Заслуженный журналист украины ефим шарпанский: «на все время московской олимпиады ко мне был приставлен персональный человек из кгб и никого в мою комментаторскую кабинку не пускал»
«На трибунах становится тише, тает быстрое время чудес. До свиданья, наш ласковый Миша, до свиданья, до новых встреч», — под эти слова песни Пахмутовой и Добронравова и под слезы тысяч болельщиков талисман Олимпиады-80 на сотнях шаров взмыл в вечернее московское небо. К сожалению, дальнейшая судьба улыбчивого Миши была печальной. Если не сказать трагической. Талисман приземлился на окраине города, едва не раздавив двух выпивох у ларька. Спецслужбы выпустили из Миши воздух и отвезли его на один из московских складов. Где на долгие годы об олимпийском символе забыли, пока Мишу окончательно не сгрызли крысы. А ведь одна из немецких фирм предлагала за него 100 тысяч марок… Но «социалистическая собственность» не продавалась ни за какие деньги!..
«На московских стадионах мы впервые попробовали «Фанту». Ох, и вкусной она показалась!»
Заслуженный журналист Украины Ефим Шарпанский был одним из двух украинских комментаторов, кому удалось поработать на Олимпиаде-80. На нашу встречу Ефим Александрович принес раритетные программки тех далеких Игр. Буклеты, календари, программа Игр напечатаны на бумаге высшего качества, не утратившей свою «привлекательность» и спустя 25-летие. Правда, цвет обложек исключительно красный. Зато в одной из книжечек, посвященной Играм, я обнаружила невиданную по тем временам рекламу: на фотографиях красовались посудомоечные машины, чашки с дымящимся элитным кофе. Но больше всего меня поразило предложение отдохнуть на одном из средиземноморских курортов.
- Я работал на семи Олимпиадах, — начал свой рассказ Ефим Александрович. — Однако церемония закрытия Олимпиады-80 в Москве получилась самой трогательной. Люди на трибунах рыдали взахлеб, провожая Мишу. Это было потрясающее зрелище, после которого осталась светлая тоска.
Анекдот про Олимпиаду-80
«Внимание! Передаем сообщение ТАСС: «На 1980 год коммунизм отменяется. Вместо него состоятся Олимпийские игры»
Сама Олимпиада прошла на высочайшем уровне. Надо сказать, что подготовка средств массовой информации началась еще в 1979 году. Из комментаторов украинского телевидения отобрали меня и Валика Щербачева. Нас направили в Москву на восьмимесячные подготовительные курсы. Причем курсы были отдельно для редакторов газет, для операторов передвижных телевизионных станций, даже для тех служб, которые набирали в прямом эфире титры. Серьезнейшая учеба, после которой еще надо было сдавать экзамены. Жили мы в домах Гостелерадио на улице Аргуновской, неподалеку от Останкино. Учились на Шаболовке. Лучшие преподаватели готовили нас по технике речи, русскому языку, истории искусств. В числе учителей, например, был известный советский ведущий Игорь Кириллов. Нас часто возили на экскурсии — в кабинет Ленина в Кремле, в Мавзолей, ленинские Горки, Большой театр. Можно было без проблем попасть на самые элитные правительственные концерты.
Во время самой Олимпиады мы жили в специальном общежитии неподалеку от гостиницы «Космос». Кормили нас изумительно — мы были на полном обеспечении. Помню, тогда впервые попробовали «Фанту». Причем ее бесплатно раздавали на стадионе — в Лужниках — в невиданных для нас одноразовых стаканчиках. И только для прессы. Мы так обпивались этой «Фантой», она казалась такой вкусной! Меня еще поразил факт, что всеми нужными товарами Олимпиаду обеспечила Финляндия: всевозможные натуральные соки в пакетиках с трубочкой, которых мы до этого в глаза не видели, разные сорта финских колбас и сыров в вакуумной упаковке, финские ликеры, много видов мороженого. Я все перепробовал! Такие продукты тогда ведь были в диковинку.
На время проведения Олимпиады из Москвы выслали людей. И не только проституток и бомжей, как говорили. Детей в срочном порядке отправили в пионерские лагеря, рабочих — в отпуска. Попасть в столицу могли только командировочные. Знаете, какой я запомнил Москву во время Олимпиады? Пустынные, светлые и чистые улицы! Изумительный, гостеприимный город.
