Перед смертью дочь знаменитого оперного певца ивана паторжинского галина назвала своим близким имя человека, доведшего ее до инсульта
Сегодня в Украине снова звучит голос Паторжинских. Но, как ни грустно, льется он не со сцены Национальной оперы, а со страниц прессы. Это мольба о помощи, просьба защитить семью, восстановить справедливость. К сожалению, люди искусства, в чем-то наивные и далекие от «правовых» раскладов повседневной жизни, легко становятся жертвами мошенников.
Последние два года известный киевский род Паторжинских преследует злой рок. Семья знаменитого оперного певца, народного артиста СССР Ивана Паторжинского считает себя обманутой людьми, с которыми ее связывало 35-летнее знакомство. Потомки любимца Сталина, певца, которого в советское время одним из первых «выпустили» на гастроли в США во времена хрущевской оттепели, дети и внуки «лучшего Карася СССР» (так называли Паторжинского при жизни за великолепное исполнение самой колоритной партии в опере «Запорожец за Дунаем») оказались впутанными в настоящую детективную драму. Вокруг этой театральной династии разыгралась грязная и запутанная долговая авантюра с шантажом, угрозами, клеветой и уголовным делом. В самый разгар скандала от инсульта скончалась дочь И. Паторжинского профессор Национальной академии искусств Галина Ивановна. А внучка певца, режиссер Национальной оперы Украины Наталья Паторжинская, испытавшая на себе едва ли не все «прелести» следственно-судебных процедур, находится в постоянном страхе за жизнь своего сына…
«Если не заберешь иск из суда, то эти цветы будут на твоей могиле»
«ФАКТЫ» попытались разобраться в этой скандальной истории, и выяснилось, что в ней пострадали не только Паторжинские -- семью известного киевского композитора Жуковского обманули те же люди и таким же образом. Такое впечатление, будто в Киеве кто-то выбрал своей «специализацией» обман представителей творческой интеллигенции.
… Иван Паторжинский страстно любил рыбалку. Это и обусловило его выбор места для своей дачи. Участок под нее в 1955 году он получил в живописнейшем уголке у речки Козинки, неподалеку от дач партийной элиты УССР и санатория «Конча-Заспа». Но удил рыбу на берегах тихой Козинки он недолго. В 1960 Иван Сергеевич умер, успев лишь заложить фундамент дачи. Достраивали ее на протяжении двадцати лет дочь Галина и ее муж -- известный режиссер-постановщик, народный артист Украины Лев Силаев.
-- В 1993 году мы испытывали большие финансовые трудности. Отец был при смерти, у него случилось три инфаркта, и нам приходилось тратить большую часть сбережений на лечение, иногда даже не хватало на еду. Вот мы и были вынуждены продать дачу, -- вспоминает Наталья Паторжинская. -- Оформили сделку с одним известным банком и получили 150 тысяч долларов, которые какое-то время лежали на счету, а потом -- из-за опасений, что банк может лопнуть, -- деньги оставались у нас дома в сейфе для охотничьего ружья. Вот тогда все и началось. Новая жена моего давнего знакомого Славы Муренова Амалия, втершаяся в доверие к моей маме, стала настойчиво ее убеждать, что такие большие деньги дома хранить нельзя, что нас могут убить за них прямо дома. А когда мама «дозрела», к нам пришел Слава и попросил в долг для своего бизнеса (он занимается недвижимостью) 60 тысяч долларов. Спустя какое-то время он взял у нас еще 100 тысяч. На все деньги были оставлены две расписки и под залог -- доверенность на право продажи половины одной из их шикарных квартир в доме рядом с Театром имени Франко. Когда же подошел срок возврата денег, а их нам не вернули, вдруг оказалось, что доверенность, оставленная под залог, не имеет юридической силы -- в ней не хватало подписи жены Славы, совладельца квартиры. Не странно ли, ведь Амалия Муренова, адвокат по профессии, должна была заметить такую ошибку… Видимо, «не заметила» неспроста. Тогда-то я и почувствовала неладное, тем более что уже знала о том, что у наших соседей, семьи композитора Жуковского, Муреновы также одолжили крупную сумму денег (около 20 тысяч долларов) и не возвращают ее. Приблизительно одновременно мы с Жуковскими подали иски к этой чете в суд Старокиевского района.
