Татьяна самойлова: «пабло пикассо подошел ко мне и сказал: «рисовать вас не буду, но подарю свою работу
«Хрущев сказал, что моя героиня из фильма «Летят журавли» — проститутка»
- А сейчас узнают ли вас на улицах? — Нет, и слава богу. Говорят, что Самойлова странноватая, чувства наружу, озарение, фантомы. Все оттуда — из горячечной молодости, любви, из Вероники. Калатозовский фильм «Летят журавли», получивший в Каннах высшую награду, сделал ее известнейшей актрисой планеты. Самое мрачное время ее жизни — сейчас. Сын далеко, за океаном. Отец — актер Евгений Самойлов (Щорс, Фрунзе, генерал Скобелев) — знаменит, важен, но у него своя судьба, свои счеты с эпохой. Хотела бы уехать куда глаза глядят, за границу. Но кому она там нужна? Радующаяся лишь в минуты, когда есть деньги и можно купить что-нибудь внусненькое: пирожных, конфет, дорогого сыра. Я предлагаю Самойловой выставить на аукцион каннское звездное платье. Татьяна Евгеньевна теплеет, улыбается. — Давайте закурим. Спасибо за идею. Не так давно приезжал из Америки сын, отмечали день его рождения, был стол, друзья. Он такой у меня молодец, выслушал сердце, проверил давление — ведь он врач. Выписал кучу лекарств: «Я все пришлю тебе из Америки. В Москве пилюли жутко дорогие… » Я сегодня весьма востребована, у меня активная жизнь. Между прочим, за последние полгода я снялась в нескольких фильмах, играла на сцене, побывала с концертами в разных городах — была в Париже, в Белграде, в Будапеште… — Значит, ваша тяжелая жизнь в прошлом? — Но почему моя жизнь была тяжелой? Не думаю… Одни «Летят журавли» чего стоят, это был мой успех. — Но «Летят журавли» имел успех у зрителя, но не у государства, которое приняло вашу каннскую награду стиснув зубы. — Чиновники видели в Веронике несерьезную героиню, нетипичную для советского менталитета, почти проститутку. Хрущев так и сказал. — Я помню ваше высказывание о своей героине, что вы не любите «Летят журавли», категорически не любите. И почему: потому что есть правда о войне хорошая и есть правда, которая хуже всякой лжи. «Летят журавли» — из этой серии. Хотя сценарий вам безумно нравился и вам дорого ваше лицо, фигура, память о молодых годах. Татьяна Евгеньевна немного растеряна. — К тому же ради съемок вы ушли из театрального института, потому что по тогдашним меркам нельзя было совмещать учебу со съемками. — Да, это так. И, к сожалению, я мало показала себя в театре, хотя сыграла много ролей. Но ведь после неслыханного триумфа во Франции казалось, что перед тобой открыты все двери. — Но все-таки особенно в театре у вас было не все гладко. — Калатозов, великий режиссер и педагог, боялся повторов. Мне предложили роль Офелии у Охлопкова, причем вместе с отцом, ему было тогда пятьдесят, а мне — двадцать. Но Калатозов взял меня в охапку и отправил в Сибирь на съемки «Неотправленного письма», где я и просидела полтора года. — Но фильм-то неудачный, хотя и шумный, о нем много писали. — Я согласна, и оператор, и сценарист, и режиссер получили за него разные премии. А зритель фильм не принял, хотя в нем снимались Урбанский и Ливанов. — Вы согласны, что народ вас помнит больше по «Анне Карениной»? — Надеюсь, что нет. И еще я безумно рада, что сыграла Анну. — Премией в Каннах вы не только обессмертили себя на экране, но и прорвали «железный занавес» для советского кинематографа. После вашей победы его признал весь мир. А сейчас-то вас помнят в мире? — Помнят. За Анну Каренину я недавно получила «Золотого орла».