Запомнились магазины, в которых не было ни одного покупателя. Все журналисты ходили со специальными пропусками. Заходишь в магазин с таким пропуском, болтающимся на шее, а к тебе со всех сторон слетаются продавцы и начинают наперебой предлагать товары. Очень меня поразило огромное количество уникальных вещей, которые появились в свободной продаже. Это были в основном изделия народно-прикладного искусства: гжель, хохлома, разные деревянные поделки. Глаза просто разбегались… Я, казалось бы, уже немолодой мужчина — мне тогда было 40, смотрел и думал: «Боже, неужели это все есть у нас?» Много и в открытую ты мог столько всего приобрести!
Анекдот про Олимпиаду-80
На время проведения Олимпиады-80 продавцам был дан приказ: если иностранцы чего-нибудь хотят купить, а этого нет, то морочить им голову как угодно, только не говорить, что у нас в магазине этого нет. Иностранец пожелал купить перчатки:
- А вам какие — кожаные или замшевые?
- Замшевые.
- А вам под что — под пальто или плащ?
- Под пальто.
- Тогда вы завтра приносите пальто и мы вам подберем по цвету.
Стоит иностранец расстроенный, подходит к нему негр и успокаивает: «Не расстраивайся. Я вот хотел туалетную бумагу купить, и унитаз приносил, и задницу показывал, а бумаги все нет… »
Кстати, чтобы мы, журналисты, выглядели прилично, нас экипировали в ГУМе. Подобрали костюмы, рубашки, галстуки, обувь… Причем вся одежда была импортной из натуральных тканей.
«Перед финалом советских гандболисток «настраивали» представители и Госкомспорта, и КГБ»
- На Олимпиаде я комментировал гандбольные матчи, которые проходили в «Сокольниках» и в зале «Динамо», — продолжает Ефим Александрович. — Ко мне был приставлен персональный человек из КГБ. Каждое утро он меня встречал перед дверью комментаторской кабинки и говорил: «Доброе утро! У вас все в порядке?» И ко мне целый день больше никого не пускали. После окончания Олимпиады кагэбэшник лично проводил меня на Киевский вокзал, зашел в купе, посмотрел и только после этого посадил в поезд. Безопасность была на высочайшем уровне!
Помню, самым напряженным получился матч между женскими гандбольными сборными СССР и ГДР. Тяжелейшая игра! Наша команда во главе с тренером Игорем Турчиным проповедовала красивый техничный гандбол. Немки — это мощь, сила, напор, бесшабашность. Наши были не хуже. Одна Люда Бобрусь чего стоила! Помню, как Игорь Евдокимович умолял нападающую Таню Макарец: «Таня, не боись, бей по ушам!» Терять нам было нечего. Надо сказать, что наши девчата были настроены на победу. Перед игрой их «настраивали» — и представители Госкомспорта, и КГБ… Было очень сильное напряжение. Спортсменам то и дело говорили, что они дома, что проигрывать в родных стенах ни в коем случае нельзя.
Но горечь от победы наших гандболисток на этой Олимпиаде какая-то осталась. Ведь капиталистический мир проигнорировал Игры в Москве. И со всех сторон доносились нарекания о «неполноценности» московской Олимпиады. Я в таких случаях спрашивал недоброжелателей: «А что, предыдущая Олимпиада в Монреале была нормальной? И победили советские гандболистки там вполне заслуженно!»
Из зарубежных журналистов я общался только с поляками, чехами, болгарами. Со многими был знаком и ранее — встречались на гандбольных чемпионатах мира и Европы. Запомнились японские фотокорреспонденты, которые приехали в Москву с новейшими фотоаппаратами с большими выдвижными объективами. Такой техники мы еще не видели. Японцев было аккредитовано очень много, и они напоминали снующих муравьев, каждую минуту ослепляя все вокруг фотовспышками.
Очень сложно было попасть в Олимпийскую деревню. Приходилось предварительно записываться, и то нас пустили только в микс-зону. Как жили спортсмены, мы так и не увидели. Охраняли их сильно! Кстати, много милиции и сероглазых — я их так называл — представителей КГБ дежурили на улицах. Причем московских кагэбэшников можно было заметить издалека — по белому костюму, цепкому взгляду.
Очень жалею, что не попал 25 июля на похороны Владимира Высоцкого. У меня в тот день был прямой эфир. С утра поползли слухи о смерти актера. На похороны побежал мой друг Рэм Турпищев — у него было свободное окно. Несмотря на аккредитацию, Рэма к похоронной процессии не подпустили на пушечный выстрел. Все было оцеплено. Рэм только увидел издалека, как по одной из улиц проносили гроб с Высоцким, и Турпищев вернулся очень расстроенным…
511Читайте нас у Facebook
