«мои страдания стоят больше, чем 1000 евро»,
Имя украинской гражданки Юлии Еманаковой недавно получило широкую известность. Европейский суд по правам человека в Страсбурге обязал Россию выплатить нашей соотечественнице 1000 евро. Свой иск пенсионерка подала в связи с тем, что в Российской Федерации очень долго рассматривалось ее прошение о возврате собственности -- двухэтажного дома в городе Сорочинск Оренбургской области, конфискованного в 1930 году у ее отца.
«У нас были двухэтажный дом, лошадь, корова»
-- Я хорошо помню свое детство, -- рассказывает Юлия Александровна. -- Отец Александр Фролович Гололобов торговал мануфактурой, занимался сельским хозяйством, имел два гектара земли, держал на рынке небольшой магазинчик. Помню, как зимой он на санях ездил с товаром по селам. У нас был двухэтажный дом, лошадь, корова, много породистых кур… Отец считался образованным человеком, окончил высшее коммерческое училище, много читал. Мама, она была дочерью купца первой гильдии Машурина, вела домашнее хозяйство. Сейчас в доме дедушки, состоящем из 11 комнат, размещается музыкальная школа.
В 1929 году началась коллективизация. По доносу, как «врага народа», ГПУ арестовало моего отца. Обвинили в том, что он против колхозов и хлебозаготовок. Дали пять лет исправительно-трудовых лагерей, но не конфисковали имущество. А в 1930 году началась кампания по выселению зажиточной части крестьянства. И мы -- мама, я, две сестры и брат -- попали под выселение за пределы Оренбургского округа. Мы враз лишились всего! Как были в одних платьях, так и ушли. Несколько лет жили в Самаре. Мама, чтобы прокормить нас, таскала кирпичи на стройке.
Отец, пока сидел в Карагандинском ИТЛ, писал в Москву, что ни в чем не виноват, просил сократить срок. В конце концов, отсидев три года, вышел на свободу. В 1932 мы переехали к нему в Караганду… Умер папа в 60-летнем возрасте от рака легких. Я окончила филфак Куйбышевского пединститута. При поступлении скрыла, что мой отец «враг народа», написав в анкете: родилась в семье служащих. С 1956 года живу с мужем в Бердянске.
В 1989 году признали, что сталинские репрессии были незаконными, и всех пострадавших, в том числе и отца, реабилитировали. В том же году я поехала в Сорочинск, нашла свой дом. Было ощущение, что вернулась в детство. По парадной лестнице поднялась на второй этаж. Простенков и хозяйственной постройки во дворе уже не было, но я узнала террасу, окна… После нашего выселения здесь был и постоялый двор, и ветбаклаборатория, и учебный корпус ветеринарного техникума. Но к моменту моего приезда техникум построил новое здание, а наш дом пустовал. Я пошла к директору техникума, рассказала о своих правах, потребовала, чтоб дом мне вернули. Директор отказался, ответив, что мне выплатят компенсацию. В исполкоме Сорочинска подтвердили: за дом и утраченное имущество я могу получить 100 минимальных окладов. Я с этим не согласилась и подала в суд.
Вступая в тяжбу с государством, именующемся Россией, женщина не подозревала, что история затянется на целых 14 лет! Юлия Александровна посетила более десяти судебных заседаний, принимавших кардинально противоположные решения. На каждый суд Еманакова за свои средства приезжала из другой страны. В 1998 году администрация Сорочинска все же выплатила Юлии Александровне 3540 рублей в качестве компенсации за поездки и судебные издержки, а спустя время и положила в банк на ее имя 8349 рублей (100 минимальных месячных зарплат) за конфискованное имущество. Деньги со счета Еманакова не сняла до сих пор. Потому что, говорит, внесены они без ее ведома и желания. Она настаивала и продолжает настаивать не на компенсации, а на возврате родного дома. А пока шли суды, техникум поселил в спорное здание своих сотрудников, люди приватизировали квартиры и стали владельцами жилых помещений. В том же 98-ом ее поставили в Сорочинске в очередь на жилье под 215-м номером (в год город выделяет 2--3 квартиры).
«Я законная наследница своего отца»
Юлия Еманакова писала жалобы в Оренбургский областной суд, Верховный Суд РФ, Министерство юстиции, Генеральную прокуратуру, Конституционный суд, президенту России Ельцину. Ответы либо не приходили, либо содержали стандартные отписки. И тогда, в июле 2000 года она обратилась в Европейский суд по правам человека, находящийся во французском городе Страсбург.
Заявительница из Бердянска в своем обращении утверждала, что судебные заседания по ее гражданскому иску «были неразумно длинными в нарушение Статьи 6 параграф 1 Конвенции» и оценивала понесенные моральные страдания в 100 тысяч, а материальный ущерб -- в 25 тысяч евро.
Ждать результата пришлось долго: целых четыре года. Окончательный вердикт Европейский суд вынес только в сентябре этого года. Смысл его в том, что исходя из душевных страданий, беспокойства и хлопот, которым подверглась заявительница из-за чрезмерной длительности слушания, государство ответчик, то есть Россия, должно заплатить ей 1000 евро в гривневом эквиваленте.
Юлия Еманакова категорически не согласна с решением, принятым по отношению к ней Европейским судом по правам человека. Пакет из Страсбурга пришел в Бердянск 10 октября, а уже через несколько дней во Францию из Украины ушла новая жалоба.
-- Мне не отдают отцовский дом, но трем семьям, которые в нем живут, власти разрешили приватизировать жилье, -- говорит эта энергичная женщина. -- Это незаконно, потому что тогда шла тяжба, и дом находился «под следствием» Сорочинского райсуда. В России есть примеры возврата наследственных домов, почему же мне предлагают 100 минимальных окладов? Эти нарушения моих прав не заинтересовали семерых судей Первой секции Евросуда. Надеюсь, 17 судей Большой палаты, к которым я обратилась теперь, вынесут более справедливое решение. Я законная наследница своего отца, и моя цель -- получить принадлежавший ему дом. А мои страдания стоят больше, чем тысяча евро.
-- Думаю, это единственный в Украине случай, когда претензия против иностранного государства рассмотрена Евросудом и удовлетворена, -- говорит судья Бердянского горрайсуда Ольга Панченко, которая помогала Юлии Еманаковой составлять исковое заявление в Страсбург. -- Европейский суд не стал рассматривать вопрос о возврате домовладения, так как это не подпадает под его юрисдикцию. Правда, с моей точки зрения, определенная судом сумма морального ущерба неадекватна положению, в которое попала истица. Вполне возможно, что теперь, когда это дело получило большую огласку, российское правосудие более внимательно подойдет к его рассмотрению.
283Читайте нас у Facebook
