«все дети лежат здесь с мамами. А у зорянки я один», — говорит 21-летний володя стафиняк, вот уже год ухаживающий за больной раком сестрой в киевском институте онкологии
Брат и сестра Стафиняки, приехавшие в столицу из села Свитанок Рогатинского района Ивано-Франковской области, лежат в детском отделении Киевского института онкологии уже год. У 17-летней Зоряны страшный диагноз — остеогенная саркома, то есть злокачественная опухоль нижней конечности. Девочке уже ампутировали ногу, но, поскольку существует опасение, что метастазы могут распространиться дальше, ей предстоит еще несколько курсов химиотерапии. Чаще всего за тяжелобольными детьми ухаживают мамы, бабушки, реже — папы. Старшего родного брата, который всего на четыре года взрослее больной, в роли няньки здесь увидели впервые.
«Отец на моих глазах искалечил маму. Ударил ее кулаком в глаз, и она потеряла зрение»
Потянув за обмотанную марлей влажную ручку палаты, я оказалась в маленькой комнате. Володя открыл мне дверь, улыбнулся: «Вообще-то к нам сейчас нельзя, но раз доктор разрешил… » На кровати слева сидела девочка с абсолютно голым черепом и огромными синяками под глазами. На мгновение мне стало не по себе. Это та самая Зоряна, о которой брат написал в письме на одном из сайтов в Интернете: «Зоряне для лечения крайне необходима ваша помощь. Отец девочки умер, мать инвалид. Ей нужны деньги на лекарства и донорская кровь группы А(II), резус отрицательный». Лысая голова — результат химиотерапии.
- Сейчас Зорянке уже получше! — говорит Володя. — Сразу после операции, когда сестре отрезали ногу, она вообще есть не хотела. Анализы были ужасные, гемоглобин падал, тромбоциты тоже. Но сегодня ее уже отключили от капельницы, может вставать. Если анализы будут неплохие, нас отпустят на несколько дней домой, отдохнуть. Ну а потом снова сюда, на химиотерапию.
Слово за слово, ребята рассказали о своей жизни. Увы, их детство трудно назвать счастливым.
- Мне было шесть лет, когда отец на моих глазах искалечил маму, — начал Володя. — Пришел с работы пьяный, начал вымогать у нее деньги. Мама отказалась дать ему на водку, и тогда отец ударил ее кулаком в глаз. Врачи потом сказали, что удар был такой силы, что глазное яблоко было полностью разрушено. Чтобы хоть частично спасти зрение, нужно было срочно везти маму на операцию, но денег на это не было. Пока собирали нужную сумму, потеряли время. Катаракта перешла и на другой глаз. Когда Зорянке исполнился всего годик, мама полностью потеряла зрение.
- Да, — тихо прошептала со своей кровати девочка. — Я маму помню только слепой.
Отец продолжал пить, его выгнали с работы. Маме, медсестре сельского медпункта, по состоянию здоровья тоже пришлось оставить службу. Дети и муж существовали на ее пенсию по инвалидности. Чтобы семья не умерла с голоду, старший брат сам взялся за домашнее хозяйство. Научился доить корову, кормить поросят. Сначала приходилось тяжело, потом втянулся. Учиться было некогда, зато в доме всегда были молоко, творог, сметана. Когда Зоряна подросла, стала помогать брату.
- В отличие от других ребят, я очень хотел идти в армию, — заметил Володя. — Так устал от всего, что творится в семье! Но отец с матерью, чтобы не отдавать меня на службу, официально развелись, хоть на самом деле продолжали жить вместе. В итоге в армию меня не взяли — как единственного трудоспособного кормильца в семье.
После окончания одиннадцати классов Володя нашел работу подальше от дома — в Днепропетровске, на строительстве автодороги.
- Получал хорошие деньги — 300 долларов в месяц, — говорит он. — Домой отсылал, и себе кое-что оставалось. Сестра уже заканчивала школу, думал, ко мне приедет…
Однако, когда Володе показалось, что жизнь налаживается, беды опять повалили одна за другой. Сначала умер отец — замерз пьяным в сугробе. А спустя пару месяцев Володе в Днепропетровск позвонили односельчане: «Приезжай быстрее домой, с Зоряной плохо».
«На лечение Зоряны собирали всем селом. Получилось 8 тысяч гривен»
- Началось с того, что я упала с велосипеда, — Зоряна натянула повыше больничное одеяло. — У меня в кармане зазвонил мобильный телефон, я потянулась вытащить трубку и на миг выпустила руль. Свалилась на землю, ударилась коленом. Нога сильно распухла.
