«после гибели моего сына под колесами электрички на киевском вокзале дежурный милиционер четыре раза звонил своему коллеге в ужгород с просьбой сообщить родственникам умершего о трагедии. Не сообщили… »
С утратой близкого человека всегда трудно смириться. Родным Константина Головатого из Ужгорода перенести смерть сына, отца и мужа было во сто крат тяжелее, ведь трагедия сопровождалась черствостью и бездушием бюрократической машины. «Благодаря» ей о гибели мужчины стало известно лишь спустя три месяца — за это время его успели похоронить как бездомного.
Письмо с сообщением о несчастном случае, подписанное 25 марта, отправили в Ужгород лишь 28 апреля
- Сын уехал в Киев сразу после Нового 2005 года, — рассказывает отец Константина Головатого Алексей Никитич. — Дома приличную работу найти не мог, поэтому и отправился в столицу. Ему было 47. В Ужгороде остались гражданская жена и двое детей. Несколько раз в месяц Костя звонил, говорил, что у него все в порядке, что устроился на какую-то фирму. Последний раз позвонил 8 марта, поздравил маму с праздником и… пропал. Через несколько недель мы позвонили ему на работу, но там сказали, что он уже уволился. В плохое верить не хотелось, была надежда, что сын нашел новую работу, срочно куда-то уехал и просто не может с нами связаться. Потом моя жена обратилась в службу поиска пропавших без вести (номер телефона был напечатан в «ФАКТАХ»), но та никаких следов Кости не обнаружила. Правда открылась лишь 14 июня прошлого года: приехал мой зять и сообщил, что Кости больше нет — еще 15 марта он попал под электричку на Киевском вокзале. Официальное уведомление о смерти Кости принес участковый инспектор. Но почему мы узнали об этом лишь через три месяца?
Когда миновал шок от известия о потере сына, отец отправился по инстанциям, чтобы выяснить, почему родных и близких лишили возможности проститься с погибшим. 72-летний Алексей Головатый — подполковник милиции в отставке — 36 лет проработал в органах внутренних дел, поэтому хорошо ориентируется в тонкостях правоохранительной системы. Только благодаря этому, да еще личной настойчивости ему удалось буквально по часам восстановить цепочку бюрократической волокиты и безответственности, из-за которых его семья так поздно узнала о трагедии. Оказалось, что письмо с уведомлением о смерти поступило в Ужгородский горотдел милиции из Закарпатского областного управления внутренних дел, куда было направлено областной госадминистрацией. Когда там выдали Головатому интересовавшую его документацию, выяснилось, что письмо транспортной прокуратуры Киева о несчастном случае подписано 25 марта, а отправлено в Ужгород, согласно штемпелю на конверте… 28 апреля, то есть через полтора месяца после случившегося!
- Я поехал в Киев, чтобы ознакомиться с материалами о смерти сына, — продолжает Алексей Головатый. — Документы в транспортной прокуратуре были собраны небрежно и очень безграмотно. На место выезжал линейный отдел милиции, а не прокуратура, схема происшествия была составлена без подписей понятых, фотография для опознания не сделана, отсутствовал протокол осмотра тела. В возбуждении уголовного дела отказали на основании показаний машиниста, который объяснил, что мужчина переходил через путь и был смертельно травмирован локомотивом. Я интересовался у следователя, почему не опросили других свидетелей, почему на место выезжала не прокуратура, а материалы собраны с такими грубыми нарушениями? И, наконец, куда пропали обручальное кольцо и золотая цепочка, которые сын никогда не снимал? Ответа я не получил. «Почему, — спрашиваю, — вы сразу не сообщили о смерти родственникам, ведь у вас на руках был паспорт сына с его ужгородской регистрацией?» — «А мы отправили письмо еще 25 марта». Показываю ему конверт со штемпелем. «Не может быть!» — говорит.
