«почувствовав, как все внутри меня обрывается, я умоляла врача выключить вакуум-аппарат, а она ругала меня за то, что мешаю ей работать»
Врачи Костопольской центральной районной больницы взяли у Екатерины Байцим расписку, что она, получив 700 гривен, не будет подавать иск в суд за ошибку их коллеги. Женщина молчала, пока не поняла, что ее здоровье безнадежно подорвано. Началась история с банального: через два месяца после рождения двойни Катерине показалось, что она снова беременна. Как утверждает пострадавшая, она пришла в больницу здоровой и хотела лишь обследоваться, а вышла оттуда… инвалидом. Катерина считает, что врачи и пациентки должны сделать выводы из ее трагедии.
«Врач отключила аппарат и побелела. Тогда я поняла: случилось что-то ужасное»
Красивый уютный дом семья Байцим строила с размахом, чтобы в нем могла жить большая семья. В этих краях истинным богатством издавна считаются дети. У Катерины пять сестер и четыре брата. Ее старшей дочери Оксане 15 лет, а в ноябре прошлого года аист принес в их дом близняшек -- Карину и Илоночку.
-- Я легко родила двойню, как будто Бог готовил мне другое, более тяжкое испытание, -- рассказывает Катерина. -- Через два месяца, сразу после Рождества, я почувствовала недомогание: что ни съем -- тошнит. Мне бы подумать, что в праздник много ела, а я вбила себе в голову, будто забеременела. Хотела, конечно, чтобы у дочерей был братик, но не так скоро.
Пару раз Катя забегала в поликлинику, чтобы провериться у доктора Марии Черноконь -- ее в Костополе знают как опытного гинеколога. Но всегда что-то мешало. То очередь большая, то врача на операцию вызвали. Женщина, оставлявшая двухмесячных малюток под присмотром старшей дочери или кого-то из сестер, не могла долго ждать -- грудь переполнялась молоком. Потом она не раз ругала себя за то, что не попала к этому доктору. Может, тогда все было бы иначе…
Своими опасениями по поводу беременности Катя поделилась с участковым гинекологом Верой Гуменной, которую случайно встретила в универмаге. Та пригласила прийти, напомнив, что за мини-аборт с помощью вакуумного аппарата она берет 30 гривен.
-- После осмотра врач поставила диагноз пять недель беременности и посоветовала сразу же решить проблему, -- продолжает Катя. -- Я колебалась. По моим подсчетам, беременность могла быть не больше трех недель. И тогда врач поправилась: ну, три… Тем не менее я поверила доктору, подумала: она же опытная. После включения вакуум-аппарата почувствовала, как все внутри меня обрывается, и закричала: «Больно!» Врач обругала меня за то, что мешаю ей работать, а потом вдруг выключила аппарат и, побелев, сказала, что сделала перфорацию, дырку в матке. Я поняла, произошло что-то ужасное.
Пациентку уложили на кушетку, сделали ей какой-то укол.
-- Позже я спросила врача, можно ли по тем тканям, которые «отсосал» аппарат, узнать, была ли беременность, -- вспоминает Катя. -- Она ответила, что, пока со мной возилась, в кабинет зашла санитарка и вылила содержимое в канализацию. Между тем записала в карточку другое: что от теста на беременность я отказалась, о вреде аборта мне сообщили, и что кусочек вырванной ткани она послала на анализ. Это была неправда!
… Полдня Катерина пролежала под капельницей. Врач Мария Черноконь, к которой женщина стремилась попасть на консультацию, осмотрела пациентку и сказала, что нужна срочная операция.
-- Как обычно, я позвонила с работы, чтобы узнать, как детки, а сестра Мария, оказавшаяся дома у Кати, сообщила о беде, -- вступает в разговор Катина сестра Светлана. -- Примчавшись в больницу, я спросила врача, проводившую операцию, была ли Катя беременна. Та ответила, что нет. Но матку пришлось удалить.
«Ведь она взрослая женщина -- потребовала бы тест, а то прибежала сразу делать аборт!»
Когда Мария позвонила в ординаторскую, чтобы узнать о состоянии сестры, в трубке после гудков что-то щелкнуло и женщина… подключилась к чужому разговору. Услышав его, она онемела -- мистика какая-то! Потом схватила ручку и все, что слышала, постаралась записать слово в слово. Позже по голосам и именам сестры определили, кто говорил по телефону. Из разговора было ясно, что врачи знают: беременности у Кати не было. Особенно потрясла фраза: «Та Байцим, взрослая женщина, потребовала бы тест, а то прибежала сразу делать аборт!»…
-- Через открытую дверь я услышала, что в ординаторской, расположенной напротив палаты, кто-то по телефону сказал про сестер, и поняла, что речь идет о нас, -- говорит Светлана, сидевшая в тот день возле Катиной постели. -- А вечером и сестра Мария рассказала нам о подслушанном разговоре. Между тем через день врачи уже говорили, что Катя была беременна, а перфорация ну совсем маленькая, всего один на один сантиметр…
Почувствовав неладное, родственники Кати попросили врачей дать им удаленный орган, чтобы отвезти его на исследование патологоанатому в Ровенскую областную больницу. Медики успокоили, что сами все сделают. Областной патологоанатом получил материал через одиннадцать дней после операции, а исследование провел лишь через два месяца.
В больнице жизнь Кати не раз висела на волоске. После операции поднялась температура, и она начала бредить. Потом возникла кишечная непроходимость, и, если бы не настойчивость родственников, потребовавших вызвать специалиста из областной больницы, неизвестно, чем бы все кончилось.
