Популярный писатель андрей курков: «когда я присутствовал при родах, ощущал свою бесполезность от того, что не мог помочь, и чувствовал себя виноватым -- ведь я причина происходящего»
Украинский писатель стал знаменитым после появления его книги «Пикник на льду», в которой один из главных героев -- пингвин Миша. Позже Андрея Куркова во время встречи с немецкими читателями попросили… удочерить слепую пингвиниху из зоопарка городка Халле под Лейпцигом. И теперь, рассказывая о своих детях, писатель говорит: «Моей дочери Габи шесть лет, сыну Тео -- пять, младшему, Антону -- год и три месяца. А в Германии у них есть сестричка -- годовалая Хедвига». И если с последним, очень необычным чадом, Андрей Юрьевич познакомился совсем недавно, то при рождении своих детей он всегда находился рядом с женой в родзале.
-- Первый контакт с только что появившимся ребенком -- самый ценный, -- считает Андрей Курков. -- Я помню, как каждый из моих детей впервые открыл глаза. И мне кажется, очень важно, что все они сразу видели мое лицо. Первые минуты жизни новорожденных дочки и сыновей запечатлены на фотографиях. Как-то особенно запомнилось появление на свет среднего ребенка -- Тео. Он родился… недовольным. Тео начали обмывать, а он схватился за края ванночки, открыл глаза и сделал резкое сердитое движение. Правда, сейчас сын немного изменился, но остается упрямым и постоянно протестует. Есть мужчины, которые считают, что с новорожденным ребенком неинтересно, ведь с ним нельзя поговорить, как со взрослым. Но если отец ждет, когда ребенок подрастет, чтобы начать с ним общаться, воспитывать, то он уже никогда его по-настоящему не узнает.
-- Это жена, наверное, настаивала, чтобы вы всякий раз находились рядом с ней во время родов?
-- Нет, это было наше общее решение. Я знаю женщин, которые не хотят рожать вместе с мужьями. Им почему-то стыдно. Но, по-моему, это событие семейное. Моя жена Элизабет -- англичанка. У них в стране не принято, чтобы женщина рожала одна, без поддержки мужа. Находясь с ней рядом, я ощущал тогда свою бесполезность от того, что не мог помочь. Держал жену за руку, но боль у нее от этого не уменьшалась, и поэтому чувствовал себя виноватым. Я же причина происходящего!
«Дети у нас закаленные, потому что жена постоянно забывает, что мы живем не в мягком английском климате»
-- Иногда малыши подолгу плачут без видимых причин. Вас это не пугало?
-- У жены всегда под рукой книга, в которой описываются симптомы всех болезней. И как только что-то происходит с детьми, она смотрит в книжку. Я долго пугался, когда малыши падали с диванов, стульев, горок… Главное, что почерпнул из той книги: если ребенок упал и заплакал или закричал, значит, все в порядке, не стоит волноваться. Плохо, если он молчит. У нас дети падали -- и кричали.
-- Закаливаете детей?
-- Они у нас закаленные, потому что жена постоянно забывает, что мы живем не в английском мягком климате. И я часто с ней спорю: зимой в Киеве дети должны выходить из дому в шарфах и шапках.
-- На каком языке вы разговариваете с женой?
-- Элизабет знает русский, но с детьми общается только на английском. Я же -- только на русском. А если мы хотим поговорить о чем-то, чего детям не нужно слышать, переходим на французский или немецкий. Правда, дочь по-французски немного уже понимает…
-- В вашей семье есть фирменный рецепт снадобья от простуды?
-- Жена два года работала в Китае. Там она научилась делать лекарство против простуды. В воду добавляется много нарезанного имбирного корня, чеснок, мед и сахар. Все уваривается больше часа. Вкус этого средства очень неприятный, но оно эффективно. Правда, я не помню, когда мы делали его в последний раз -- значит, не простужались серьезно.
В своих произведениях Андрей Курков не раз «пересаживал» героям органы -- печень, сердце. Поэтому я задала ему вопрос: «У вас никогда не было желания стать хирургом?».
-- Я из семьи врачей. Мама -- терапевт, работала в центральном госпитале МВД, а бабушка во время войны была начальником фронтового поезда-госпиталя, после войны -- главным врачом санатория имени Первого мая в Пуще-Водице. Они, конечно, хотели, чтобы я пошел по их стопам. Хотя отец, в прошлом летчик-испытатель, видел меня летчиком. Но никто на меня не давил. И я стал писателем.
-- Почему же в своих произведениях вы «пересаживаете» героям сердце или печень?
-- Мне всегда была интересна медицина. Я рос в доме, где на книжной полке стояли двенадцать томов медицинской энциклопедии с цветными иллюстрациями. В детстве любил рассматривать две книги: о вкусной и здоровой пище и медицинскую энциклопедию. В медицине возможно осуществление самых невероятных идей. Когда-то фантастическим казалось утверждение, что можно пришить голову. Но ведь это уже делают! Кроме того, всегда с интересом читаю статьи в прессе о случаях, когда родственники отдают часть своей печени для пересадки. Хорошо, что эта тема не сходит со страниц. Только так наши люди, так же, как в Америке и Англии, придут к выводу, что нужно давать разрешение на свое донорство еще при жизни. И тогда в случае неожиданной гибели такой человек спасет нескольких больных.
