Когда никите хрущеву бросились под ноги две девчонки, охрана сделала несколько предупредительных выстрелов в воздух, но глава государства крикнул: «не стрелять! »
К яме, спешно выкопанной у кремлевской стены, подтянули несколько самосвалов с раствором бетона и вылили на лежавший в яме гроб. Сверху положили гранитную плиту, на которой позднее сделали простую надпись «И. В. Сталин». По рассказу одного из немногочисленных очевидцев, это происходило на Красной площади в одну из октябрьских ночей 1961 года, накануне последнего дня работы 22 съезда КПСС. Ровно через три года, в октябре 1964-го, пленум ЦК КПСС «в связи с преклонным возрастом и состоянием здоровья» освободил от занимаемой должности и самого могильщика «вождя всех времен и народов» -- первого секретаря ЦК КПСС, председателя Совета Министров СССР, председателя Совета обороны СССР Никиту Сергеевича Хрущева. Ненастным осенним днем в 1971 году бывший глава советского государства, персональный пенсионер союзного значения скончался от сердечного приступа на 78 году жизни. А еще в эти октябрьские дни в Ялте произошло событие, о котором личная охрана Хрущева, проморгавшая лазутчиков, предпочитала помалкивать.
«Как только появится машина с Хрущевым -- падаем под колеса»
Поводом для возвращения к теме «Хрущев и его время», которую сейчас задним числом смело смакуют многие издания, послужила встреча с жительницей Ялты Лидией Николаевной Данилевской. Именно в эти октябрьские дни она скромно отмечает свой личный праздник -- годовщину дня, когда бывший лидер бывшего Советского Союза, отдыхавший в Крыму, подарил ей квартиру. Ее однокомнатное жилье на одной из тихих и уютных улочек, рядом со знаменитой ялтинской набережной, совсем не похоже на квартиры стандартных пятиэтажек 60-х годов, но Лидия Николаевна упорно и с полным правом называет его «хрущевкой». В тесной кухоньке со старинной иконой в углу, увешанной фотокарточками самой хозяйки, ее дочери, внуков и правнуков, Лидия Николаевна поведала нам историю, которая не зафиксирована ни в одном биографическом издании о Никите Хрущеве, ни в его мемуарах, опубликованных, к сожалению, только за рубежом.
-- Сама я -- сибирячка, родом из Новосибирской области, -- начала свое нехитрое повествование Лидия Николаевна. -- В этом году разменяла девятый десяток. Сами понимаете, что на долю моего поколения пришлись и коллективизация, и голод 30-х годов, и военное лихолетье. Я, сельская девчонка, в годы войны собирала самолеты на знаменитом Чкаловском заводе. Сам Валерий Чкалов принимал у нас самолеты. Дотошный был. Самолеты, бомбардировщики ЛАГ-3, мы делали деревянные, детали склеивали. Валерий Павлович не дай Бог увидит подтек клея на фюзеляже -- сразу брак. Хороший был человек, душевный, но маленько шебутной, рисковый, горячий мужик. Он сам лично испытывал каждую машину, такие мертвые петли выворачивал над аэродромом, что дух захватывало. Я была свидетельницей его трагической гибели, когда в самолете Чкалова взорвался бензобак, шла в похоронной процессии, провожая его в последний путь. Гроб был закрыт. Видимо, было страшно смотреть на то, что осталось от Валерия Павловича. Я до сих пор уверена: это враги подстроили его смерть. И что бы сейчас ни говорили, а вредительство тогда было -- шла война.
Приезжал к нам и нарком иностранных дел Вячеслав Молотов. Зашел в цех с охраной и собаками и говорит: «Товарищи! Надо за месяц отправить на фронт 400 бомбардировщиков. Как, девчата, справитесь с правительственным заданием?» Наш начальник цеха заверил: «Вячеслав Михайлович, такие девчата, как Лида, -- показывает на меня -- свернут шею Гитлеру!» Слово, данное наркому, мы сдержали, хотя целый месяц спали и ели прямо в цеху. Но самым памятным для меня был, как говорят, личный контакт с Никитой Сергеевичем Хрущевым, хотя потом была не менее запоминающаяся встреча и длительная переписка с Индирой Ганди и ее сыном Радживом Ганди.
-- Об этом эпизоде, Лидия Николаевна, расскажите поподробнее. Что, собственно, вас толкнуло на такой безрассудный шаг -- прорваться через охрану к главе государства? Ведь вас могли запросто убить.
