«задерживаясь вместе со своим псом у стойки в киевском гастрономе «юбилейный», николай яковченко говорил буфетчице: «менi сто грам, фанфану — м'яса! »
«После смерти жены на руках у Николая Федоровича остались 14-летняя Ира и 9-летняя Юна»
- С тетей Таней, своей будущей женой, Николай Яковченко познакомился в киевской театральной студии, — рассказывает Николай Евсеенко. — Еще до войны они играли в труппе Харьковского драматического театра, а в 1931-м поженились. Жениху тогда стукнуло 30 лет, а невесте только исполнился 21 год. Сначала у них родилась дочь Ира, а потом вторая дочка Юна.
В годы войны семья Яковченко находилась в эвакуации в Семипалатинске, а сам Николай Федорович выступал на фронтах в составе концертных бригад, за что был награжден боевой медалью «За победу над Германией». В праздничные дни дядя Коля всегда прикреплял награду к своему пиджаку.
- Вскоре после войны умерла жена Яковченко, оставив его с двумя дочерьми.
- Татьяна Марковна умерла
в 36 лет. И в 1946 году на руках
у Николая Федоровича остались 14-летняя Ира и 9-летняя Юна. Братья и сестры по линии его жены (у нас в частном секторе, до 1965 года находившемся на пересечении улиц Ванды Василевской и Песчаной в районе Шулявки, проживали 14 семей родственников!) старались всячески помогать овдовевшему Яковченко. Мои тетки Люба и Вера стирали, готовили для Николая Федоровича и его девчонок, регулярно ездили к ним на старую квартиру, что была рядом с театром Франко.
Когда я начинаю анализировать судьбу Николая Яковченко, вспоминаю комедийный фильм-спектакль «Фараоны», в котором мужчины-руководители поменялись ролями со своими женами. В этом спектакле Яковченко играл Оверко, учившегося варить кашки дочерям, шить им платьица, но почему-то получались только фартушки. Ведь это были фрагменты неустроенной личной жизни самого Николая Федоровича.
Как бы там ни было, но между спектаклями и гастролями дядя Коля всегда находил время для девочек и отдавал им все свое тепло. Он тяжело пережил смерть старшей дочери — Ире тогда было всего 38. Злой рок не пощадил и 40-летнюю Юну, которая умерла почти сразу после Яковченко. Ее муж Владимир Бохонко, редактор популярной радиопередачи «Вчд суботи до суботи», остался с сыном Колей — совершенно непутевым созданием. Сколько раз я выручал его из милиции, сколько из-за него пришлось квартир профукать… Не выдержав свалившегося на него горя, Володя выбросился с балкона девятого этажа. Сын даже не пришел на похороны. Как знать, может, такая судьба подталкивала Николая Яковченко гасить житейские проблемы водкой.
- На съемках c участием Николая Федоровича бывать приходилось?
- Будучи четвероклассником, я запомнил один из наших походов на киностудию Довженко, где тогда снимался фильм «Полум'я гнчву» — о войне Богдана Хмельницкого с поляками. На съемках эпизода въезда украинского казачества в город, захваченный поляками, снимали пять дублей. Полковника Максима Кривоноса играл народный артист СССР, лауреат Сталинской премии Никита Ильченко, между прочим, мой двоюродный дед. Помните, в «Майской ночи» он играл отца главной героини Гали, выходил на крыльцо со словами: «Щось небо накондубасилось. Мабуть, трчсне! Моква буде»?
Так вот, в кадре крупный, широкоплечий Максим Кривонос уже восседал на лошади, вокруг брамы выстроились напыщенные шляхтичи, с перьями на головных уборах. В это время Николая Яковченко, кругленького, маленького росточка, сажают на коня, чтобы отснять эпизод. Как только Кривонос победно вскинул булаву, лошадь под Яковченко возьми да оступись. Актер — брык! — и упал. Тут же подбежали помощники, стряхнули с наездника пыль и усадили обратно, дабы отснять еще один дубль. И так раз пять Николай Федорович падал с коня.
- Как же так! Чтобы простой парень из Прилук и не умел гарцевать на лошади.
- Да вряд ли ему приходилось ездить на лошадях. Но на съемках Николай Яковченко проявлял все свое упорство. И мне кажется, он был слегка трусоват. Как-то в начале 70-х годов я возил Яковченко с дочкой к врачу, принимавшему больных в частном доме на Куреневке. Юнка вышла из машины, а мы с дядькой остались ее ждать. Так Николай Федорович даже оконное стекло в «Жигулях» поднял. Я не удержался и спросил: «Нащо ви це робите? Лчто ж, спекотно». — «Як тут люди живуть? — на полном серьезе говорит Яковченко. — Тут, мабуть, ч притони х». Почему-то мой дядька решил, что в частном секторе обязательно должны быть жулики и притоны.
А однажды Яковченко принимал участие в концерте, проходившем на эстраде в парке Пушкина. Он хорошо пел под гитару, а лучше всего исполнял «Веселья час и боль разлуки готов делить с тобой всегда. Давай пожмем друг другу руки — и в дальний путь, на долгие года!» Сразу после выступления я встретил Николая Федоровича с гитарой, подаренной ему Черниговской музыкальной фабрикой (чему я очень завидовал) и поинтересовался: «Куди це ви чимчикухте, Миколо Федоровичу?» — «Ой, Колюню, — взял меня под руку дядька. — Проведи мене звчдси. Хчба тут люди? Одна босота!»