-- Вам самому доводилось быть пациентом?
-- Когда-то в драке мне оторвали нижнюю губу. Это было в 1981 году в киевской гостинице «Мир» после дискотеки для иностранных студентов. Я был вместе с моей будущей женой-англичанкой и ее подругами. Местные фарцовщики думали, что я тоже иностранец, и пытались отвести нас в сторонку. Я смекнул, чем это может грозить, и развел девчонок по номерам. Когда уже выходил из гостиницы, меня остановили, спросили на ломаном английском, где девушки. А я им по-русски ответил, что они ушли отдыхать. «Ах, ты не иностранец!» -- обрадовались они. Началась драка. Помню, отбивался стульями. После поехал в травмпункт. Висящую губу пришивали толстыми саморассасывающимися нитками. Лицо еще долго было опухшим.
-- И часто приходилось драться?
-- Шрамы на нескольких костяшках пальцев остались на память о юности…
Андрей Курков -- главный пингвинолог Европы
-- Бытует мнение, что писатель должен много курить, бесконечно пить кофе и для вдохновения употреблять алкоголь…
-- Алкоголь останавливает работу. Кофе я всегда пил много, особенно в студенческие годы. Работал по ночам, без кофе не мог. И допился до того, что он стал меня… усыплять. Последние годы, если употребляю много кофе, появляется внутреннее раздражение, ощущение дискомфорта. Чай, особенно фруктовый, так на меня не действует. Курение? Я не курю. Могу во время работы зажечь ароматическую свечу. Все еще ищу какой-то элемент создания творческой атмосферы. Пишу, например, под музыку.
-- Под какую?
-- Раньше под классику: Бах, Вивальди. Затем был джаз. Недавно работал под Шаляпина.
-- Вас часто приглашают на встречи с читателями. Вы легко переносите переезды?
-- Когда только начал летать, мне страшно нравилось есть и пить на большой высоте. Ну, во-первых, советская любовь к «шаре», хотя все входит в стоимость билета. Со временем я начал ценить время и пытаюсь работать в пути. Когда езжу по Европе с выступлениями и много времени провожу в поезде, то вагон первого класса, где есть даже розетки для ноут-бука, превращается в мой офис. Наушники на голову, включил музыку и… Даже по объему я пишу больше именно во время поездок.
-- Что для вас отдых?
-- Открывать новые места. Мы с женой были за Полярным кругом, ездили по самой северной железной дороге. Это крайняя оконечность Норвегии. В Исландии было очень интересно: гейзеры, вулканы. По русскому Северу ездил в студенческие годы автостопом. Хочу побывать в Монголии.
-- Как случилось, что вы стали опекуном пингвина?
-- В зоопарке города Халле возле Лейпцига была колония пингвинов Гумбельта. Их поразил вирус, и выжила только пингвиниха Хедвига, но потеряла зрение. Ее назвали самым печальным пингвином Германии. В зоопарк привезли здоровых пингвинов, но они ее не приняли, вытолкнули из вольера. Хедвигу перевели к пеликанам и аистам. Когда я выступал перед немецкими читателями, меня попросили взять опеку над этой пингвинихой, чтобы собрать деньги на ее обследование и лечение. Я согласился. Удалось собрать нужную сумму, деньги продолжают поступать на счет. К сожалению, зрение вернуть Хедвиге невозможно. Но ей нужны специальные витамины, лекарства.
-- Как отнеслись дети к «сестричке»?
-- Обрадовались. Дочь все спрашивает, когда мы ее проведаем.
-- Откуда у вас любовь к пингвинам?
-- Эти животные, как люди, живут в коллективе, их поведение на это запрограммировано. Если пингвин останется один, он погибнет, потому что не будет знать, где добыть еду, по каким дорожкам гулять, как высиживать птенцов. Поколения пингвинов в колонии ходят по одному маршруту. Это очень похоже на СССР, где 250 миллионов «пингвинов» жили по установленным правилам. А когда я начал ездить по Европе с книгой «Пикник на льду», меня приглашали выступать… перед пингвинами в зоопарках.
-- Странно звучит…
-- А я себе это легко представил. Сразу понял, что перед немецкими пингвинами нужно читать на немецком языке, а перед голландскими -- на английском, потому что в этой стране все говорят по-английски.
-- Вы видели понимание в глазах аудитории?
-- Пингвины страшно любопытные. Первый опыт был в университетском городе Мюнстер. Когда я вошел в вольер и начал читать, пингвинов тридцать смотрели на меня, слушали, а потом разбрелись кто куда. Остались трое, а одна пингвиниха по имени Сенди хотела даже уйти со мной из вольера после моего выступления.
-- Видимо, стала вашей фанаткой…
-- Наверное. Ей понравилась обложка книги -- там был изображен пингвин. Больше у меня столь тесного контакта не было ни с одним пингвином. Благодаря таким акциям я стал главным пингвинологом Европы. Теперь думаю пойти на курсы повышения квалификации, потому что я недостаточно знаю об этих животных.
291Читайте нас у Facebook
