«нельзя торопить смерть, но нельзя ее и тормозить», — сказал мне муж и запретил вызывать врачей»
«Отведу сына в школу, тогда уж о смерти буду думать»
Валентина позвонила в херсонское бюро газеты «ФАКТЫ» три месяца назад и запричитала: «Дед Гриша умер».
Последний раз я видела Лахновских год назад — на 90-летие Григория Лахновского. Он еще строил планы, вел активный образ жизни, возился с пчелами, часами играл с маленьким Толиком… Старшие дети Лахновского, родившиеся задолго до того, как он прослыл местной знаменитостью, сами давно стали бабушками и дедушками, а новоиспеченный папочка убеждал меня, что счастье отцовства в полной мере ощутил только сейчас: «Это такая радость — с утра до вечера быть рядом с подрастающим сыном!» Малыш — стимул не стареть. А минувшей осенью разменявший десятый десяток Григорий Иосифович по телефону пожаловался, что стал сдавать, но все равно шутил.
- Я принял меры, — рассказывал он. — Недавно своими руками сделал крест, отвез его на будущую могилу, установил и прибил табличку: «Григорий Лахновский, год рождения — 1916, год смерти — 2010». Задал себе такой вот срок. Настраиваю свой внутренний будильник.
Почему именно этот год он выбрал для ухода, Григорий Лахновский объяснял мне еще раньше, рассказав, что его отец умер от испанки, когда Грише было семь лет. Тем не менее он хорошо его помнит, поэтому верит, что семилетний Толик тоже запомнит своего отца. Лишь бы дожить до этого 2010-го! И еще старейший в Украине отец волновался, как бы сын не повторил его судьбу, ведь мальчишкой Гриша попал в детдом.
- Как в воду глядел! — кричит в трубку Валя. — Скорее приезжайте, у меня хотят забрать ребенка!
Я стала собираться в Качкаровку.
История отношений
36-летней Валентины и
87-летнего деда Гриши обошла все газеты не только из-за возраста Лахновского. Валю в селе считали непутевой: от водки умер ее муж, из-за пьянства и саму женщину лишили родительских прав. Все махнули на нее рукой…
«Дед Гриша возил Валю кодироваться от пьянства еще задолго до родов»
Григорий Иосифович, примерный семьянин и уважаемый в селе человек, герой войны, после смерти жены остался один. Дети давно разъехались, внуки и правнуки наведывались редко. У деда был хороший дом, десяток ульев, он слыл зажиточным мужиком. И вот этот седовласый пенсионер задался целью перевоспитать пропащую Валю. Она поначалу помогала старику в огороде, потом и вовсе перебралась к нему. В селе этому не придали значения, ведь жить пьянчужке в самом деле было негде. Заговорили только тогда, когда у Вали округлился животик. Как же все удивились, когда Лахновский не только поехал в район забирать свою квартирантку, но и признал новорожденного мальчика сыном, а потом отвел невесту в загс. «Не может быть! — говорили односельчане. — Не иначе как чужой позор прикрывает своим именем».
Валя же еще при поступлении в роддом в графу «отцовство» попросила внести фамилию Лахновского. «Назовите год рождения вашего мужа», — спросила медсестра. «1916-й», — ответила роженица.
Сестричка, уверенная, что от волнения мамаша потеряла память и все перепутала, не стала переспрашивать, а записала по-своему: 1961-й. Так ей показалось правдоподобнее.
И только когда малыш стал подрастать, все больше напоминая лицом своего весьма почтенного папашу, село нехотя, но все же вынуждено было поверить. К Лахновскому потянулись местные деды за секретом мужского долголетия. Над ним подшучивали, да он и сам любил пошутить. «Нет человека веселее, чем украинский пенсионер!» — качала головой, наблюдая все это, тогдашний председатель местного сельсовета Тамара Мельник. Именно к ней экстравагантная парочка то и дело бегала решать свои проблемы. Главная из них — запрет на спиртное.
- Григорий Иосифович возил подружку кодироваться от пьянства еще до того, как она забеременела, — рассказывает Тамара Мельник. — С пьянками вроде было покончено, но иногда Валя срывалась. Тогда дед бежал в сельсовет и требовал выселить ее из своей хаты. Следом мчалась провинившаяся, умоляла простить: «Это последний раз!» Бывало, он мог и ремнем повоспитывать подругу. Со временем страсти улеглись, а Валя, отказавшись от выпивки, расцвела на глазах.