«При такой популярности мог и в долг обслужиться»
- Известно, что он был безумно популярен в народе.
- Если мы шли по улице или ехали в транспорте, вслед слышалось: «Яковченко! Яковченко идет». Помню, как-то вечером мы ехали домой к Николаю Федоровичу на Брест-Литовский проспект, и в полупустом троллейбусе сидела неаккуратно одетая тетка. На ее предложение сесть рядом артист отмахнулся: «Йди-йди звчдси!» А та к нему чуть ли не со скандалом: «Была бы я молодая, сел бы, а со старухой не хочешь… » Весь троллейбус начал перешептываться: «Яковченко! Яковченко!» Пришлось мне цыкнуть на назойливую тетку, чтобы на нас меньше обращали внимания.
- Наверное, от предложения молодой особы сесть рядом не отказался бы…
- Да, женскую красоту Николай Яковченко ценил. Обычно он ходил медленной, по-стариковски шаркающей походкой, глядя под ноги и сильно сутулясь, заложив правую руку за спину. Как вдруг ни с того ни с сего мог остановиться и обернуться. Это означало, что мимо прошла интересная киевлянка.
- Многие помнят, как известный актер прогуливался со своей шустрой собачкой.
- О своем песике, смеси «бульдога с носорогом», Яковченко всегда рассказывал с юмором. Например, как однажды весной, когда животные начинают гулять, его Фанфан сбежал из дому и ударился в блуд. Николай Федорович пытался его отыскать, но все было бесполезно. Спустя какое-то время пес сам вернулся домой. «Замчсть того, щоб щсти, упав в чашку з водою, нахлептався, а потчм лчг мордою на мою подушку та й захропчв, мов та людина!» — сообщил мне радостный Николай Яковченко.
Когда популярный артист появлялся в гастрономе «Юбилейный», который находился рядом с его домом, все продавцы обязательно выглядывали из-за прилавков. А он обращался к своей собачке: «Фанфан, м'ясо будеш?» Пес подавал хозяину знак, мол, да, будет. Тогда Яковченко подходил к стойке и говорил: «Менч сто грам, Фанфану — м'яса!» Девчата из мясного отдела тут же бросали собаке кусочек, а Николай Федорович получал стопарик.
Вообще-то питейная тема в жизни Яковченко заслуживает особого внимания. После спектакля у них в театре был небольшой междусобойчик, а потом Николай Федорович шел по своим точкам — тогда были такие кафешки под названием «Хвилинка». При нашей очередной встрече он рассказывал: «Оце минаю останню будку, дохожу до Оперного театру, счдаю на коня (он имел в виду троллейбус Ь 2, который шел от площади Богдана Хмельницкого до железнодорожного вокзала) ч щду на вокзал. Там захожу в ресторан и прошу: «Дчвчата, налийте 350 пчд кроля!» — «Кролчв сьогоднч нема, Миколо Федоровичу». — «Тодч 250 на мою печчнку!»
- Какое блюдо было у Яковченко любимым?
- В нашем дворе на Шулявке отменной кулинаркой была бабушка Люба. Больше всего Николай Федорович любил заливную рыбу и голубцы в ее исполнении и всегда приводил «на голубцы» своих кумовьев — мэтров украинской сцены Михаила Шумского, Амвросия Бучму, Алексея Ватулю. Сколько эпизодов из их театральной жизни приходилось слышать!
Например, как, в очередной раз отправляясь на гастроли, Яковченко и Бучма зашли в вокзальный буфет. Бучма предлагает: «Миколо, давай чайку поп'хмо!» Поскольку известные артисты часто гастролировали, всех буфетчиц они знали по именам: «Маша, два чая!» Им подают напиток, как положено, в подстаканниках, с ложечками. Николай Федорович глотнул и скривился, а коллега ему: «Чого ти кривишся, наче гчвно п'хш, — люди ж дивляться!» Оказывается, в стаканах был коньяк!
- Стараясь оградить отца от зеленого змия, дочери даже получали за него зарплату в театре.
- Да, вы знаете, при такой популярности Николай Федорович мог и в долг обслужиться. Но частенько трех рублей и 62 копеек на пол-литра у Яковченко не было. В такой ситуации после спектакля он вместе с друзьями становился под своим балконом и кричал дочке: «цруся! Викинь 62 копчйки!» — «Да як же, тату, вони ж розсипляться!» — «А ти заверни мчдяки в троячку!» — советовал отец.
На последние съемки (это было за полгода до смерти) Яковченко поехал в Одессу. Спустя какое-то время мне позвонила его дочь Юнка: «Поедь, папу забери… »
В Одессе, как обычно, актеры жили в гостинице, питались там же в ресторане. По вечерам в нем гуляли мариманы, пришедшие после загранки. Само собой, известного артиста сразу же узнавали. Как-то накачали его прилично и вручили на прощание дорогой французский парфум. Утром Николай Яковченко проснулся в номере и с похмелья выпил одеколон. Сосед по номеру перепугался, что деду придет хана, вызвал «скорую». Но наш Николай Федорович был закаленный, ничего с ним не случилось. Только вот режиссер позвонил домой с просьбой забрать Яковченко со съемок, от греха подальше.
1504Читайте нас у Facebook
