В косово сербские пастухи ходят в горы в сопровождении военных патрулей
Возвратясь из Косово, меньше всего хочется писать о политике и политиках. Именно они отравили жизнь людям, жившим бок о бок в этом крае -- сербам, косоварам, боснийцам, туркам, цыганам, -- и превратили ее в кошмар, избавляться от которого те только-только начали. В связи с этим вспомнился эпизод, имевший место на саммите НАТО, посвященном 50-летию альянса. Апрель 1999 года. Косовский конфликт в разгаре. Идет пресс-конференция Президента Украины Леонида Кучмы. Вопрос румынского журналиста: «Когда восстановится историческая справедливость и Буковина вернется в состав Румынии?» На что последовал мгновенный ответ Л. Кучмы: «Вот с таких вопросов и начинается Косово». Мы еще помним, с каких вопросов и действий начинался конфликт в этом крае. И помним, как трудно и болезненно этот конфликт гасился. Но как долго он будет тлеть?
В Приштине светловолосым девушкам не советуют ходить одним -- могут украсть
Попасть в Приштину из аэропорта Скопье (Македония) нам, украинским журналистам, надлежало как можно скорее. Нас ждала встреча со спецпредставителем генерального секретаря ООН в Косово г-ном Кушнером. Он -- первое лицо в крае, возглавляет ооновскую администрацию (сокращенно UNMIK).
Дорога к македонско-югославской границе забита большегрузными машинами. В них -- продовольствие и строительные материалы. Все Косово в строительных лесах. Откуда деньги? Чтобы вернуть беженцев домой, страны Евросоюза, принявшие косоваров (в одной только Германии их около 150 тысяч), выделили по 60 тысяч дойчмарок каждой албанской семье, пострадавшей от этнических чисток. Но выдаются не деньги, а стройматериалы: езжайте и стройтесь. Кто не может, тому жилье сооружают фирмы. Многие этим воспользовались (в основном, беженцы из лагерей Македонии и Албании), но среди них пока мало тех, кто обосновался в Западной Европе.
Это не может не беспокоить г-на Кушнера, к которому мы все-таки попали. Возвращение беженцев было главной задачей АНМИК летом 1999 года, когда силы ООН только вошли в Косово, и остается такой сейчас, осенью 2000-го. Только теперь к албанским беженцам прибавились еще 90--100 тысяч сербов, изгнанных с собственных земель. «Вы уже встречались с новым президентом Югославии Воиславом Коштуницей и обсуждали детали их возвращения?» -- спросил корреспондент «ФАКТОВ» г-на Кушнера. «К моему и, надеюсь, г-на Коштуницы сожалению, такой встречи еще не было», -- ответил он. «Ничего себе! -- хотелось воскликнуть. -- Но время-то уходит!»
Но оказалось, что со временем в Косово происходят странные вещи. Похоже, тут его измеряют не днями, и даже не месяцами, а годами. «Как вы думаете, сколько еще здесь пробудут войска KFOR?» -- спросили мы у командующего бригадой «Восток» американского генерала Дэнниса Харди. «Хотя первые ростки взаимопонимания уже появились (сербы начали покупать продукты у албанцев, а албанцы у сербов скот), но миротворцам тут придется провести не один год». Войска будут нужны до тех пор, пока сербы и албанцы научатся жить, не покушаясь на жизнь друг друга. Сколько времени это займет, ведь уже полтора года прошло, как KFOR вошли в Косово? Пищу для размышлений мы получили в первый же вечер в холле некогда пятизвездочного «Гранд-отеля». Пресс-офицер KFOR нас инструктирует: «Не говорите по-русски и украински -- могут спутать с сербами. А то в прошлом году албанцы не разобрались и убили болгарина вот тут, рядом с вашей гостиницей. Светловолосым девушкам лучше не гулять в городе самим -- похищают славянок». Ну, и так далее. «Да, -- подумалось, -- полтора года -- это ничто для Косово».
Тело убитого православного священника нашли только через год
Зато в почете тут немецкий и английский языки, как и немецкая марка, служащая в качестве местной валюты (в сербских анклавах в ходу по-прежнему югославские динары). Патруль KFOR останавливает автомобиль, явно угнанный где-то в Европе (таких тут множество), и спрашивает: «Где документы на машину?» «Сербы сожгли», -- типичный ответ «владельца», которому от роду 15--16 лет. Выделяются новенькие джипы-»тойота» с ооновской символикой. Их тут много, поскольку администрации UNMIK, пока не сформированы местные органы власти после выборов 28 октября, приходится бороться с хаосом и налаживать жизнь. Но чтобы добраться в провинцию даже на джипах, нужны дороги. Их ремонтом занимаются ооновцы и стараются привлечь местное безработное население.
