Знаменитый подвиг двадцати восьми панфиловцев у разъезда дубосеково был придуман журналистами «красной звезды» и партийным руководством красной армии
К сожалению, не один десяток мифов из истории бывшего Советского Союза был развенчан в последнее время. Как гласит история, 59 лет назад во время сражения на подступах к Москве бойцы дивизии генерала Панфилова совершили подвиг -- уничтожили десятки немецких танков, сотни солдат и сами погибли. Этот эпизод войны стал хрестоматийным и был описан даже в школьных учебниках. Как утверждают историки, ссылаясь на архивные рассекреченные документы и показания очевидцев, бой между панфиловцами и фашистами действительно был ожесточенным, но участвовали в нем не 28, а 120-140 бойцов…
То, что панфиловцев будет 28, решил редактор
Впервые информация о настоящей картине произошедшего в ноябрьские дни далекого 1941-го появилась в 1990 году. Военный прокурор РСФСР Алексей Катусев обнародовал ранее засекреченные материалы следствия и суда, состоявшегося над одним из участников того легендарного боя Иваном Добробабиным. За что судили панфиловца? Да за то, что он был предателем, служил в немецкой вспомогательной полиции, но скрыться не смог. Вообще-то предателей было двое, но второй до конца войны не дожил. Именно материалы суда над Добробабиным и пролили свет на реальные события. Уже в наши дни эти материалы увидели свет благодаря книге российского историка Бориса Соколова.
Более двух лет понадобилось следствию, чтобы собрать материалы и найти свидетелей -- суд состоялся в 1948 году. Одним из свидетелей стал корреспондент газеты «Красная звезда» Владимир Коротеев. Его-то и можно назвать автором знаменитой легенды. Журналист сообщал следствию:
-- Примерно 23-24 ноября 1941 года мы вместе с корреспондентом «Комсомольской правды» Чернышевым находились в штабе 16-й армии, где познакомились с Рокоссовским. Он рассказал нам, как упорно его армия сдерживает наступление фашистов, и предложил написать репортаж, что называется, «из окопа» о героизме простых солдат. И тут судьба свела нас с комиссаром панфиловской дивизии Егоровым. Он стал рассказывать о том, как его люди стойко дерутся на всех участках. В частности, привел пример боя какой-то роты с немецкими танками и предложил написать об этом сражении. Тогда речь шла о роте панфиловской дивизии (а это порядка 100-150 человек. -- Авт. ), но не о 28 панфиловцах. На передовую нас не пустили, и тогда комиссар сам рассказал нам, что знал о сражении пехотинцев дивизии с немецкими танками. Многое ему было известно из рассказов других офицеров дивизии и из официальных донесений, а что-то он домыслил сам. Точное число бойцов роты комиссар тоже не знал, но все же сообщил о двух случаях предательства.
Вечером того же дня я уже был в редакции и доложил редактору Ортенбергу о своей поездке и материале о подвиге панфиловцев. Выясняя подробности, редактор спросил, сколько же было людей в роте. Я ответил, что комиссар точного числа не знал, но, по всей видимости, рота, стоявшая у разъезда Дубосеково, по составу была неполной. Мы предположили, что там было примерно 30-40 солдат, двое из которых оказались предателями и перебежали к немцам. Начали готовить передовицу. Накануне выхода статьи, вечером 27 ноября, мы с редактором еще раз уточнили число бойцов в роте и сошлись на 30 бойцах. А 28 ноября «Красная звезда» вышла с передовой «Завещание 28 павших героев». Как оказалось, число 28 у редактора получилось путем вычитания из общего числа в 30 бойцов двух предателей, причем политотдел разрешил написать лишь об одном (по существовавшему тогда негласному закону, отрицательные явления в Красной Армии, информация о которых попадала на страницы газет, должны были носить лишь единичный характер. -- Авт. ). Думаю, что на появление числа «28» повлияла также редакторская находка сыграть на совпадении дня выхода газеты с количеством солдат… В дальнейшем я больше не возвращался к теме панфиловцев, ее передали вести другому журналисту, Кривицкому. Знаю, что еще несколько раз он писал статьи о подвиге 28 панфиловцев и его материалы брали за основу своих публикаций корреспонденты других газет.
Знаменитую панфиловскую роту вооружили музейными пушками прошлого века
Так что же в действительности произошло у знаменитой железнодорожной станции? Материалы следствия позволили воссоздать картину событий буквально по часам.
Большая часть панфиловской дивизии формировалась в Алма-Ате и только наполовину состояла из русских. Остальные же ее бойцы были казахами, киргизами, узбеками. Большинство азиатов русского языка не знали, и командиры общались с ними, как с немыми, с помощью жестов. Но еще при формировании их научили беспрекословно выполнять одну команду -- «вперед». Больше русских слов они не знали, да к тому же и обучены были намного хуже русских солдат, которые тоже боевой выучкой не блистали. Вооружение полков дивизии также оставляло желать лучшего. Например, тот полк, в котором находилась знаменитая рота, стоявшая у Дубосеково, получил на вооружение несколько горных пушек времен Первой мировой войны и французские музейные пушки середины прошлого века! И только уже по прибытии на фронт полк получил современное оружие -- противотанковые ружья. В общем панфиловская дивизия представляла собой типичное воинское формирование периода сражений на московском направлении -- разношерстная, плохо вооруженная и плохо обученная, наспех созданная для затыкания образовавшихся в советской обороне брешей.