-- Незадолго до выписки меня позвали в кабинет, где находились несколько врачей, -- говорит Катя. -- Они попросили, чтобы я взяла у Гуменной деньги -- компенсацию затрат на лечение. Дав мне 700 гривен, доктор потребовала расписку, что я не буду подавать иск в суд. Я настолько была оглушена происшедшим, что написала все, что просили. Подумала: вернусь домой, увижу малышек и забуду случившееся, как кошмарный сон. Но когда приехала в Ровно к патологоанатому за копией заключения, он сказал, что даст его только после запроса адвоката или моих родственников -- как будто меня уже на свете нет. Адвокат удивилась моей просьбе, но запрос написала. Тогда патологоанатом стал более любезным и объяснил, что состояние органа было безнадежным и в течение года его пришлось бы удалить… В заключении говорилось о гнойном воспалении. А о беременности, перфорации -- ни слова. Я была в шоке. Акушеры-гинекологи, которые меня оперировали, о гнойном воспалении вообще не говорили.
Екатерина Байцим подала претензию руководству Костопольской больницы.
В ответе главврача говорится, что факт беременности подтвержден, для проведения аборта все исследования сделаны. И операция по удалению матки была необходимой. Больница на лечение затратила 391 гривню 70 копеек, а врач Гуменная по требованию пациентки(!) уплатила 700 гривен, компенсировав затраты на операцию и моральный ущерб. К тому же три месяца детей кормили за счет больницы, затратив на это 1147 гривен. Какие могут быть претензии?
В то же время комиссия Минздрава признала, что врач ошибочно поставила диагноз беременность и аборт сделала необоснованно…
-- От таких противоречивых заключений медиков у меня голова шла кругом, -- плачет Катя. -- Я обратилась к нескольким гинекологам, работающим в областном центре, показала анализы. И все в один голос говорили мне: женщина, вы были здоровы…
-- Результата исследования по поводу беременности я не видела, а из заключения комиссии Минздрава знаю, что ее не было, -- сказала по телефону врач-ординатор родильного отделения больницы Мария Черноконь, оперировавшая Екатерину Байцим. -- Во время операции матка была пустая. Орган был пробит при аборте из-за воспалительного процесса. Попытка зашить не удалась -- ткани были мягкими, и нитки прорезали их. Орган пришлось удалить. Негативных последствий удаления матки для здоровья женщины нет: если она не собиралась рожать, то зачем ей больной орган?..
-- Жаль, что врач поспешила сделать вакуум-аспирацию, не проведя тщательного исследования, -- комментирует главный патологоанатом Минздрава Украины Петр Червяк. -- Ведь воспаление -- одно из противопоказаний к проведению рискованной процедуры. Во время же патологоанатомического исследования специалист может проверить, была ли перфорация. Это сделать легко, даже если прошло много дней: сразу в операционной специально проинструктированная медсестра должна поместить удаленный орган в фиксатор -- раствор формалина. В любом случае лечащий врач должен сообщить пациенту обо всех результатах проведенных исследований.
«Двойняшки ели только на руках у сестры, а другим нянькам позволяли лишь менять штанишки»
… Близнецы Карина и Илона похожи как две капли воды. Разницу замечаешь, если хорошо приглядеться. Кариночка чуть крупнее сестрички, ведь родилась на полчаса раньше. Умостившись на моих руках, девчушки с интересом разглядывают незнакомое лицо. Недавно они порадовали родню первыми словами. Карина и Илона одиночества не переносят: когда мама выходит из комнаты, они замирают и смотрят на дверь. Если не слышат родного голоса, поднимают плач…
-- Мама никогда надолго нас не бросала, -- рассказывает Оксана, старшая дочка Кати. -- В тот злополучный день она обещала вернуться через час. Пришла пора кормить Карину и Илону, а мамы все не было. Я заволновалась, а сестрички так раскричались, как будто поняли, что случилось что-то неладное. Мы с тетей не знали, как быть: девочек еще ничем не прикармливали, ведь у мамы было много грудного молока. Хорошо, что тетя Света принесла молочную смесь.
-- Еду малышки принимали только из рук Оксаны, а нам позволяли лишь менять штанишки, -- вспоминает Аня, сестра Екатерины. -- Одна нянька развлекает малышню, вторая на кухне бутылочки со смесью готовит, третья стирает. Первую ночь без мамы никто не спал, мы носили деток на руках, пытаясь их успокоить, но сами нервничали, а они это чувствовали и плакали. Вдобавок после кормления искусственной смесью у них заболели животики. На следующий день пришлось срочно искать другую смесь.
Вернувшись домой, Катя попробовала дать одной малышке грудь -- может, молоко появится. Не появилось…
-- Сегодня я анализирую все, что со мной произошло, и прихожу к печальным выводам, -- говорит женщина. -- Меня обманули с самого начала, не дав дополнительный послеродовой отпуск по случаю рождения двойни. Когда я через пять месяцев написала жалобу на врачей, «больничный» нашелся. Сейчас беспокоит мочевой пузырь, наверное, его повредили во время операции. У меня пропало грудное молоко, дети пережили страшный стресс. У одной дочки обнаружили какие-то образования на животике, у второй -- на головке. Говорят, нужно оперировать. Теперь понадобится много денег, чтобы поставить детей на ноги. До рождения девочек я работала бригадиром на заводе продтоваров. И хоть это тяжелый труд, зарабатывала хорошо. Теперь слабая стала, даже ребенка не могу поднять, а ведь мне всего 38 лет. Я хочу добиться правды. И, возможно, найдутся медики, которые смогут меня вылечить.
Следователь Ровенской областной прокуратуры сообщил корреспонденту «ФАКТОВ», что в ответ на жалобу Екатерины Байцим проводится доследственная проверка.
991Читайте нас у Facebook
