Когда после двухмесячного домашнего лечения на голове у трехлетней галочки обнажилась кость, а тело покрылось глубокими язвами, опекунша малышки обратилась за врачебной помощью
«Папочка, приезжай, Линочке очень плохо»
- В приемном покое врачи просто ужаснулись, — вспоминает заместитель главного врача по лечебной работе центральной районной больницы города Красный Лиман Светлана Фесенко. — Ребенок был в крайне тяжелом состоянии. Нужно было принимать экстренные меры. Жизнь девочки висела на волоске — обширные раны по всему телу, поврежденные, словно обглоданные сверху, раковины ушей, обнаженный череп просто ужасали. Наши врачи впервые встретились с такими серьезными травмами у ребенка. Мать, к сожалению, обратилась за медицинской помощью только тогда, когда, по-видимому, поняла, что ребенок умирает. Промедли она еще несколько часов — и смерть девочки была бы неизбежной.
- В тот день, когда я увидела, что Линочка (так в семье привыкли называть взятого на попечение ребенка. — Авт. ) угасает, моя дочь Машенька позвонила Виктору Валентиновичу, своему отцу, — говорит Елена Федорова (фамилия изменена), опекунша травмированного ребенка. — «Папочка, — говорит, — приезжай. Линочке очень плохо. Нужно вызвать «скорую» или врача». Он сразу приехал…
- Эту изуродованную девочку пришлось срочно лечить от малокровия, возникшего в результате инфекции, — рассказывает заведующий кафедрой детской хирургии Донецкого госмедуниверситета Василий Грона. — Мы делали переливание крови, боролись с двухсторонним воспалением легких, развившимся сепсисом. За несколько дней удалось подготовить ребенка к сложной операции в ожоговом центре Института неотложной восстановительной хирургии АМН Украины.
- Ребенка могла спасти только неотложная операция, — пояснил профессор, доктор медицинских наук Эмиль Фисталь (Институт неотложной восстановительной хирургии). — Нужно было немедленно удалять остатки омертвевших тканей, проводить пластическую хирургию, закрывать раны на ногах, туловище, голове, пересаживать кожу.
В операционной вместе с доцентом Геннадием Самойленко и лечащим врачом Соной Хачатрян нам пришлось работать полтора часа. И мы добились желаемого результата: в послеоперационные дни ребенок быстро пошел на поправку.
- Галинка оживала просто на глазах, — вспоминает медсестра детской палаты Ольга Кирина. — Если при поступлении девочка была очень слабенькой и угрюмой, пряталась под одеяло, кричала, капризничала, то уже через несколько дней после операции превратилась в милого, приветливого ребенка. Рассказывала стихи, дарила всем подарки и с благодарностью их принимала. Очень хорошо и много кушала. Даже добавку всегда просила.
- Мама Галочки показалась нам человеком странным, — поделились своими наблюдениями Ирина и Ольга, матери маленьких пациентов ожогового центра. — Проведывала дочь очень быстро. Бывало, что и в палату не заходила, передавала через медсестер сок или термос с чаем. Словно, без души все это делала, через силу.
Трагедия в семье Федоровых начиналась с… благородного порыва
- Как же так получилось, что девочка, находящаяся под вашей опекой, была так искалечена и чуть не умерла? — спрашиваю у Елены.
- Словно слепота на меня в те месяцы нашла, — с отчаянием говорит женщина. — Я ведь в Линочку всю душу вкладывала. Так хотелось, чтобы две сестрички подрастали вместе и всю жизнь помогали друг другу. Два года назад после восьми месяцев хождений по кабинетам с просьбой об удочерении сироты я получила право на опеку и привезла ребенка в наш дом в Макеевке. Боролась и с гнойным отитом, и с хроническим бронхитом, и с постоянными простудами. Ну, вы понимаете: маленький слабый ребенок из детдома. Поставила на ноги, восстановила здоровье. Машенька, моя родная дочь, ей сейчас 11 лет, даже ревновала иногда к сестричке. Пеняла мне: мол, что ж ты все с младшей сестрой возишься.
