«моя квартира в припяти разворована, но мародеры пока не тронули самое дорогое -- пианино, купленное мужем в честь рождения нашей дочери»
Легально попасть в «мертвый» город Припять можно только по спецпропуску. Но в дни годовщин аварии на ЧАЭС въезд свободный: бывшим припятчанам разрешают посетить некогда родные дома, оставленные 16 лет назад. Обычно приезжают группами, берут бутылочку «горькой» и обходят свои квартиры, выпивая в каждой по рюмке, вспоминая прожитые здесь годы.
В зараженной радиацией Припяти бомжи собирают… березовый сок
Припятчанам разрешили посещать свои дома после того, как из квартир организованно вынесли продукты и холодильники, где они хранились: было опасение, что сгнившие съестные припасы могут стать источником особо опасных инфекций. Еды-то накануне аварии горожане запасли много: готовились к празднованию Первомая и Дня Победы…
К себе «в гости», в Припять, корреспондентов «ФАКТОВ» пригласили работники спецпрачечной Чернобыльской зоны отчуждения. После ядерной катастрофы им предоставили жилье кому в Киеве, кому в Днепропетровске. Но на работу они ездят… в родную Припять, где расположены несколько предприятий. Хождение по «мертвому» городу ограничено очищенными от радиации маршрутами, так что в свои бывшие квартиры эти люди наведываются раз в году.
«Чтобы не набрать лишней радиации, едем к домам на автобусе. Тут не только радионуклидов нужно опасаться, -- поясняют бывшие припятчане, указывая на разрытую листву на газонах -- явные следы пребывания кабанов. -- Поговаривают, что эти «свинки» даже в парадные не боятся заходить. Да что кабаны -- зимой по городу волки рыскают! Когда они близко подходят к спецпрачечной, у наших собак начинается настоящая паника: они жутко скулят, липнут к ногам людей. Но дикими животными не испугать «металлистов» -- охотников за алюминием, медью, пробирающихся в зону отчуждения. Алюминиевые оконные рамы в зданиях горсовета, ресторана уже давно умыкнули. И в квартирах промышляют, мебель выносят. Неясно, правда, куда ее затем девают. »
А самое поразительное мы увидели во дворе одного из домов: какие-то горе-»добытчики» установили под березами банки для сбора сока! Для чернобыльских бомжей впору развешивать пояснения, что наибольший вред организму приносят как раз зараженные радиацией продукты -- вместе с ними человек в буквальном смысле съедает порцию радионуклидов.
В первом же подъезде, куда мы вошли, лежала прилипшая к ступеням газета «Красная звезда» за май 1986 года с правительственным сообщением об аварии на ЧАЭС. На лестничных площадках разбросаны какие-то вещи, двери многих квартиры открыты, некоторые выбиты.
-- Когда в 1991 году я в первый раз навестила наш дом, квартиры находились под сигнализацией. Ее специально отключали ради приезжавших на годовщину аварии, -- рассказывает припятчанка Галина Ревина. -- Слышала, что многие тогда смогли забрать из своих квартир золотые и другие ценные вещи. Понятно, что мебель, иная утварь были тогда на месте.
«За аварией на ЧАЭС я наблюдала из окна своей квартиры»
Чтобы войти в квартиру к Галине Ивановне, ключи не понадобились. В комнатах со стен свисали полотнища отклеившихся обоев, краска на подоконниках облупилась, несколько стекол оказались выбитыми.
-- Отсюда почти все вынесли, -- продолжает Галина Ревина. -- Только пианино осталось. Для меня это самая дорогая здесь вещь -- муж купил его в часть рождения нашей дочери (сейчас у нас, кстати, трое детей). Возвратилась с малышкой из роддома, а тут такой роскошный подарок -- я ведь играю… До сих пор очень благодарна мужу за этот знак внимания. Оказываясь в квартире, первым делом подхожу к пианино опробовать клавиатуру. На инструменте до сих пор можно исполнить почти любую мелодию -- лопнуло лишь пару струн. В Днепропетровске, где мы сейчас живем, у меня есть другое пианино. Муж купил его через месяц после нашей эвакуации из Припяти, когда стало ясно, что мы сюда не вернемся.
Одиннадцать лет назад на работу в спецпрачечную в Припять меня сманила кума. Трудимся здесь вахтовым методом по две недели. Ночевать нас возят в «столицу» зоны отчуждения Чернобыль, расположенный в 16 километрах от ЧАЭС. Согласилась прийти сюда на работу, потому что душа рвалась в Припять. Мы ведь с мужем приехали в город еще в 1972 году, здесь прошла наша молодость. Вообще город был молодежным -- средний возраст жителей составлял 27 лет. Поэтому припятчане жили очень дружно, почти все были знакомы друг с другом. Строили станцию, город и рассчитывали прожить в нем всю жизнь. Но, оказалось, не судьба…
ЧАЭС хорошо видна из окон этой квартиры. Когда ночью на станции произошел взрыв, полнеба было багряным от пожара. Я проснулась и почти до самого утра не могла уснуть -- смотрела на зарево, стоя у окна. На душе было тревожно, но я даже не предполагала, что последствия аварии окажутся столь серьезными.
-- Даже многие специалисты сразу не осознавали масштабы произошедшего. Например, мой муж, работник ЧАЭС, утром как ни в чем не бывало отправился на дачу, -- рассказывает Тамара Рабчук, на квартиру которой мы затем поехали. -- Был жаркий день, и припятчане выпустили детей играть на улицу, держали окна открытыми. А когда горожан эвакуировали, многие верили, что через несколько дней, как нам говорили, мы вернемся… В моем доме вещей с каждым годом становится все меньше. Да и само здание быстро ветшает. Нам рассказывали, что были предложения разрушить город, но от этой идеи отказались: куда девать огромное количество радиоактивного мусора?
В последние годы сюда стали приезжать не только припятчане старшего поколения, но и молодежь, которой во время эвакуации было по пять--десять лет. Ребята говорят, что им интересно побывать в городе, в котором они родились, побродить по улицам, запомнившимся с детства. Поездки сюда никого не оставляют равнодушными. Недаром на многих домах появились надписи «Прости меня, мой дом родной» или оптимистические «Припять родная, юный наш город… »
20563Читайте нас у Facebook