Я искал виновного в том, что письмо не отправляли полтора месяца. Но безрезультатно. В конце концов обратился в Генпрокуратуру, и та направила жалобу в прокуратуру Киева, которая провела проверку и прислала ответ: изложенные мною факты подтвердились, виновный сотрудник транспортной прокуратуры наказан в административном порядке. Одним словом, нашли крайнего…
Параллельно в Ужгороде по заявлению Алексея Головатого тоже была проведена проверка. Выяснилось, что отправленное 28 апреля Киевской транспортной прокуратурой письмо поступило в Закарпатскую облгосадминистрацию 4 мая. Здесь оно пролежало до 12-го числа, после чего было направлено на рассмотрение начальнику областного управления внутренних дел. Здание этого управления находится буквально в тридцати метрах от госадминистрации, однако письмо сюда шло целых четыре дня — до 16 мая. После чего замначальника УВД, написав на документе резолюцию «Рассмотреть до 15 июня»(!), адресовал его в Ужгородский горотдел милиции. 18 мая руководство горотдела направило письмо «к исполнению» участковому инспектору, который принес его пасынку погибшего аж… 14 июня. И отрапортовал в обладминистрацию: письмо вручено 18 мая, вдове погибшего разъяснены все права.
По результатам проверки за проявленную черствость и равнодушие при исполнении служебных обязанностей начальнику горотдела внутренних дел рекомендовали привлечь к строгой дисциплинарной ответственности троих сотрудников милиции. Наказали же одного участкового инспектора, которому объявили выговор и лишили месячной надбавки за беспрерывную службу. Впрочем, даже если бы родным сообщили о трагедии еще 4 мая, то есть в день прибытия письма из Киева в областную администрацию, это все равно ничего не изменило бы, так как киевский морг похоронил К. Головатого как бездомного еще 12 апреля. На его перезахоронение в Ужгороде родственникам пришлось потратить целых полгода. Они до сих пор с ужасом вспоминают бесконечные поездки в Киев и «выхаживание» многочисленных разрешений на эксгумацию и кремацию, во время выдачи которых у них откровенно требовали «вознаграждения»…
Когда отец погибшего особенно настойчиво добивался справедливости, бесследно исчез 20-летний сын Константина. Его нашли через семь месяцев в реке…
- Из-за чьей-то безответственности и халатности три семьи лишились возможности попрощаться с родным человеком: я с женой, дети Кости и его гражданская жена, — говорит Алексей Никитич. — Поэтому я с самого начала дал слово добиться того, чтобы виновных наказали по всей строгости закона. Хотя и представлял, какое сопротивление придется ощутить со стороны бывших коллег.
В первые же дни выяснилось, что у правоохранителей была еще одна возможность сообщить нам о трагедии. Через несколько часов после смерти сына дежурный линейного отдела милиции на станции «Киев-Пассажирский» позвонил своему коллеге в Ужгород и, продиктовав из паспорта фамилию и адрес погибшего, попросил сообщить о трагедии его родственникам. От линейного отдела милиции до дома, где живет жена сына, — около 10 минут ходьбы. Четыре раза — 15, 17, 23 и 25 марта — из Киева звонили с одной и той же просьбой: сказать родным о смерти Константина Головатого. Не сообщили… Я 36 лет проработал в милиции, моя фамилия для Закарпатья редкая — нас всего трое-четверо на всю область. Неужели нельзя было учесть хотя бы это обстоятельство и поступить по-человечески? Когда я пришел в Ужгородский линейный отдел милиции, там цинично заявили: «Мы ездили, но никого не было дома. И вообще, это не наша обязанность, другие должны были информировать».
Дважды я письменно обращался к министру внутренних дел Юрию Луценко. И хотя Киевская прокуратура направила в транспортную прокуратуру Ужгорода письмо о принятии мер относительно сотрудников Ужгородского линейного отдела милиции, по вине которых нам своевременно не сообщили о трагедии, никакой надлежащей реакции из министерства не было, одни отписки.
