Только через 43 года после войны француз жан лезенек разыскал своего родного отца-украинца
-- Радуйтесь, дядя Иван, вам письмо! -- издалека увидев хозяина во дворе, весело крикнула почтальонша. -- Да еще какое красивое, заграничное!
-- Ошибка, наверное, вышла, не жду я никаких писем из-за границы, -- сказал мужчина, но, прочитав надпись на конверте -- Ивану Антонюку, село Широкая Гребля Хмельницкого района Винницкой области -- убедился, что послание действительно адресовано ему. В конверт были вложены несколько фотографий: молодой Иван во французском госпитале в годы войны. И -- улыбающаяся Жоржет, его первая любовь. «Дорогой отец. Я бы очень хотел встретиться с Вами», -- прочитал Иван Павлович вслух первые строки письма. Через 43 года после войны сын разыскал его!
«Французский роман мужа не стал для меня неожиданностью»
«От моей бабушки Фелумен я узнал, что Вы мой отец, -- сообщалось в письме сына. -- После смерти она оставила мне много Ваших фотографий, и на одной из них было написано два адреса. В прошлом году я имел разговор с матерью. Она ничего никогда мне не говорила, стараясь сохранить хорошее взаимопонимание и семейное единство с моим братом и двумя сестрами и из уважения к воспитавшему меня отцу, который считал меня своим сыном. Очень хочу Вас увидеть. Если мое желание не встретит никаких препятствий со стороны вашей семьи, сообщите мне, причем, как можно быстрее. В противном случае забудьте об этом. Обнимаю. Жан Лезенек. »
-- Я с порога увидела, что муж очень взволнован, -- вспоминает Ефросинья Федоровна Антонюк. -- Но о том, что у него есть сын во Франции, я уже знала. Вскоре после того, как мы поженились, я обнаружила у нас дома адресованное мужу письмо француженки. Женщина сообщала о рождении мальчика, которого она назвала в честь моего Ивана Жаном, говорила, что малыш очень похож на своего отца. А еще писала, что по-прежнему любит Ивана и ждет его… Тогда-то муж и рассказал о своей француженке Жоржет, попросив никогда не укорять его прошлым, обещал быть мне верным мужем, а нашим детям -- заботливым отцом. Так его французский роман и стал до поры до времени нашей супружеской тайной.
В 1942-м семнадцатилетнего паренька Ивана Антонюка вместе с другими односельчанами фашисты вывезли на север Франции, где они должны были работать на угольных шахтах. Истощенный от голода и непосильной работы Иван однажды сильно простудился и попал в госпиталь. Там он подружился с одним французом, который, как только Иван окреп, организовал ему побег и долгое время, рискуя жизнью, укрывал на чердаке собственного дома. В доме своего спасителя в городке Лиль на севере Франции Иван и познакомился с единственной дочерью хозяев -- шестнадцатилетней кареглазой Жоржет. Ее искренность, приветливость, красота сразили Ивана. Вскоре оказалось, что девушка тоже неравнодушна к стройному украинскому парню. Они полюбили друг друга. Фелумен, мать Жоржет, заметившая это, не скрывая радости, восклицала: «Они как будто созданы друг для друга!». Но когда война закончилась и попавшие в плен или на принудительные работы во Францию наши граждане смогли вернуться на родину, Иван так сильно затосковал по дому, отцу и матери, что тоже решил уехать, даже невзирая на то, что Жоржет ждала от него ребенка…
Собрав вещи, Иван на одной из госпитальных фотографий написал свой адрес и тайком сбежал от любимой. Увы, в родное село Широкую Греблю он попал только через два года, в голодном 1947-м: на границе возвращавшимся в Украину парням объявили, что они должны пройти службу в армии… Его отец, мать и сестра умерли от голода. Самому же Ивану посчастливилось выжить благодаря знакомству с живущей в соседнем селе девушкой Фросей из крепкой зажиточной семьи. Вскоре они поженились, у них родились три дочери.
«Узнав, что во Франции у меня есть брат, я обрадовалась за отца: он всегда так мечтал иметь сына!»
-- Помню, когда Иван рассказал о своих злоключениях во Франции, я хорошенько его отругала за то, что бросил доверившуюся ему беременную женщину. Муж в ответ только тяжело вздыхал: был бы постарше, поумней, может быть, и остался бы тогда во Франции, -- продолжает Ефросинья Федоровна. -- Конечно же, Иван не ожидал, что сын разыщет его через столько лет после войны. А таким сыном гордился бы каждый отец! Ведь Жан писал, что он профессор, доктор экономических наук, преподает в одном из учебных заведений маленького городка Коголен, который расположен неподалеку от известного курорта Сан-Тропе, где и живет их семья. Еще писал, что его мать Жоржет вышла замуж только в 1949-м, так и не дождавшись Ивана. Иван был очень взволнован тем, что не может поехать к сыну, а потом еще и признался, что побаивается встретиться с Жоржет. Я попыталась успокоить его и предложила пригласить Жана к нам в гости, в Широкую Греблю. Мы отправили во Францию письмо сыну. Вскоре пришел ответ. Жан писал, что скоро приедет к нам вместе со своей женой Жени, сыном Бруно и переводчиком.
