Министр юстиции александр лавринович: «свой рабочий день начинаю… В воде»

Со скрипом, шумом и беспорядками в парламенте народные депутаты убрали с пути конституционного реформирования камень преткновения между оппозицией и большинством. Таковым являлось предложение избрать главу государства в парламенте. Но Верховная Рада (большевики, коммунисты и социалисты) решила ничего не менять в апробированном уже способе и доверила гражданам страны и далее делать свой выбор в ходе всенародного голосования.

Вопрос лишь в том, за кого голосовать рядовому украинцу: за депутата-мажоритарщика или партийные списки? У политологов и народных депутатов больше симпатий вызывает партийная система выборов. И чтобы в законодательном органе было побольше политиков с партбилетами, предлагается даже установить однопроцентный барьер для победы на парламентских выборах.

Между тем, глава министерства юстиции Александр Лавринович, ведомство которого недавно проверяло пульс партийной жизни страны, считает: «Если мы будем иметь в Верховной Раде представителей около 20 партий, надеяться на формирование действенной парламентской коалиции могут только романтики. Поэтому для существующих в Украине 99 политических организаций нужно не уменьшать проходной барьер в парламент, а увеличивать. На выборах они должны заручиться поддержкой как минимум семи процентов избирателей. Это моя позиция не как министра юстиции, а политика».

«Курить я бросил еще в армии»

-- Александр Владимирович, а кошки на душе иногда не скребут от жалости, что пришлось оставить работу в Верховной Раде?

-- Нет. Моя нынешняя работа на посту министра юстиции не менее насыщена, чем депутатство. Да и вообще, сравнивать должности по степени их результативности считаю некорректным. Разница может быть лишь в степени самореализации. Например, только попав в парламент (1994--1998 гг. ), я получал полное моральное удовлетворение от работы. Во время второго депутатского срока (1998--2002 гг. ) возможностей для самореализации было намного меньше, потому что к тому времени изменился сам механизм функционирования парламента. Сейчас мой пост министра способствует самореализации.

-- В вашу бытность в парламенте, там было спокойнее?

-- Случались разные ситуации, но такого экстрима или, скажем так, утраты чувства меры и человеческого достоинства не было.

-- Как, по-вашему, должен поступать народный депутат, чтобы сохранять эти качества?

-- Я не хочу оценивать чьи-то действия. Добавлю только, что во время работы в парламенте я ни разу никогда не принимал участия в акциях, которые хоть на йоту выходили за рамки правового решения проблемы. Никогда. Все вопросы, находящиеся в компетенции законодателей, должны решаться путем голосования. А чтобы сформировать позицию для голосования, существуют публичные дебаты, переговоры в комитетах и неформальные кулуарные договоренности. С их помощью можно достичь успеха, все остальное на результат не работает.

-- Семейные проблемы вы тоже решаете кулуарно?

-- Для переговоров в узком кругу у меня остается только воскресный день. Впрочем, семья уже привыкла к моему режиму работы.

-- И чем вы снимаете нагрузку шестидневного рабочего дня? Диван, телевизор, газеты?

-- Нет, я стараюсь поддерживать себя в спортивной форме. Сейчас жалею, что нет снега и не могу походить на лыжах. Остается ежедневное плаванье -- рабочий день начинаю в 7. 00 в воде. Кроме этого теннис, боулинг.

-- А традиционный славянский способ?

-- Его я разрешаю себе не только для снятия стресса, но и в других ситуациях. Я же не аскет, чтобы отказываться от чего-то хорошего в жизни, и никакие человеческие искушения мне не чужды. Только во всем нужно знать меру. Курить, например, я бросил еще в армии.

-- В армии не бросают, а начинают курить..

-- А я, как ни странно, бросил. Кстати, после того, как во время кросса не смог придти первым, хоть довольно неплохо бегал. Вот тогда-то во мне и взыграла гордость -- задело, что начинаю терять форму. Конечно, во время дежурства, когда приходилось сутки сидеть в бункере, без курения было тяжко.

«Моя карьера стартовала с должности дворника»

-- Вы вырастили двоих сыновей. Наверное, и дом построили, и дерево посадили?