16 ноября, когда произошел бой у Дубосеково, ротой командовал капитан Гудилович и знаменитый политрук Клочков, ставший одним из главных персонажей в киноверсии тех событий в грандиозной советской эпопее «Победа». По фильму именно он возглавил роту в бою и вдохновил солдат на подвиг. Так и вошел он в историю -- политрук Клочков, командир 28 панфиловцев.
Как свидетельствуют материалы следствия, рота, в которой насчитывалось 120-140 бойцов, собиралась в тот день не обороняться, а контратаковать (и это с вооружением, отставшим, по крайней мере, лет на сто. -- Авт. ). Такая им была поставлена задача. Но не успели -- немцы первыми пошли вперед, предварительно обстреляв позиции роты из артиллерии.
В чем советские пропагандисты не ошиблись, переписывая историю героически погибшей роты, так это в количестве атак. Их было две. Правда, в количестве танков, их технических характеристиках и способах атаки были очень далеки от действительности. На участке знаменитой роты в первую атаку пошло четыре-пять танков, а не 20 (столько танков атаковало весь батальон), как сообщали советские источники. Но это еще не все. Помните этот эпизод атаки в фильме: группа танков выстроилась в виде большого клина и тупо, пренебрегая вражескими снарядами, движется вперед, а голос за кадром сообщает, что для усиления удара во главу клина немецкое командование поставило новые тяжелые танки Т-IV. Во-первых, танки, названные тяжелыми и новыми, являлись средними серийными боевыми машинами, на которых немцы год назад прошли по Парижу, и по боевой мощи примерно равные нашей знаменитой «тридцатьчетверке». Во-вторых, ни немцы, ни русские, ни американцы клином танки в атаку никогда не водили, так как во всем мире для танковой атаки была принята линейная тактика. Думается, знаменитый немецкий клин (в таком боевом строю ходили в атаку средневековые тевтонские рыцари. -- Авт. ) был придуман режиссерами или пропагандистами для того, чтобы придать эпизоду некий эпический характер. Как бы там ни было, первая атака была отбита. И на поле осталось пять-шесть подбитых немецких танков. Это, так сказать, была разведка боем. Часа в два дня немцы снова пошли в атаку, но уже большими силами -- в несколько линий по 15-20 танков в каждой.
О подвиге советской роты немцы даже не догадывались
Бой был скоротечным -- через 40-45 минут немецкие танки смяли боевые порядки советской пехоты. Капитан Гудилович после боя смог собрать из своей роты только человек 20-25. Остальные либо погибли, либо сдались в плен (это предпочитали делать не слишком доброжелательно настроенные к советской власти казахи и киргизы). А в общем полк, в котором была панфиловская рота, потерял в том бою больше половины состава, причем при не слишком больших потерях со стороны немцев. На участке всего полка немцы оставили на поле боя 15 танков, а на долю героической роты пришлось шесть. Потери в людях у немцев были и вовсе незначительными, так как, зная об отсутствии у противника в должном количестве противотанковых ружий, немецкое командование рискнуло пустить в бой только танки, без поддержки пехоты. Да и что удалось бы сделать необученным советским пехотинцам, когда их пушки могли поражать противника только с 200 метров, в то время как немецкие делали это чуть ли не с километра. А ловко бросить бутылку с зажигательной смесью, пропустив танк над собой, удавалось не каждому.
Зато в боевых сводках, призванных скрасить неудачи и большие потери, героическая панфиловская дивизия уничтожила за три дня боев чуть ли не 70 вражеских танков и 4000 солдат! Чем не подвиг? Но преувеличение своих побед и сокрытие потерь было весьма распространенным явлением во время войны. Как сообщает историк Борис Соколов, за неделю боев (с 16 по 23 ноября) на всем восточном фронте от Балтики до Черного моря немцы потеряли чуть больше 25 тысяч солдат и офицеров. Из них убитыми всего около шести тысяч! Понятно, что одна советская дивизия, даже панфиловская, не могла уничтожить больше, чем остальные 350, сражавшиеся на всем фронте! Поэтому о героическом бое панфиловцев, а тем более о подвиге 28 бойцов у разъезда Дубосеково, немцы даже не догадывались. В мемуарах генерала Гота, командовавшего немецкими танковыми соединениями под Москвой, вообще не упоминается «тяжелое сражение и большие потери» у небольшой подмосковной железнодорожной станции. Для немецких солдат это был обычный бой, не отмеченный большими потерями и особым упорством противника. Но чтобы как-то приукрасить подвиг, все 15 танков (а позже к ним приписали еще три танка. -- Авт. ), уничтоженные полком, отнесли на счет мифических 28 панфиловцев.
Интересно сложились судьбы командира и политрука полка, в который входила рота панфиловских героев. Сначала они были сняты с должностей и им грозил военный трибунал за безграмотное ведение боя и большие потери подразделения. Но к тому времени, как разбитый полк отправился на переформирование и сотрудники НКВД начали разбираться в причинах произошедшей трагедии, газеты уже вовсю трубили о героических панфиловцах. Было как-то неудобно привлекать к ответственности командира и комиссара, уже объявленных героями.
Но подвиг все-таки был! Не такой громкий, как потом писали, и не такой результативный по потерям, нанесенным врагу. Но немало мужества и стойкости требовалось необстрелянным необученным солдатам, чтобы с помощью музейных пушек и бутылок с зажигательной смесью бороться с танками на не приспособленных для обороны позициях. Похоже, некогда канонизированный политрук Клочков в действительности не произносил патетической фразы: «Велика Россия, а отступать некуда… » Эти последние слова комиссара выдумал журналист «Красной звезды» Кривицкий, в чем он признался во время следствия в 1948 году.
7094Читайте нас в Facebook
