На заключительном заседании суда хирург, который забыл салфетку в животе у пациентки, сказал: «никакого морального ущерба я ей не наносил»
После того как в Вышгородской районной больнице Светлане удалили желчный пузырь, пациентке с каждым днем становилось все хуже: шов не заживал, оттуда сочился гной. Хирург, сделавший эту операцию, не уделил Светлане должного внимания и не стал выяснять, почему в течение шести месяцев женщина испытывает боль. Ей постоянно делали перевязки, но в конце концов возникла угроза заражения крови. Лишь благодаря настойчивости Светланы уже в больнице поселка Дымер была сделана повторная операция, в ходе которой в животе обнаружили… забытую марлевую салфетку (»ФАКТЫ» писали об этом 5 апреля 2002 года)!
Только через восемь месяцев после злополучной первой операции Светлана смогла вернуться к работе. Она -- медсестра высшей категории, анестезист отделения реанимации одного из киевских роддомов.
-- Больше всего на свете я не хочу потерять любимую работу, -- говорит женщина со слезами на глазах. -- Сейчас выполнять свои обязанности мне очень тяжело: за прошлые сутки у нас было 18 родов, я ассистировала на семи операциях. Эта работа сложная, ответственность лежит очень большая, поэтому в реанимации случайные люди не задерживаются… Принимаю таблетки, которые прописал невропатолог, и надеюсь, что смогу прийти в себя за время отпуска.
Светлана решила бороться с халатностью врачей и подала в суд на вышгородскую больницу и лично на хирурга. И вот в конце июня суд вынес решение в пользу пострадавшей. Правда, заседание было необычным: оно больше походило на консилиум. Хирург Анатолий Выговский, оперировавший Светлану, сам рассказывал судье, каким образом салфетка могла оказаться в животе у пациентки -- например, по вине других врачей, в частности, дымерских хирургов! Он сам опрашивал свидетелей-медиков, которые спасли Светлане жизнь, и пытался доказать их некомпетентность. Ведь дымерская больница подчиняется вышгородской! Судья, плохо разбирающийся в вопросах медицины, тем не менее, не пригласил независимого эксперта-медика, и все, что ему было непонятно, просил объяснить самого ответчика. Звучало это примерно так: «Анатолий Анатольевич, скажите, пожалуйста, где находится апоневроз и что это такое?» И хирург начинал объяснять судье медицинские термины…
-- Какое решение вынес суд по вашему делу? -- спрашиваю Светлану Сапон.
-- Нанесенный мне материальный ущерб оценили в три тысячи гривен: это деньги за лекарства (чеки на которые мне удалось сохранить), питание и зарплата за время болезни. Я ведь не работала восемь месяцев. В бесплатном оздоровлении мне отказали. А моральный ущерб составил 15 тысяч гривен. Кто-то скажет: «Так чего же она еще хочет -- ей обещают такие деньги!» Но вот что меня беспокоит: как именно будет наказан хирург, из-за халатности которого я пострадала? Получилось, будто я суд затеяла только ради денег. А ведь я хотела, чтобы виновные понесли наказание именно за халатность. Что же тогда может доказать простой человек, который не связан с медициной?
… Когда судья объявил сумму морального ущерба, представители больницы согласились, что такой ущерб Светлане, бесспорно, был нанесен. И только хирург Анатолий Выговский сказал: «Никакого морального ущерба я ей не наносил».
Еще до того, как Светлана подала в суд, мы говорили об этом случае с Анатолием Выговским. Тогда он был очень расстроен и подавлен, но уверял, что забыть салфетку мог и не он. Кроме того, хирург считал, что главное для Светланы -- получить материальную компенсацию. А в конце разговора произнес такую фразу: «Я думаю, что преступник, который убивает людей, виноват намного больше, чем врач, допустивший ошибку. Лучше вы бы писали о таких людях, а не о несчастных медиках»…
В редакцию «ФАКТОВ» приходит много писем, в которых пациенты рассказывают о преступной халатности врачей, о том, как многим из них удается уйти от ответственности. Если в суде вина врача не доказана, газета не смеет обвинять его. А у тех, кто пострадал из-за врачебной ошибки, чаще всего не хватает ни средств, ни умения защитить свои права. Светлана же решила, что доведет дело до конца.
-- Буду настаивать на том, чтобы хирург лично ответил за содеянное, -- говорит она. -- Врач может ошибиться. Но если бы он признал ошибку и вовремя ее исправил, не было бы у меня таких тяжелых последствий, не было бы так подорвано здоровье.
403Читайте нас у Facebook