«Ой, гляди, уведут ее у тебя!» — подначивали деда Гришу его пожилые друзья. «Пусть только попробуют», — был стопроцентно уверен в себе молодожен.
Я часто бывала у Лахновских и всегда восхищалась порядком в их доме. Хозяина беспрекословно слушались сын Толик и жена. Муж, к примеру, не разрешал Валентине курить, и она пряталась с сигаретой от него в огороде. О том, чтобы пригубить вина, не могло быть и речи. Идеальный порядок в огороде тоже говорил о многом.
А еще Григорий Иосифович хорошо знал: по какому-то неведомому закону природы у отцов в возрасте рождаются гениальные дети. Он даже купил толстую тетрадку, куда стал записывать их фамилии: Микеланджело, Гете, Ломоносов, Достоевский, Чарли Чаплин. Был уверен, что его Толик когда-то продолжит этот список. Все свободное от хозяйства время отец уделял обучению сыночка. И перед журналистами любил хвастаться его успехами: мол, все буквы знает, не по годам развит.
«Все ездили к деду! А к тебе никто не приедет»
- Господи! Наконец-то! — бросается мне навстречу обычно сдержанная Валентина. — Я так вас ждала! Как мне плохо без Гриши! Не думала, что так будет его не хватать!
Валентина рассказывает, как угасал муж. Всю зиму ничего не ел, пил лишь молоко, а к весне стал совсем плох. Она вызвала из Херсона его дочку-пенсионерку.
- Муж запретил вызывать врачей и сказал: «Нельзя торопить смерть, но и нельзя ее тормозить», — вспоминает хозяйка. — Вечером 8 мая я положила Толика спать, он взял ручку сонного ребенка в свою и через час отошел.
За месяц до кончины Григорий Лахновский оформил завещание: все имущество переписал на сына Толика.
- Недели за три до 8 мая журналисты приезжали к нам снимать очередной фильм, — говорит вдова. — И вот сразу после смерти Гриши этот фильм показали по телевизору — как мы сидим с ним на берегу Днепра… Так жаль мне стало, что никогда уже не будем сидеть вдвоем…
Через полтора месяца после похорон Валя выпила. Всего лишь пива, как она утверждает. И кто-то сразу же сообщил об этом в сельсовет. Дед Гриша надеялся, что местная власть поможет Валюше, если она оступится.
- Как же? Помогут! — вытирает слезы Валя. — Мне только сказали: «Сама езжай лечиться, без тебя дел хватает!» Да еще сына хотят отобрать!
Отправляюсь в сельсовет. Пока жду председателя, вокруг собираются местные женщины.
- Лахновский был уважаемый человек, а она кто? — говорят сельчане. — Не успела мужа похоронить, как выпила и прямиком в кабинет к председателю. А там важные дела решались, комиссия приехала. Вот секретарша ее и остановила. «Я корреспондентов вызову!» — грозилась в ответ Валентина. А мы ей: кончились, мол, для тебя корреспонденты! Был дед жив, снимали, писали, а теперь — кому ты нужна? У нее до сих пор ветер в голове.
Тамара, кума Валентины, успокаивает женщин: не надо шуметь, давайте разберемся. Два года назад дед Гриша жену закодировал. Она с горя 20 граммов вина выпила, вот ее и понесло. Соседи уже созванивались со старшими детьми Лахновского, и те согласны помочь Валентине, если она хочет обратиться к медикам. Но Толика они не оставят, в обиду не дадут.
Юрий Бутивчак, председатель Качкаровского сельсовета, он же председатель местного органа опеки и попечительства, горестно вздыхает, узнав о цели моего визита.
- Что ж, придется забирать у Валентины сына, если опять начнет срываться и пить, — пожимает он плечами. — И все-таки мать ребенку никто не заменит, поэтому торопиться не будем. Захочет жить достойно, поможем.
- Я пытаюсь, — виновато опускает голову Валя. — Цыплят завела, свиней. Только трудно одной. Жара стоит — за водой аж к Днепру ходим. Вроде муж не помогал мне физически, но я за ним была как за каменной стеной…
В выжженном солнцем пыльном дворике играется мальчишка. Он бегает за стрекозами, играет с поросенком.
- Папа не придет, — сообщает мне Толик. — Он на кладбище. Я к нему каждый день хожу.
Я фотографирую Толика и Валентину, и мы прощаемся.
- Помолитесь о покойном, — просит, выйдя к калитке, хозяйка. — Если веруете…
493Читайте нас у Facebook
