
- После многих бесед Галя призналась мне, что ею двигало на самом деле, — поделилась одна из сотрудниц колонии. — Дело в том, что каждое лето Галина отправляла сынишку погостить к сестре в село. Однако, когда мальчику исполнилось 10 лет, он категорически отказался ехать. Расспросив сына как следует, мать узнала о причине: оказывается, прошлым летом муж сестры изнасиловал ребенка. Тогда она взяла нож и поехала к родственникам. Дверь дома открыл племянник, Галина ударила его ножом…
Убив ребенка, женщина не вошла в дом, а развернулась и отправилась обратно к станции электрички. Так ее и задержали — идущую по улице с ножом в руке.
Когда мы беседовали с Ковальской, на вопрос о причине убийства она ответила так же, как отвечала в суде:
- Не знаю, зачем я это сделала. Племянник был мне, как родной сын. Я осознаю свою вину и полностью в ней признаюсь.
- Галина, мне по секрету рассказали, что вы узнали от сына перед поездкой в село.
Ковальская не удивилась, но и не обрадовалась моей осведомленности.
- Да, уже убив ребенка, я поняла, что на самом деле хотела убить другого человека. Но, увидев племянника в крови, в дом зайти не смогла.
- Ну почему же вы в суде ничего не сказали?
- Как я могла опозорить сестру и зятя? Я и так перед ними бесконечно виновата. Когда шел суд, я сидела, низко-низко опустив голову, не смея поднять глаз на сестру и моих родителей.
- Муж и сын вам пишут?
- Муж умер два года назад, не смог оправиться от шока. Только ему одному я сказала правду. Мы надеялись, что дадут 12-15 лет. Говорил: «Отсидишь, я буду тебя ждать. Может, выпустят немного пораньше… » Но не дождался. Сердце не выдержало. Сын сейчас живет у моих родителей. Я пишу им иногда, но они не отвечают. О переселении в новый корпус не писала — неудобно хвастаться. На свободе сейчас тяжело жить. А тут два пенсионера воспитывают ребенка…
По правилам режима, пожизненная заключенная имеет право на длительное (до трех суток) свидание один раз в три месяца, короткое (до четырех часов, через стекло) свидание один раз в месяц, а также на 15-минутный телефонный разговор четыре раза в год. Количество писем не ограничено. Арестантки пишут много — родителям, детям, родственницам, подругам — даже тем, с кем на воле не очень-то и общались. (В этом принципиальное отличие от мужской «пожизненной» тюрьмы, у «клиентов» которой, как правило, ослабевают или вовсе рвутся социальные связи. )
Согласно нашему законодательству, пожизненные заключенные после 20 лет отсидки могут подавать прошение о помиловании. Все обитательницы спецблока с нетерпением ждут этого момента. Я спросила у Татьяны Метлюк, кого бы из своих подопечных она, будь ее воля, выпустила бы в первую очередь. Ответ был несколько неожиданным:
- Я бы отпустила всех-всех! Если им сохранили жизнь, то ведь не для того же, чтобы до самой смерти они сидели в тюрьме, верно? Мне кажется, надо дать им еще один шанс вернуться к детям, друзьям.
P. S. Редакция «ФАКТОВ» благодарит Государственный департамент по исполнению наказаний Украины за помощь в подготовке материала.
3703Читайте нас у Facebook
