Два года до вынесения приговора на бетонном полу в китайском следственном изоляторе провел украинский гражданин олег тужанский
Наверняка каждый из вас ждал в аэропорту заветный рейс, испытывая волнение в ожидании встречи с родным человеком, радостных улыбок, обмена новостями. Но, пожалуй, всю эту гамму эмоций вряд ли можно сравнить с ожиданием родственников, встречавших в среду в Борисполе Олега Тужанского, вернувшегося в Киев практически с того света. Два года назад «ФАКТЫ» писали о судьбе Олега, волею случая оказавшегося в китайской тюрьме по обвинению в нанесении телесных повреждений, повлекших за собой смерть пострадавшего…
«Выяснение отношений» для одного собеседника закончилось тюрьмой, а для второго -- смертью
Для того чтобы напомнить читателю ход событий, вернемся в весну 1997 года. Тогда Олег, как и многие наши сограждане, занимался челночным бизнесом, совершая поездки в Китай. Апрельским вечером он сидел в компании приятелей в пекинском ресторанчике «Трактир». За соседним столиком гуляли такие же, как и он, «челночники». Один из соседей -- россиянин Алексей по прозвищу «Красавчик» (фамилию его адвокаты не называли) -- выпил и начал «выяснять отношения» с украинцами. Чуть позже словесная перепалка перешла в небольшую потасовку. Но вскоре Алексей, вроде бы успокоившись, вернулся к себе за столик. Однако дело этим не закончилось, и ребята вышли на улицу «поговорить».
Слишком эмоциональное выяснение отношений перешло в драку, и так случилось, что с этой «прогулки» Олег вернулся один. Его «собеседника» друзья увезли на машине -- Красавчик упал и сильно ушиб голову. На следующее утро к нему пришлось вызвать врачей. Алексею сделали операцию по трепанации черепа. Однако, несмотря на это, он умер через несколько дней в пекинской больнице, а Олег Тужанский был арестован и помещен в следственный изолятор. Лишь в ноябре 1998 года ему был вынесен приговор, причем более гуманный, чем можно было ожидать от китайского правосудия, -- четыре года лишения свободы за умышленное нанесение ущерба здоровью человека, повлекшее за собой смерть.
Во время поездки по Китаю в октябре 1998 года украинский омбудсман -- Уполномоченный по правам человека Нина Карпачева узнала о том, что в китайской тюрьме находится гражданин Украины, полтора года ожидающий приговора. Подняв «на ноги» добрую половину китайского истэблишмента, Нина Ивановна практически в одиночку добилась ускорения рассмотрения дела Олега Тужанского в суде, а позже -- его досрочного освобождения и возвращения на родину, что и произошло поздним вечером 22 ноября 2000 года.
Вот вкратце, пожалуй, и вся история. Но теперь -- слово самому Олегу, рассказывающему о своих злоключениях уже через полчаса после прилета в узком семейно-журналистском кругу.
«В следственном изоляторе мы спали по очереди, а дни коротали сидя, тесно прижавшись друг к другу»
Сразу после ареста Олег попал в следственный изолятор, который, как известно, ни в одной стране нельзя назвать местом, приспособленным для приятного времяпрепровождения.
-- Условия там ужасные, -- рассказал Олег Тужанский. -- Почти два года я провел на бетонном полу, без матрацев и одеяла, а ведь зимой температура опускалась ниже нуля. Мне дали несколько газет и сказали: «Вот твое место». В изоляторе 3х8 метров нас было 25 человек. То есть на каждого из заключенных приходилось меньше одного квадратного метра. Коротая дни, сидели рядышком, тесно прижавшись друг к другу. Как индийские йоги, с прямой спиной и скрещенными ногами. И так с 8 утра до 9 вечера. Ни погулять, ни встать. Чтобы сходить в туалет, нужно было поднять руку, таким образом предупредив всех о своем желании посетить отхожее место, находившееся здесь же и ничем не отгороженное. В душ нас, естественно, тоже не водили. Первый раз я помылся через два года после ареста. На улице бывал только тогда, когда меня возили в суд или прокуратуру. Ну а о еде говорить вообще не приходится -- она не имела ничего общего с тем, что обычно называют едой. Сейчас я себя чувствую очень плохо. Не знаю, что скажут врачи, но ни на что хорошее уже не рассчитываю…
Около десяти человек из изолятора носили на ногах кандалы все время до вынесения им приговора. А это 10--15 килограммов железа. Тем же, кто нарушил распорядок, например, ночью не смог дождаться своей очереди и засыпал сидя, надевали еще и наручники. Так что без посторонней помощи он не мог ни поесть, ни в туалет сходить. А как-то к нам привезли высокопоставленного китайского чиновника -- одного из руководителей министерства электронной промышленности, обвиняемого во взяточничестве и растрате. Старик был приговорен к смертной казни с отсрочкой на два года (если заключенный в течение этих двух лет ведет себя прилично, ему изменяют высшую меру на пожизненное заключение. -- И. Г. ). Он прибыл к нам в кандалах. Не знаю, выжил ли -- за это время он перенес два инфаркта.
В СИЗО, по словам Олега, сидели только иностранные граждане. Дважды в день их кормили порцией риса, сваренного без соли, и вареной капустой. Позже, когда он после приговора попал в пересыльную тюрьму, где провел два с половиной месяца, стало чуть полегче -- заключенные имели возможность днем сидеть на табуретах и изучать китайские законы. Ну а после -- вторая пекинская тюрьма.