-- Да, строил немало. В студенческих отрядах в Казахстане, затем студенческие общежития в Киеве, потом свою дачу, а в самом начале трудовой карьеры вообще был дворником. Но подчеркиваю, что всего в жизни с 18 лет я добивался сам, без чьей-либо помощи. А с 19 лет начал помогать родителям. Студенческие проблемы известны -- средств вечно не хватает. Но у меня финансы пели романсы только на первом курсе. Потом я работал на трех работах, а летом зарабатывал в студенческих стройотрядах такие деньги, какие не снились даже профессорам. Представьте: 1974 год -- и полторы тысячи рублей!

-- Значит, и свадьбу справили без помощи родителей? Если не секрет, во сколько она вам обошлась?

-- Точно не помню, но что-то около тысячи рублей. Запомнил сам день -- это было 12 февраля, мороз, снег, лед. А деньги?.. Тогда я на это сильно не обращал внимания.

-- Квартиру, наверное, к женитьбе купили?

-- Нет, мы построили кооператив на заработанные деньги и вселились в свою трехкомнатную квартиру на Мостицкой в 1984 году, после моего возвращения из армии.

-- А служили где?

-- На южных границах СССР -- в Дагестане. Был начальником радиолокационной станции. Охранял, так сказать, воздушное пространство родины.

-- Нарушителей много задержали?

-- У нас границу нарушали не самолеты, а зонды-разведчики. Один по нашей наводке был сбит над Каспийским морем.

-- Ваш второй сын родился в Дагестане. Это событие, вероятно, отметили с кавказским размахом?

-- Нет, шумно праздновали рождение первого сына, в Киеве. В 1978 году мы с женой жили в общежитии и, вы сами понимаете, как подобные события там отмечаются. А вот появление второго сына, в 1983 году, примечательно другим. Я примчался в больницу и спросил, куда мне идти чтобы увидеть жену и ребенка. Мне махнули, мол, вон там ищите! При этом никаких белых халатов или прочих строгостей и предосторожностей. Хочешь -- заходи и смотри. Я -- как есть, в сапогах, в форме -- вошел в палату. Новорожденных было немного, но ни у кого из них, как это принято, ни бирок с именем матери, ни даты рождения. Мне удалось узнать своего сына только по тому, что другие малыши были смуглыми, то есть детьми местных жителей, а мой светленький. Так что если бы не эта отличительная черта, пришлось бы выбирать.

Кстати, в Дагестане я, помимо того что обзавелся ребенком, еще и нашел себе друзей среди даргинцев и аварцев. С одним познакомился весьма интересно. Это было в самом начале моей службы. Наша часть стояла рядом с небольшим селением, где новые лица не оставались незамеченными. Я был свободен от дежурства. И вот один из местных жителей пригласил меня в гости (его жена уехала в Москву к родственникам). В качестве угощения на столе стояла огромная миска, наподобие тех, в которых варят варенье или стирают белье, полная(!) черной икры. Такое я увидел впервые. А рядом -- большая пачка масла, несколько пучков лука и хлеб…

-- И много вина?

-- Нет, водки.

«В Дагестане я был «лицом славянской национальности»

-- А пригласивший вас знал, что вы украинец, или все славяне для него были русскими?

-- Моя национальность не была для него секретом, но отношение к славянам было как к иностранцам, или примерно как у нас к кавказцам. Нам ведь трудно отличить табасаранца от лезгина, или кумыка от нагайца. Одним словом, для него я был «лицом славянской национальности». Но когда мы к нему приехали уже в 90-м году, отношение ко мне было совсем другое. Тогда он воспринимал меня как украинца.

-- Какие-то курьезы на службе припоминаете?

-- Да, один довольно оригинальный. Еще два месяца после окончания службы я продолжал получать секретную информацию. Позже оказалось, что это дело рук командира полка. Он хотел уговорить меня остаться и поэтому не сообщил о завершении службы. Как раз эти два месяца он меня и уговаривал, а я, как выяснилось, был уже гражданским человеком.

-- И что вам предлагали?

-- Переехать на службу в Ессентуки на подполковничью должность, обещали жилье. А в 1983--84 годах в Советском Союзе это многое значило. Достаточно вспомнить зарплаты младшего научного сотрудника и подполковника…

-- Если бы тогда согласились, были бы сейчас не министром юстиции, а министром обороны…

-- Нет, думаю, избранный тогда путь -- правильный. Я ведь по своему характеру абсолютно не военный человек. И никакие погоны не могут компенсировать свободу действий, мысли, творчества.

243

Читайте нас у Facebook