Однажды около полуночи Наталья Львовна возвращалась домой. Вышла с цветами из театра после празднования юбилея Дмитрия Гнатюка, подошла к машине и только успела открыть дверцу, как кто-то резко дернул ее за плечо. Обернувшись, она увидела здорового коротко стриженого типа в черной кожанке. «Если не заберешь иск из суда, то эти цветы будут лежать на твоей могиле!», -- грубо бросил он ей в лицо. После этого Паторжинским не раз звонили домой -- угрожали то тюрьмой, то убийством.
В Старокиевском суде, где поначалу рассматривался иск Натальи Паторжинской, сразу же наложили арест на две киевских квартиры Муреновых, их автомобиль БМВ и на корпоративные права их предприятия. Казалось бы, Муреновым в таком положении оставалось, продав часть своего имущества, вернуть долг Паторжинским и Жуковским и забыть обо всей этой истории навсегда. Но не тут-то было.
С. Муренов принес в Старокиевское РУВД составленное совместно с женой заявление о мошеннических действиях внучки Паторжинского по отношению к их, несомненно, честнейшему семейству. Из заявления следовало, что заявитель одалживал у Паторжинских в 1996 году только 60 тысяч долларов, а Наталья Львовна якобы из корыстных побуждений на протяжении четырех лет, пользуясь доверием Славы, «теряла» его расписки и просила предоставить новые. И Муренов, благороднейший человек, все это время наивно писал их для нее (целых три штуки), даже не подозревая, что они могут быть использованы против него в суде.
Начальник Старокиевского РУГУ по следствию почему-то не удивился, что профессиональный юрист А. Муренова упустила из виду то, что расписка только тогда считается недействительной или безденежной, когда по этому поводу есть решение суда. Было возбуждено уголовное дело по факту мошенничества… Паторжинских, которые якобы хотели незаконно получить от Муреновых 240 тысяч долларов! Откуда взялась эта цифра, знают, наверное, только Муреновы…
-- Этот кошмар -- а только так можно назвать общение с отдельными представителями нашей милиции -- для меня продолжался 14 месяцев. В райотделе меня допрашивали в две смены даже по выходным. При этом никто не объяснял, в качестве кого я прохожу по этому делу -- как свидетель или как подозреваемая. Мне ни разу не позволили позвонить адвокату. Однажды, когда нервы были на пределе, я попросила разрешить закурить. Следователь сказал, что курить я не буду. А когда через полчаса я обратилась с просьбой отпустить меня в туалет, он заявил, что не отпустит, так как в туалете я начну курить… Так они «заботились» о моем здоровье. Я понимаю, что Муреновым это уголовное дело было нужно, чтобы приостановить судебные разбирательства в Старокиевском суде. За это время они успели подать кассационную жалобу, добились снятия ареста со своего имущества. А самое главное -- слушание по моему иску удивительным образом перенесли для рассмотрения в… Днепровский райсуд, где оно попало судье, чью фамилию я неоднократно слышала раньше от Муреновой, бахвалившейся у нас дома своими связями в Минюсте, в правоохранительных органах и в судах.
Как-то Муренова позвонила моей маме. После этого разговора мама была очень напугана и сказала: «Дочка, она говорит, что тебя посадят в тюрьму, а твоего сына убьют… ».
В тот же день Галина Паторжинская попала больницу с инсультом. За две недели до смерти она сказала своей подруге, музыкальному редактору Дворца «Украина» Светлане Минько: «Это она меня убила». И назвала фамилию Муреновой. 10 января 2002 года Галина Ивановна скончалась.