-- После войны, в 50-м году, мы перебрались в Крым, в Ялту. Работала хлебопеком, потом попросилась в столовую поваром, довелось поработать корабельным коком на пароходе, а затем десять лет кормить генералов, вице-адмиралов и адмиралов в военном санатории. Но это отдельный рассказ. А пойти незваным гостем к Хрущеву тогда заставила большая нужда. Здесь, совсем рядом, на улице Ломоносова мы с дочкой Галей ютились в крохотной деревянной хибарке три на два метра, где помещались кровать и столик. А через стенку был мужской общественный туалет. Мужики -- они народ бестолковый и беспардонный -- справляли малую нужду прямо под дверью нашей комнатушки. Второй мой муж Вася ударился по бабам, поэтому я его выгнала. Сколько мы с дочкой ходили в райисполком и горисполком, чтобы выхлопотать более приличное жилье -- не сосчитать. И всегда получали стандартный ответ: «Свободных квартир в городе нет. Ждите своей очереди!»
-- И тогда решили идти на прием к самому Хрущеву?
-- Это подружка Таня, царство ей небесное, меня подбила. Говорит: «Лидочка, пойдем к Хрущеву, он должен приехать в Ливадию». Встали мы в шесть часов утра и пешком пошли прямо к Ливадийскому дворцу, стали у входа. План разработали такой: как только появится машина с Хрущевым -- падаем под колеса. Машина остановится, а мы в это время вскочим и передадим наши документы Никите Сергеевичу. Охранник у входа заметил двух подозрительных личностей, которые уже два часа слоняются у дворца и выглядывают на дорогу. Спросил: «Девчата, что вы здесь делаете? Шли бы от греха подальше». Мы ему, как на духу, все и выложили: так мол и так -- Хрущева ждем. Молодой охранник посмеялся над нашей наивностью и говорит: «Он после полдника пойдет на прогулку по берегу моря. Кто захочет к нему пробиться -- найдет способ… »
Мы послушались доброго совета и пошли под забором в обход всей этой правительственной резиденции. Лезли долго, на четвереньках, там глубокие канавы и ров. Старались, чтобы нас не заметили часовые, стоявшие на вышках по углам и у ограждения. Словом, нашли такое место, где можно было за кустами незаметно пролезть под колючей проволокой и благополучно пролезли. А дальше был крутой склон. В общем, полетели мы с Таней кубарем вниз прямо на прибрежную асфальтовую дорожку.
-- Хрущева вы уже увидели?
-- Конечно! Он вначале опешил, когда две раскрасневшиеся девицы, поцарапанные кустами, измазанные глиной, выкатились ему прямо под ноги. Нам тогда показалось, что он даже испугался. Помню, как сейчас, он был в сером костюме, шел медленно, руки -- за спиной, в руках -- шляпа. Запыхавшись, мы вскочили на ноги и почти дуэтом выпалили заранее заученный вопрос: «Никита Сергеевич! Можно к вам обратиться?» В это время охрана заметила невесть откуда появившихся непрошеных гостей и открыла предупредительную стрельбу в воздух. Хрущев крикнул: «Не стрелять!» Потом говорит: «Ну, девчата, рассказывайте, что вас ко мне привело!» Пока подбежала охрана, я успела все ему рассказать, даже про злополучный мужской туалет, от которого не было никакого спасу, и вручила свое письменное прошение. То же самое сделала Таня.
-- Сколько времени продолжалась ваша беседа с Никитой Сергеевичем?
-- Минуты две-три. Подбежавшая охрана заломила нам руки за спину, скрутила и препроводила в «черный воронок». Возвращались мы с Лидой в Ялту, как барыни. Смеялись -- туда пешком, а назад на персональной машине. Не до смеха было потом, в камере предварительного заключения.
«Вначале на нас вешали «покушение на главу государства»
-- Вас вызывали на допросы?
-- Несколько раз. Все допытывались, как мы проникли на строго охраняемую территорию. Следователь уж больно налегал на факт покушения на первое лицо государства. А я ему в ответ: «Ну какой я иностранный агент! Какой из меня террорист, который покушался бы на президента!» Правда, у Хрущева тогда была другая, не президентская должность -- Первый секретарь ЦК КПСС и Председатель Совета Министров СССР. Это потом я запомнила на всю жизнь. Нашли террористов, нас с Танькой! У меня отец погиб на войне, два брата сложили головы, защищая Советский Союз, две сестры «Катюши» собирали, и я сама работала на военном заводе. Одним словом, отпустили нас с миром. Время было уже не то -- шел 1963 год.