Сколько мне говорили родственники: брось это дело, Костю все равно не вернуть, а тебе жестоко отомстят. И вот этой зимой, когда я особенно настойчиво добивался справедливости, неожиданно исчез внук — 20-летний сын Константина, студент 3-го курса медицинского факультета Ужгородского университета. Первого января Алеша ушел со старшим братом в город, расстался с ним в центре и бесследно пропал. Заявления в милицию ничего не дали. Через месяц я уже не верил, что внук найдется, хотя жена надеялась: ходила по ворожкам, столько денег им отдала. Они говорили: Алеша живой, вернется еще до Пасхи… Внука обнаружили в конце июля в реке возле села Сторожница недалеко от Ужгорода. Опознали по остаткам одежды и мобильному телефону. По словам работников МЧС, Алексея нашли в таком месте, куда течение его занести не могло, значит, тело туда бросили. Передние зубы у внука были выбиты. Что с ним произошло, кому он мешал? Я не могу утверждать, что Алешу убили, чтобы таким диким способом отомстить мне — у меня нет доказательств. Но исключить это тоже не могу…
Причину смерти Алексея пытается установить судмедэкспертиза. Как сообщил корреспонденту «ФАКТОВ» по телефону судмедэксперт, повреждений на скелете не обнаружено, а передние зубы выпали сами из-за длительного пребывания тела в воде. Результаты экспертизы будут готовы через несколько недель, и на их основании милиция примет решение о возбуждении или невозбуждении по факту смерти уголовного дела.
«Я сделал все, что мог, поэтому моя совесть чиста… » — убежден сотрудник Ужгородского линейного отдела милиции
После похорон внука Алексей Головатый больше не добивается справедливости в деле о гибели сына — на это не осталось сил. Тем не менее бывший офицер милиции уверен, что вина за все пережитое его семьей лежит на трех структурах: транспортной прокуратуре Киева, УМВД Украины в Закарпатской области и Ужгородском линейном отделе милиции. Первые две структуры хоть и символически, но наказали своих сотрудников, третья же свою вину категорически отрицает.
- 15 марта прошлого года в 7. 30, когда я уже готовился сдать смену, позвонили из линейного отдела на станции «Киев-Пассажирский», — рассказывает Василий Кофель, оперативный дежурный линейного отдела милиции на станции «Ужгород». — Дежурный сообщил, что на вокзале погиб житель Ужгорода, продиктовал его фамилию и адрес и попросил сказать об этом родственникам. Я передал просьбу следующему дежурному, который сразу на машине начальника поехал по указанному адресу. Дома у погибшего никого не оказалось. Вечером наши сотрудники еще раз поехали туда и снова никого не застали. Тогда они оставили записку и попросили соседа, чтобы он передал родным о несчастье. Если бы я что-то укрыл или не отреагировал, тогда другое дело. Но я сделал все, что мог, поэтому моя совесть чиста…
По словам вдовы Константина, в нерабочее время (до 8. 30 и после 18 часов) дома всегда кто-то был. Никаких записок она не находила, и никто из соседей о приезде милиции не говорил. Женщина не верит, что милиционеры действительно пытались сообщить ей о трагедии, ведь можно было просто узнать в адресном бюро телефон и позвонить в любое время…
Жалобы Алексея Головатого на бездействие сотрудников Ужгородского линейного отдела милиции рассматривала и областная прокуратура.
- Сообщить родственникам о несчастном случае была обязана транспортная прокуратура Киева, — говорит старший помощник прокурора Закарпатской области Игорь Сехин. — Утверждать, что в этой ситуации виноват линейный отдел на станции «Ужгород», нет оснований. Криминала в действиях сотрудников этого отдела мы не обнаружили, поэтому в возбуждении уголовного дела было отказано.
- Мир совсем перевернулся, — говорит Алексей Никитич Головатый. — Теперь исповедуют иные ценности. Другая мораль, другие отношения между людьми. В них давно нет места гуманности, взаимовыручке, сочувствию, каждый живет лишь для себя. Поэтому и происходят такие вещи, в которых, как теперь принято считать, никто не виноват…
435
Читайте нас у Facebook