«Брак с Лановым сложился неудачно. Вася был звездой и слишком многого хотел»
- Со стороны мне кажется, что ваша личная жизнь не очень удалась. Чего стоят рассказы о вашем браке с Василием Лановым. Вы говорили, что он сложился трагично. — Понимаете, просто мы были очень молоды. Вася и в институт пришел уже знаменитым. А после «Павла Корчагина» стал почти кумиром. Но судьба у Васи тяжелая. Его мама была больна, она лежала с парализованными ногами. А познакомились мы так: он подошел ко мне и спросил, кто я. Я сказала, что дочь Самойлова. «Папина дочка?» — спросил он. «И мамина тоже», — ответила я. «Ну что же, будем знакомы», — поставил точку Лановой. Он стал за мной ухаживать и все повторял: «Ты мне нужна, очень нужна, бросай институт и рожай детей, я буду с тобой всю жизнь». Я же позволила себе с ним не согласиться. И ему многое стало безразлично. — Говорят, у вас была красивая свадьба? — И не одна, а две. Потому что и моя мама, к сожалению, тоже сильно болела. Она тоже из-за болезни ног не выходила из дому. И наши мамы не могли встретиться. Вот почему первая свадьба была у Васи, а вторая — у нас. Как это было? Я пришла с папой и братом, с друзьями, они накрыли стол, я помню вишневое варенье, какие-то супы, роскошных гусей, кур, уток. Ведь они украинцы, и все было хлебосольно. У Васи было четыре сестры, все красавицы… Поженившись, мы жили нормально, в доме достаток: одежда, еда, деньги… Но брак сложился неудачно. Вася многого хотел, недаром он был уже звездой. И все-таки мы прожили шесть лет. — Но я слышал и другое: вы расстались с Лановым будто бы из-за того, что, когда сказали ему про больные легкие и подозрение на туберкулез, он вас просто бросил. — Это не совсем так. Мы пробовали сохранить семью, но было трудно: кастрюли, готовка, быт… Да, действительно, в 1957 году мне сделали операцию на легком и повредили плевру. В свои двадцать три я села на уколы пенициллина и боялась, что стану инвалидом. Я сказала Васе, что мне больше ничего не хочется в этой жизни. И он ушел, хотя мы оба рыдали. — Зато со вторым вашим мужем, писателем Валерием Осиповым, вы прожили долго. — Да. Валерий умер, к сожалению, в возрасте пятидесяти пяти лет. Он заботился обо мне, как о ребенке. — Татьяна Евгеньевна, так вы ощущаете себя семейным человеком? — Да. Особенно я это почувствовала после рождения Мити. Тогда была замечательная пора — настоящая семья, няня у ребенка, которая готовила, покупала продукты… Я любила поесть, мои любимые блюда — бульоны, пельмени, миноги. — До этой идиллии и брака с Лановым у вас, наверное, была бурная молодость… — Я никогда особенно не шиковала. Конечно, ужинала в Доме актера на улице Горького, общалась с подругами, ходила в кинотеатры.
«Благодаря моему содействию Марина Влади впервые приехала в Москву»
- Я слышал, что, долгое время прожив в Венгрии, вы там разбогатели? — Целых два года я жила в этой стране и снимались в фильме «Альба Регия». И впрямь мне платили бешеные по тем временам гонорары. Я получала в день тысячу форинтов, то есть столько, сколько зарабатывали в месяц венгерские актрисы. Приехала в Москву на «Опеле», по тем временам это была редкость. Даже у Высоцкого еще не было машины. — А вы общались с ним? — Да. Не без моего содействия Марина Влади впервые приехала в Москву. Мы познакомились на показе фильма «Летят журавли». И когда наши киношные бонзы предложили Марине посетить Москву, она сначала засомневалась. Но мы ее убедили. Она приехала, познакомилась с Высоцким, и между ними вспыхнул роман. — Вы счастливый человек? Ведь в вас влюбился сам Пабло Пикассо. — Он был и впрямь влюбчив, но я видела его всего лишь раз. После просмотра фильма «Летят журавли» он подошел ко мне и сказал: «Ну вот вы и звезда. Вы больше уже никого не помните и не знаете, кроме себя». Я, возможно нескромно, спросила: «Вы хотите меня нарисовать? В Москве меня рисовал любимый художник Илья Глазунов». Пикассо встрепенулся: «О, Илья Глазунов, я тоже его очень люблю. Но вас рисовать не буду. Я вам просто подарю свою работу, вот эту плитку с Христом». Я, конечно же, была в восторге и до сих пор храню эту реликвию. — А фильм-то Пикассо понравился? — Безумно. Особенно он отметил Урусевского. Пабло сказал ему: «Вы не снимаете светом, вы рисуете светом». — Скажите, а как же так вышло, что вы не снялись в Голливуде, ведь вас туда звали на съемки «Анны Карениной»? — Да, я очень переживала, когда сорвалась эта затея и я не смогла ответить на приглашение. Тут несколько причин. Одна из них — та, что я, снимаясь в «Альба Регия» и изучая венгерский язык, стала забывать английский. — Но я слышал другое: будто наши киночиновники посчитали, что вам и так уже много дано. Да и потом, неизвестно, как бы вы повели себя, вырвавшись на свободу. — Конечно, я не знала кухни в верхах, но, возможно, такое мнение имело место. — А как к вам относилась Екатерина Фурцева, тогдашний министр культуры? Пришлась ли ей по душе Вероника? — Сразу же после Канн меня пригласили в министерство, и я встретилась с Фурцевой. Я сказала, что немного устала, что переболела гепатитом и хочу немного отдохнуть. Фурцева вызвала папу с мамой и выделила нашей семье участок земли в Переделкине площадью 28 соток. — И эта земля ваша по сей день? — Да, в разросшемся саду мы собираем урожаи и очень любим там бывать. — А какие у вас отношения с отцом? Его считают человеком сложным. — (Задумалась. ) Вы знаете, однажды мама мне сказала: «Таня, когда меня не будет, ты вспомнишь мои слова: Алеша безумно любит папу, а у нас роман — с тобой». Мама была моим другом, и, когда она умерла в 1994 году, я долго не могла прийти в себя. А отец живет своей жизнью. И вправду вместе с моим братом, его сыном, Алешей. Они не расстаются. — Так вы совсем одна? — Одна, в этой квартире, среди книг и фотографий.
588Читайте нас у Facebook