-- А квартирный вопрос быстро решился?
-- Тане сразу дали квартиру. А меня немного промурыжили. Начальник жилуправления сразу на меня напал: «Ну как ты додумалась с такой мелочью к самому Хрущеву заявляться!?» Я ему отпарировала: «А вы поживите хоть день на моем месте, в общественном туалете! Вы не то что к Хрущеву, а в ООН побежите!» Журили меня долго, но пообещали выделить квартиру в первом же новом доме. Я с этим не согласилась: неизвестно еще, когда этот дом построят. Секретарь райисполкома целый день водила меня по городу и показывала свободные квартиры, сосем запущенные развалюшки. Я выбрала эту, тоже крохотную, в 15 квадратных метров, без ремонта. Но по тем временам это было шикарно -- центр Ялты, рядом с набережной. Мы с дочкой были так рады и все благодарили Никиту Сергеевича. Вот такая история моей «хрущевки».
«Главный итог моей жизни и деятельности -- это то, что меня сняли простым голосованием» -- сказал Никита Хрущев
Конечно, воспоминания Лидии Данилевской о встрече с Хрущевым -- это лишь миг в яркой биографии бывшего советского лидера, и нет оснований судить о нем по этому факту как о человеке и политическом деятеле. Кстати, в Крыму Никита Сергеевич отдыхал только один раз, хотя приезжал часто, проводил на полуострове многочисленные совещания с работниками сельского хозяйства. Просто до 1963 года у него не было ни одного отпуска. После октябрьского Пленума ЦК КПСС 1964 года, на котором формально была удовлетворена просьба Хрущева об уходе на пенсию «по возрасту и состоянию здоровья», имя этого выдающегося деятеля исчезло со страниц печати. В публикациях о сельском хозяйстве и промышленности, строительстве московского метро и Братской ГЭС, первом полете человека в космос можно было встретить имя Брежнева, но не Хрущева. События в Польше и Венгрии в 1956 году, Карибский кризис, когда планета стояла над пропастью третьей мировой войны, сооружение Берлинской стены -- все эти события освещались без упоминания его имени. Хотя Хрущев 10 лет возглавлял Украинскую ССР, в двухтомнике истории УССР лишь однажды мелькнет его имя, да и то как члена военного совета Первого Украинского фронта. Два поколения советских школьников, изучавших после 1965 года историю СССР, делали вывод, что после смерти Сталина к власти в стране сразу пришел Л. И. Брежнев.
Английский ученый, писатель и журналист Марк Френкланд пишет в своей книге «Хрущев», изданной еще в 1965 году: «Пленум ЦК проголосовал против Хрущева, хотя, безусловно, он имел какую-то поддержку. В некотором смысле это был его лучший час. Еще 10 лет назад никто не мог предположить, что преемник Сталина может быть устранен таким простым и мягким методом, как простое голосование».
Но то же самое сказал и Никита Сергеевич. Вернувшись после Пленума вечером домой, в квартиру на Староконюшенском переулке Арбата, он бросил портфель в угол и сказал: «Ну вот, теперь я в отставке. Может быть, главное из того, что я сделал, заключается в том, что они могли меня снять простым голосованием, тогда как Сталин велел бы всех арестовать».
На похоронах Никиты Сергеевича, после того как открытий гроб установили на платформе возле могилы, сын Хрущева Сергей поднялся на кучу вырытой земли и обратился к людям с речью:
«Мы просто хотим сказать несколько слов о человеке, которого сегодня хороним и которого оплакиваем, -- начал он. Потом замолк на минуту, собираясь с силами. Губы его дрогнули. -- Небо плачет вместе с нами, -- сказал он (капал мелкий дождь). -- Я не буду говорить о великом государственном деятеле. В последние дни газеты всего мира уже высказались об этом. Я не буду оценивать вклад, который внес Никита Сергеевич, мой отец. Я не имею права на это. Это дело истории. Единственное, что я могу сказать, что он никого не оставил равнодушным. Есть люди, которые любят его, есть и такие, которые его ненавидят. Но никто не мог пройти мимо него, не обернувшись. От нас ушел человек, имевший полное право называться Человеком. К сожалению, настоящих людей среди нас немного… »
Читайте нас у Facebook