- В Яровой у нашей семьи недостроенный загородный дом, — дополняет рассказ дочери Галина Яковлевна. — Строили мы его в этом курортном поселке вдвоем с мужем, никого не нанимали. Для дочек, внуков старались. А слег мой Иван Яковлевич после инсульта, я расхворалась (мне ведь уже восемьдесят) — и загородный дом остался почти бесхозным. Вот Леночка и решила недостроенное семейное гнездо охранять. Осенью она решила уехать на дачу в Яровую — оздоровить девочек. Там ведь воздух замечательный, лес, озера, речка. Думала заработать на детей и нам на лекарства выращиванием свиней. Взяла двух поросят…
- Прошлой зимой морозы у нас за тридцать градусов переваливали, — вспоминает жительница Яровой Наталья Катасонова. — А у Елены Ивановны всегда было тепло. Девочки — веселые, подвижные. Маша возилась с Галинкой, как с куклой, постоянно ее целовала.
- В первых числах февраля я с девочками отправилась в Святогорск за продуктами, — рассказала Елена Федорова. — Линочку одну не оставишь, соседей присмотреть не попросишь — просто некого. Промерзли мы тогда сильно. Брели, падали в сугробах. На следующий день у Линочки сыпь на теле появилась, волдыри. Я сама ее стала лечить. Посчитала себя человеком опытным. Ведь старшую-то дочь без проблем на ноги поставила. Жили в те дни, как на острове… Сама делала уколы, ванночки, припарки, мазь клала. Гентомицин через день колола. Теперь готова локти себе кусать. Ну почему не подняла тревогу, когда гной из-под кожи на голове у малышки пошел? Переживала, что «скорая» к нам через сугробы не пробьется.
Поэтому, наверное, когда девочка таки попала к врачам, она выглядела так жутко, что все — и врачи, и соседи по палате, а позже и журналисты — поверили, что до такой степени ее искусали… крысы.
- В нашей шестой палате мне приходится быть мамой и для моего сына Андрея, недавно сломавшего руку, и для Галинки, — говорит Анна Самойленко, мама соседа девочки по больничной палате. — Малышка — просто чудо. Смышленая, ласковая. Очень быстро заучивает стихи. Только временами как-то страшновато фантазировать начинает…
Об этих странных детских рассказах, возможно, и ставших основой для газетных легенд и слухов, корреспонденту «ФАКТОВ» говорили многие собеседники, так или иначе общавшиеся с ребенком и его семьей.
- Мама меня из больницы забрать не может, — рассказывала и мне девочка. — Я пришла домой, а маму собаки съели. Я пришла, только косточки лежат на пороге. А Маша в вагончике сгорела. А меня мышки покусали. Здесь и здесь…
Впрочем, никто из медработников, через чьи руки прошел этот ребенок, не может точно определить, что послужило причиной страшных ран, напоминающих следы укусов. Возможно, это результат обморожений и долго не заживавших гнойников.
«Все в нашем поселке знают, что своих детей женщина любила и баловала»
Где нет точной информации, там рождаются догадки, непроверенные слухи. Вот и в Яровой, а затем и в самом Донецке вдруг распространилась легенда, подхваченная местной прессой, о жестокой учительнице музыки, которая, мол, в воспитательных целях закрывала провинившееся дитя в сарае, кишевшем крысами, на целую ночь. Некоторые столичные издания растиражировали «сенсацию» о кровожадных крысах, и по страницам газет пошли гулять заголовки один страшнее другого: «Украинка отдала дочурку на съедение крысам», «Добрая мамаша бросила свою дочь на съедение крысам». Ничтоже сумняшеся десятки изданий перепечатали резонансную информацию о садистке-матери и животных-людоедах (причем крысы в некоторых статьях вдруг превратились в… голодных собак или в недокормленных свиней).
Соседи Федоровой с возмущением отвергают даже предположение о наличии крыс в их дворах. А темного подвала — якобы одного из мест издевательства над ребенком, о котором писали некоторые издания, — у Федоровых на даче вообще никогда не было!
- После этого, — со слезами на глазах рассказывает обвиненная прессой в садистской жестокости Елена Федорова, — меня попросту начали травить. Люди на улице не здоровались, некоторые даже вдогонку плевали.
- Сделали из женщины какое-то страшилище, — возмущенно замечает и секретарь поселкового совета Надежда Козацкая. — А ведь человек она неплохой. Все в нашем поселке знают, что детей своих Елена Ивановна любила и баловала, всегда лучшие продукты в магазине им покупала, самые дорогие конфеты.