Особенности национального судопроизводства на примере дела Паторжинских
В конце концов, после неоднократного вмешательства городской и Генеральной прокуратур, уголовное дело против Паторжинских было закрыто за отсутствием состава преступления. Но на совести тех, кто его инициировал, остались клевета против уважаемого рода и смерть дочери знаменитого оперного певца.
Невероятных усилий стоило Наталье Паторжинской добиться отмены снятия ареста с имущества Муреновых и отвода судьи -- приятельницы ее должников. И тут начался самый настоящий судебный пинг-понг. Дело переходило от одного судьи к другому, чтобы снова вернуться к… подруге Муреновой! При этом по сути вопрос о возвращении денег Паторжинским и Жуковским (эта семья полностью повторила «судебный маршрут» своих соседей, разве что без уголовного дела) так и не решался. На последнем заседании Наталья Львовна снова попыталась отвести судью, по ее мнению, представляющую интересы не правосудия, а ответчицы, но та отказала ей в ходатайстве. --
Я была настолько потрясена таким решением, что за мной в тот день приехала скорая помощь, -- рассказывает Наталья Паторжинская. -- Сейчас наше дело зависло в судах, его никто не рассматривает. Правда, недавно Слава Муренов все же обратился ко мне с просьбой решить все миром. Думаете, это проснувшаяся совесть? Я уже в это не верю, тем более что он поставил мне одно условие: снять арест с их квартир. Через три месяца они якобы обязательно вернут нам все деньги. Ну не смешно ли это после всего, что я перенесла? После обмана и клеветы, которую они возвели на мою семью?
Еще до смерти Галины Паторжинской наши коллеги из «Киевских Ведомостей» рассказывали подробности этой «детективной оперы». В защиту обманутых семей в газете выступала известная оперная певица Евгения Мирошниченко. Муренова, в свою очередь, обращалась в «ФАКТЫ» с собственной версией скандала. Но когда журналист, выслушавший ее, пожелал выслушать и другую сторону (как того требует журналистская этика), Муренова покинула редакцию и больше в ней не появлялась.
«Мы еще хоть как-то защищаемся благодаря имени нашего дедушки, а как же быть другим… »
Я сижу дома у Паторжинских в Пассаже на Крещатике. Перед нами на столе возвышается целая пирамида из исковых заявлений, кассационных жалоб, переписки с прокуратурой и районной милицией. От перелопаченной за день кипы документации болит голова у меня, у Натальи Львовны, у ее сына Ивана. Ловлю себя на мысли: за что им, людям, далеким от юриспруденции, все это?
-- Представляю, сколько еще людей попадает в такой же порочный круг, пройденный нами сейчас, -- говорит Наталья Львовна. -- Мы еще хоть как-то защищаемся благодаря имени дедушки. А как же быть другим? Я и сейчас боюсь выходить на улицу, мне страшно за своего сына, и я хочу положить конец этим кошмарам.
Примеров тому, что люди искусства особенно беззащитны, -- тьма. В начале 90-х, например, когда в Киев массово переселялась новая популяция «хозяев жизни», когда всеми правдами и неправдами скупались квартиры в центре города, разыгралась трагедия, оставшаяся незамеченной. Из окна своего дома выбросилась старейшая актриса Театра русской драмы имени Леси Украинки Елена Метакса. Говорят, старушка была в отчаянии, когда ее слишком настойчиво «уговаривали» выехать из квартиры, в которой она прожила всю свою жизнь. Никто ей тогда не помог…
P. S. Когда этот материал был подготовлен к печати, председатель Днепровского суда, узнавший, что Наталья Паторжинская собирается обратиться за помощью к Президенту Украины, тут же распорядился передать ее иск другому судье. Впрочем, это может быть простым совпадением.
P. P. S. Поскольку суд пока не рассмотрел дело о взимании долга, фамилию супругов-должников автор изменил.
Читайте нас у Facebook