За три недели боль не прошла, а опухоль только увеличилась. Зоряна едва могла ступить на больную ногу. Но ни слепой маме, ни тем более старшему брату, находящемуся далеко от дома, девочка не рассказала о своей беде.
- Думала, пройдет! А оно вон как… — плачет Зоряна.
- Скажи честно, что боялась рентгена, — хмыкает брат. — Думала, больно ей будет. Поэтому и не говорила никому.
Мама подружки чуть ли не силой отвела хромающую девочку на консультацию в областную больницу. Выслушав приговор врачей, женщина, ни словом не проговорившись Зоряне, срочно вызвала домой ее старшего брата.
- Приехал, посмотрел сам: ножка у нее действительно была очень опухшая, — рассказывает Володя. — Снова, уже вдвоем, мы поехали по больницам. В районной дали какую-то мазь, сделали снимок. На другой день мы поехали в областную, за 80 километров. Там сразу дали направление в Киев, в онкоинститут. Времени терять было нельзя.
- Я поняла, что у меня рак, только здесь, когда врач сказала: «У тебя очень серьезная ситуация», — всхлипнула девочка, потом вытерла ладонями мокрые глаза и больше не пролила ни слезинки.
Было решено, что Зоряна и Володя лягут в больницу вместе. Каждому пациенту, находящемуся на лечении в детском отделении столичного Института онкологии, положена сиделка. Чаще всего за тяжелобольными детьми ухаживают мамы, бабушки, реже — папы. Иногда взрослые сестры. Однако старшего брата, который к тому же всего на четыре года взрослее больной, в роли няньки здесь увидели впервые.
- Да у меня другого выхода не было. Все дети лежат с мамами. А я у Зорянки один, — серьезно заметил юноша.
В палату заглянула медсестра:
- Володя, готовься к обходу. Почему ручки на дверях сухие? Смочи дезинфицирующим раствором. Наведи порядок! Почему посторонние?
Брат с сестрой заторопились.
- Мы ведь почему объявление дали? — объясняет Володя. — Лекарства очень дорогие. Нам на лечение Зоряны всем селом собирали, получилось восемь тысяч гривен. Сначала думали, что ногу удастся сохранить. А теперь, после операции, когда ей ампутировали конечность выше колена, выясняется, что нужно еще очень долго лечиться и много денег может понадобится.
Сразу после поступления пациентки в отделение ей назначили несколько курсов химиотерапии.
- Блок «химии» — это когда лекарство капают несколько суток подряд, иногда неделю или две, — пояснила Зоряна. — Круглосуточно. Ночью, если лекарство кончилось, аппарат пищит. Володя просыпался, ставил новую бутылку. Мне нельзя было вставать с кровати. Брат делал все — ставил мне судно, носил из столовой еду.
- Тут еще есть кухня, — говорит Володя. — Что попроще — картошку, макароны, — готовил сам. Как-то сестренке котлет захотелось, так я одну из здешних мам попросил. Они нам здорово помогают.
«Уж очень мне хотелось попасть на выпускной вечер. Одна подружка подарила мне платье, другая — парик»
После проведения очередного курса химиотерапии брата с сестрой отпускали домой. И, по словам врачей, возвращались юные Стафиняки не всегда вовремя. Увы, молодые не всегда понимают, как серьезна болезнь, с которой приходится бороться.
- Однажды нас отпустили на десять дней, а мы задержались на целый месяц, — в голосе у Зоряны зазвучали извиняющиеся нотки. — Но уж очень мне хотелось отпраздновать выпускной вечер! Я же в этом году одиннадцатый класс закончила. Все мои одноклассники уже знали, что со мной, им батюшка в церкви сказал. Одна подружка подарила мне платье, другая — парик. Вот какой красивый! — Зоряна сняла с кровати парик. — У меня свои волосы точно такие были, светленькие.
Девушка показала снимки, сделанные на выпускном. Вот она в группе одноклассников — в белоснежном платье, с сияющим лицом. Только костыли, прислоненные к школьному крыльцу, напоминают о болезни.
До операции Зоряна Стафиняк в течение четырех месяцев перенесла 13 курсов химиотерапии.