- Перед Новым годом, — дополняет знакомая Федоровой Светлана Немчина, — она сделала ремонт, поклеила новые обои.
- Леночка просто не способна на аморальный поступок, — убеждала меня и мама Федоровой Галина Яковлевна.
- Может, эта гражданка и в самом деле хороший человек, — возражает начальник Краснолиманской милиции Александр Ковниров, — но ведь ее нерадивое отношение к выполнению опекунского долга, равнодушие к здоровью малышки перечеркивают любые положительные характеристики.
- Дочери очень хотелось подарить обделенной судьбой малышке любовь, заботу, ласку, настоящую семью, наконец, — вспоминает мама Елены Ивановны. — Леночка все убеждала меня, что у нашей Машеньки обязательно должна быть сестричка.
- В конце 2003 года женщину убедили оформить не удочерение, а именно опеку над сиротой Галочкой Скорой, которой едва исполнилось полтора года, — поясняет специалист службы по делам несовершеннолетних Макеевского городского совета Елена Кулинич. — Ведь Федорова была в разводе. Сама растила дочь, не имея постоянных доходов. (К тому времени Елена Ивановна давно не работала учителем музыки. ) Да и возраст женщины, уже приближавшейся к 50-летнему рубежу, настораживал.
До апреля нынешнего года вопросами опеки занимались специалисты по охране детства городских отделов образования. В Макеевке дело Галочки Скорой побывало в руках трех таких чиновниц. Все они на сегодняшний день уже поменяли работу и неохотно признают свою причастность к судьбе несчастного ребенка. Например, Ольга Парамонова, в чьи обязанности как раз и входил контроль за положением дел в семьях опекунов, жалуется, что осенью прошлого года, когда Федорова увезла Галинку на дачу, была очень перегружена: «Двести опекаемых на меня одну. Без секретаря работала. Сейчас такой объем работы выполняют четыре специалиста».
Конечно, не будь такой перегрузки, Ольга Николаевна обязательно связалась бы с коллегами из Красного Лимана и сообщила им о переезде находящейся под опекой девочки в соседнюю с ними Яровую. К Федоровой с проверкой явился бы специалист из местного отдела образования, увидел бы больную девочку, растерявшуюся в трудных обстоятельствах опекуншу, поднял бы тревогу. Трагедии, операций можно было бы избежать. Именно таких действий и требуют от наших чиновников должностные инструкции.
- Вопрос о снятии опеки с Федоровой уже решен, — говорит начальник городской службы по делам несовершеннолетних Макеевки Лариса Ракицкая. — Дело будет передано в суд. Наше мнение — опекун недостаточно серьезно выполняла свои обязанности и должна отвечать за свои поступки. Возможно и привлечение Федоровой к ответственности по статье 166 Уголовного кодекса Украины (статья 166 УК за злостное неисполнение опекунских обязанностей по уходу за ребенком, приведших к тяжким последствиям, предусматривает наказание до пяти лет лишения свободы).
- Девочке еще предстоит лечение, — уверен руководитель ожогового центра профессор Эмиль Фисталь. — На трети головы нет волос, и без специальных операций восстановить волосяной покров невозможно. Восемь процентов кожи — рубцы. Значительно деформированы ушные раковины. Работы для наших хирургов — непочатый край. Это очень дорогостоящие операции. Но все операции Галочке мы будем выполнять за счет средств института и поможем ей вырасти здоровой и красивой.
Краснолиманский межрайонный прокурор Константин Кушаков был краток:
- Пока мы все еще проводим доследственную проверку. Уголовное дело не заведено. Опекуна никто задерживать не собирается. Через областную прокуратуру материалы дела переданы нашим коллегам из Макеевки для параллельной проверки. Ждем результатов экспертизы.
- Последний месяц вообще не знаю, на каком свете живу, — плачет Елена Ивановна. — Старшенькую дочку Машеньку обманом забрали в приют и теперь не отдают под разными предлогами. Нужно справки собирать, что условия проживания подходят для ребенка. Линочка, когда я последний раз ездила к ней в больницу, плакала, просилась домой. Но не по силам мне все это. Написала я отказ от опеки. Съездила бы к Линочке еще разок, но в кармане, поверите ли, всего 30 гривен осталось. Не рассчитала я своих сил. Буду теперь жить для Машеньки.
476
Читайте нас у Facebook