Но прилетел Жан в Украину только вдвоем с женой. Встречать гостей в аэропорт «Борисполь» Иван Павлович поехал с дочерью Людмилой и зятем Дмитрием на выделенном колхозом «Рафике». Когда объявили о прибытии самолета из Франции, Людмила заметила, как взволнованный отец внимательно наблюдает за неторопливо выходившими из самолета пассажирами. «Бонжур, сын!» -- тихо поприветствовал он Жана…
Вскоре в Широкой Гребле гостей с хлебом-солью встречали внучки Ивана Павловича в украинских вышитых сорочках. Представлять родственников Жану не пришлось -- он всех уже знал, изучив их лица по присланным отцом фотографиям, и на ломанном русском называл, кто есть кто…
-- Готовясь к этой встрече, мы такой порядок повсюду навели: хату побелили, заборы покрасили, а еще я побежала в кооперацию и закупила новое постельное белье, одеяла, -- улыбается Ефросинья Федоровна. -- Поросенка закололи, приготовились как на свадьбу. Позже Жан посоветовал нам учиться жить более экономно, говорил, что приготовленной нами еды хватило бы на целых полгода. Но как же можно было экономить, ведь все село пришло к нам в гости, чтобы посмотреть на французов, хоть они обычные и такие простые люди. Приехали к нам в футболках и джинсах. А мы ожидали увидеть сына в строгом костюме, в белой рубашке и при галстуке. Гости быстро освоились в селе и все восхищались нашей природой, чудесными пейзажами. Познакомившись с сельчанами, Жан с удовольствием ходил в поле, попробовал водить трактор, комбайн. А как-то пошел с нами на сенокос, косил траву. Когда точил косу, по неосторожности порезал себе палец. Наша дочь Люда успокоила его и замазала порезанный палец зеленкой. «Ой, Люда, ты мой настоящий родной сестра, ты мой спаситель!», -- расточался француз в благодарностях. А меня он называл «второй мама», ему очень нравилось, что я учила его жену-художницу доить корову.
-- Мы с братом оказались так похожи внешне! -- вспоминает Людмила, младшая дочь Ефросиньи Федоровны и Ивана Павловича. -- Ни отец, ни мама никогда не рассказывали о том, что во Франции у нас есть брат Жан. А узнав, я очень обрадовалась: папа ведь всегда так хотел иметь сына. Он и меня воспитывал, как мальчика -- все мое детство прошло в кабине отцовской полуторки, он учил меня управлять машиной, рубить дрова. Еще помню, отец хранил фотокарточку, на которой были запечатлены две женщины в длинных модных пальто и беретах. Однажды я решилась спросить, кто это, но отец ничего не ответил, только печально улыбнулся. Теперь я знаю, что одной из этих женщин была Жоржет, мать Жана…
«Накануне поездки во Францию у отца не выдержало сердце»
Сын признался отцу, что не винит его за то, что он бросил маму, ведь тогда война вершила судьбы людей. А еще Жан очень сожалел, что лишь на несколько дней приехал в Украину, знал бы как их тепло примут в Широкой Гребле, взял бы отпуск на целый месяц. Он даже отказался от поездки в Киев, чтобы подольше побыть с отцом. Они вместе съездили в Винницу -- отец купил Жану костюм, туфли, рубашки. Ефросинья поддержала мужа: столько лет он не делал подарков сыну, так пусть хоть сейчас позаботится о нем.
Улетая на родину, Жан оставил отцу на память горсть французских монет. Их переписка продолжалась еще несколько месяцев, пока однажды 66-летний Иван Антонюк не получил от сына приглашение во Францию. Иван Павлович приготовил гостинцы для сына и его семьи и собрался лететь за границу вместе с дочерью Людмилой и зятем. Да, видимо, так разволновался перед предстоящей встречей, что сердце его не выдержало… На похороны отца Жан приехать не смог, но в телеграмме написал, что очень скорбит из-за его кончины, выразил соболезнование своей украинской родне и попросил сестер, чтобы принесли на могилу букет роз от его имени.
-- Мы долго переписывались с Жаном, -- продолжает Людмила. -- И даже как-то побывали с мужем и дочерью у него в гостях во Франции. Он, его жена Жени и сын Бруно очень приветливо встретили нас, вместе мы много путешествовали по этой чудесной стране. Жан возил нас на экскурсию в Париж, мы были в Лувре, соборе Парижской Богоматери, на Эйфелевой башне, Марсовом поле, гуляли по набережной Сены. Гостили у младшей сестры Жана Бриджит в Гренобле, там в Олимпийской деревне учились прыгать с парашютом. Нас приятно поразило спокойствие французов, их радушие, доброжелательность. Вот только к своей матери, Жоржет, Жан почему-то так и не повез нас, ничего о ней не рассказывал. Через некоторое время пребывания во Франции мы все же ощутили, как тянет нас домой, в село. Наверное, такую же ностальгию испытывал и отец, когда решил покинуть свою любимую Жоржет.
Прошло несколько лет с того времени, как Людмила побывала во Франции, и неожиданно переписка с Жаном прекратилась. А письма, отправленные на его имя, возвращались в село с французским штемпелем, указывающим, что адресат там не проживает. Как бы чего не случилось с Жаном, -- волнуется семья. Людмила, ее муж Дмитрий, а также «вторая мама» сына-француза Ефросинья Федоровна надеются, что Жан прочитает эту публикацию в «ФАКТАХ» в Интернете и обязательно отзовется. Подаст своим сводным сестрам весточку в Широкую Греблю, что жив, здоров, счастлив, и все в его семье благополучно.
Читайте нас у Facebook