«Колоть обезболивающее мне начали только после девятидневной голодовки»
По сравнению с изолятором, здешние условия можно назвать прямо-таки «королевскими»: в двухкомнатной камере (каждая из комнат -- по 18 квадратных метров) жили 22 человека. Тут, по крайней мере, были двухъярусные кровати. Правда, днем разрешалось сидеть лишь на нижнем ярусе. Заключенные имели возможность (правда, неофициально) попадать из одной «комнаты» в другую. Один час в день им разрешалось заниматься настольным теннисом. Это было, пожалуй, единственное развлечение -- ни книг, ни газет, ни радио, ни телевидения здесь не было. И, как ни странно, почему-то не разрешалось вести переписку с родными и близкими. Олег получил последнее письмо от мамы полгода назад, а от жены -- почти год назад, хотя знал, что корреспонденция была.
-- В камере мы могли лишь сидеть и смотреть друг на друга, -- продолжает Олег. -- Столов не было, и есть приходилось на полу, как животным. Нам давали еду в небольших металлических контейнерах. Обычно это были рис и «тофа» -- нечто, приготовленное из соевого порошка. Иногда давали немного овощей с мясом. Если семья смогла передать денег, то была возможность купить китайские сладкие сосиски или яблоки.
Отдельная тема -- здоровье заключенных. С нами в камере сидел японец, болевший гепатитом Б, а в соседней -- малиец с открытой формой туберкулеза легких. Людей никто не лечил. Зимой у меня было воспаление внутреннего уха, и пять дней я не мог попасть в госпиталь. Только после того, как из уха потекла жидкость и я стал падать в обмороки, мне стали давать какие-то таблетки, от которых стало только хуже. Я начал требовать пенициллин, и через десять дней мне стали его колоть…
Чтобы мне дали обезболивающее, пришлось объявить голодовку. Я голодал девять дней, а потом упал в обморок. Надзиратели вытянули меня из камеры и потащили в полицейский блок, где попытались убедить начать принимать пищу. Но про здоровье -- ни слова. А через два дня я попал в местный так называемый медицинский блок, где сидели люди, делающие вид, что лечат людей. Но они не врачи, это я знаю точно. Там за два дня до моего освобождения умер 36-летний китаец от сердечного приступа. Слава Богу, я вырвался оттуда живым и не сошел с ума.
В камере остались 20 иностранцев -- трое американцев, один канадец, несколько граждан африканских стран, которым еще сидеть и сидеть. Я хочу, чтобы меня услышали представители США и Канады и как-то помогли своим согражданам. Я пообещал всем своим собратьям по несчастью, что сделаю все возможное, чтобы привлечь к ним внимание. Чего бы мне это не стоило.
«Пределов необходимой самообороны я не превышал»
Олег, отсидевший большую часть срока по достаточно серьезной статье, не согласен с приговором, вынесенным ему китайским судом, и свою вину признал лишь частично.
-- В своем последнем слове на суде я не признал себя виновным в умышленном нанесении телесных повреждений, повлекших за собой смерть. Это была лишь самооборона! Я ни к кому не приставал и никого не бил ногами. Что бы я делал, если бы смог вернуть эти четыре года назад? Знал бы, где упадешь, -- подстелил бы солому. Я бы мог убежать, бросить все. Может, было бы и лучше, если бы я убежал и не видел этих страшных четырех лет, -- говорит Олег.
Срок, к которому суд приговорил Тужанского, оказался намного меньше, нежели он ожидал. Кстати, за подобные проступки китайских граждан ожидает более строгое наказание, вплоть до смертной казни. Возможно, мягкий приговор был вынесен, поскольку не удалось до конца доказать вину подсудимого. Тем более что обвинение основывалось на показаниях нескольких китайцев, которые даже не присутствовали на суде. А возможно, что этому посодействовало привлечение к делу Тужанского внимания высшего руководства Китая.
… Из тюрьмы Олег вышел утром 22 ноября. А о своем освобождении он узнал буквально за несколько часов до этого. Его встречала жена, приехавшая в Пекин. Раньше ее не пускали к мужу -- таковы местные законы. В Борисполе Тужанского встречали отец и сын, а также многочисленные родственники. Мама осталась ждать сына дома вместе со старенькой 90-летней бабушкой.
Украинский омбудсман Нина Карпачева, которую Олег считает своим единственным спасителем, комментируя этот случай, сказала, что решить эту трудную проблему удалось благодаря доброй воле китайского руководства. Кстати, еще год назад власти Китая дали «добро» на то, чтобы Олег был депортирован в Украину. Однако тогда, по словам Н. Карпачевой, у прокуратуры не нашлось средств на покупку билетов для двух сопровождающих…
Не так давно парламенты двух стран уже ратифицировали договор об экстрадиции (взаимной выдаче лиц, совершивших преступление в другом государстве). Правда, и до этого китайские власти шли навстречу украинским -- еще до ратификации двое наших граждан, совершивших проступки в Китае, смогли вернуться на родину.
Кстати, вскоре в Верховной Раде Н. Карпачева сделает свой первый доклад по соблюдению прав украинских граждан. И несколько страниц в нем будут посвящены «делу Тужанского». Хотя следует сказать, что Олега никто героем не считает, да и сам он прекрасно понимает это. Дело намного серьезнее -- вопросы соблюдения прав украинских граждан на сегодняшний день далеки от идеала. Вряд ли в ближайшее время об Украине могут говорить с таким же пиететом, как, например, о Соединенных Штатах Америки. В известной шутке о том, что если кто-то где-то обидит американца, то через несколько дней в ближайшем колодце всплывет подводная лодка ВМС США, есть, конечно же, доля шутки. Но, думаю, эта доля невелика.
880Читайте нас в Facebook