- Я очень тяжело эти «химии» переносила, — девочка отложила парик в сторону. — Но верила, что ногу удастся спасти. А потом случилась беда: поскользнувшись на только что вымытом полу, я упала в туалете. Как раз на больную ногу, там что-то треснуло. Да еще ударилась головой об аппарат, который на стене висел. Видите, синяки под глазами еще с тех пор остались? Боль была страшная, нестерпимая. Я еле выползла из туалета, легла на каталку в коридоре. Сбежались все врачи, накололи меня обезболивающими. После этого падения встать на ногу я уже не могла. Опухоль еще увеличилась, начала рвать изнутри. Ну до такой степени, что кожа на колене начала лопаться. Я не выдержала этой рвущей боли, кожу сама ногтями содрала. Открылась рана, из которой все время что-то текло. Колено перевязывали пять раз в день — днем медсестры, ночью — сама.
- Когда мы только поступили, врачи поговорили со мной. Давали только 40 процентов, что удастся обойтись без ампутации, — понизив голос, говорит Володя. — Я очень на это надеялся, но к концу лета уже и сам увидел: рак так сожрал ее ножку, что уже ничего нельзя сделать. Одна пятка только хорошая осталась. Вскоре после того, как Зорянка упала, ей сделали рентген. Мне сказали, что сохранить ногу невозможно: если оставить косточку, могут пойти метастазы. Но сестре, конечно, я этого не говорил. Чтобы не плакала.
- Поэтому для меня ампутация оказалась такой неожиданной! — признается девочка. — Сказали, что отрежут ногу, уже на каталке перед операционной. Проснулась после наркоза — ноги нет, отрезали выше колена. После операции я действительно очень плохо себя чувствовала, совсем не хотела есть, неделю ничего не ела. Обезболивающее не брало. Нога болела, я ее чувствовала, как живую. Врач выписал очень дорогое лекарство, альбумин. Один флакон стоит 250 гривен. А мне в день нужно было три или четыре таких флакончика. Вот так за неделю пять тысяч гривен и ушли.
- Зоряна, запомни, во время «химии» лекарства вымывают из организма все полезные вещества, — наставляет сестру Володя. — Если не будешь есть, долго не протянешь. Ну такая капризная бывает, просто сил нет! После операции она потеряла много крови, гемоглобин упал. Все время нужна была кровь. У меня группа крови такая же, как у сестры, только резус положительный. Когда у нее в анализах падают тромбоциты, мне делают тромбосепарацию (главная функция тромбоцитов — участие в свертываемости крови. — Авт. ) Это совсем не больно. Лежишь себе на столе. За полтора часа всю кровь перегоняют, отсеивают тромбоциты. Порция — 250 граммов. Я пять раз сдавал. А вот с донорами крови, конечно, проблемы. Ищу их сам, мамы, которые лежат здесь с детками, помогают. Сестре сделали больше сорока вливаний. В основном доноры сдают кровь бесплатно. Но бывают и такие, что хотят денег — до 500 гривен за порцию. Когда у Зоряны открылось кровотечение, нужно было по два-три донора в день. Но где же их столько найти?
После операции девушке вновь назначили химиотерапию.
- Сказали, предстоит провести до 15 курсов. Это еще минимум полгода, — вздыхает брат.
- Устал тут?
- Есть немножко. Но мы же скоро домой поедем, — чувствуется, что Володе не хочется говорить правду при сестре. — Первый курс «химии» прокапали, теперь сказали, отпустят немного отдохнуть. Мама уже заждалась. Сегодня звонила, спрашивала, как дела. Мы полгода ее не видели, так соскучились!
На следующий день после нашей встречи брат с сестрой отправились домой в село. Никто за ними не приехал, поэтому, как обычно, сели на рейсовый автобус. А через месяц вновь вернулись в онкоинститут, чтобы пройти очередной курс химиотерапии.
- Сейчас для девочки самое главное — не запустить болезнь, — сказала врач Ирина Карачарова корреспонденту «ФАКТОВ». — Мы очень ругали их из-за перерывов в лечении, когда дети вовремя не приезжали на курсы химиотерапии. Сейчас, после операции, Зоряне и ее брату предстоит запастись мужеством и терпением. От этого зависят шансы девочки на выздоровление.
Если кто-то из наших читателей захочет помочь Зоряне, может перечислить деньги на ее лечение.
Рахунок 26256790003131 в КБ «Приватбанк».
МФО 305299 Код ЗКПО 14360570.
Назва рахунку:
поповнення карток миттєвого випуску.
Призначення платежу:
поповнення картки, допомога на лікування
на N 6762462030347584
Стафиняк Зоряна Іванівна.
Телефон брата Владимира Стафиняка:
+38098-940-04-45.
Также девочке нужны доноры
с группой крови А(II), резус отрицательный.
264Читайте нас у Facebook