По одной из главных дорог мы едем из Приштины в Призрен. На выезде из столицы Косово -- разбомбленные казармы югославской полиции и обгоревшие емкости хранилища нефтепродуктов. Это результат ударов натовской авиации. В этом случае удары действительно получились «точечные».
… Воскресенье. 14. 00. Над Призреном разносится протяжное пение муллы, что заставляет начать считать количество минаретов. Почти два десятка. Мы в сопровождении немецкого офицера идем на обнесенную колючей проволокой улицу, где живут 11 сербов -- двое мужчин и девять женщин преклонного возраста. Всего же в Призрене осталось 180 сербов. В городском миротворческом гарнизоне, охраняющем их, -- 3402 военнослужащих. «Можете ли вы выйти в город без охраны?» -- спрашиваю у сербки, понимающей русский язык. «Нет, только с солдатами», -- отвечает и приветливо улыбается офицеру. Без его защиты она не пробыла бы здесь и нескольких часов.
А куда ходят? К автобусу, чтобы под конвоем съездить за продуктами в Сербию, да в церковь, которая в двух шагах. Но на пути несколько домов албанцев. А это пока непреодолимое препятствие.
Церковь XIV века охраняют с помощью тяжелой бронетехники. Церковный двор напоминает укрепрайон. Когда войска НАТО вошли в Призрен, эта церковь была подготовлена к поджогу. (По данным сербской стороны, в Косово уничтожено 80 православных храмов). Немецкий офицер говорит: «Мы вне религии и политики. Мы будем оберегать этот архитектурный памятник, пока ему грозит опасность».
А вот людей уберечь сложнее. В июне прошлого года исчез призренский священник о. Харитон. Он стал одним из тысячи пропавших без вести сербов. Поиски длились до августа этого года, когда было найдено обезглавленное тело со следами пыток. Так к 1200 сербам, убитым в межэтнических стычках уже после ввода сил KFOR, прибавилась еще одна жертва (данные сербской стороны). Эту трагическую историю нам рассказывает Рада Трайкович, врач из Приштины, вынужденная покинуть свой дом и работу и теперь живущая в анклаве Грачаница, деревне неподалеку от Приштины. Госпожа Трайкович -- единственный представитель сербов в администрации Кушнера. «Мы живем в резервациях, -- трагическим голосом говорит она. -- Но мы на своей земле. И останемся тут, на родине наших предков». Признавая албанцев национальным большинством по «биологическому праву» (220 тысяч сербов на 2 миллиона албанцев), косовские сербы предъявляют свои исторические права на Косово и Метохию, отказываются быть «национальным меньшинством».
«Сербы должны прекратить ждать указаний из Белграда и признать, что они живут в другой стране, -- заявлял нам заместитель председателя Демократической лиги Косово г-н Бериша. -- После тех преступлений, которые совершил Белград -- 15 тысяч албанцев погибли, 4 тысячи пропали без вести, десятки деревень разрушены, -- Косово никогда не будет в составе Югославии. Наша цель -- независимость и членство в НАТО».
Но кто объяснит, почему за преступления Милошевича и его команды сегодня расплачиваются косовские сербы, не принимавшие, за редким исключением, участия в репрессиях против косоваров, с которыми жили бок о бок? Почему албанцы стали изгонять сербов? Политика «око за око, зуб за зуб» выгодна, прежде всего, политикам, которым хочется власти. Поэтому албанские политики и «не замечают» изменений в Югославии (они им не выгодны), да и, по большому счету, резолюция ООН N1244, признающая нерушимость границ Югославии, уже помеха. Но тогда какое будущее у сил KFOR? Этот вопрос сейчас задают все.
Большой тайник с оружием обнаружил польско-украинский батальон
Польско-украинский батальон несет службу в горах, где сербские и албанские деревни перетасованы, как карты в колоде. Блок-посты на каждом шагу. Без них нельзя. В сербском селе пропала корова. Жители обвинили албанцев из соседнего села и на три дня перекрыли дорогу. А дорога в горах одна… Сербский пастух погнал отару в горы и пропал. Через день его нашли с перерезанным горлом. Теперь сербы пасут овец в компании с миротворцами.
Неужели соседи не говорят друг с другом? «Когда один на один, если нет крови между ними, когда никто не видит, говорят и признаются, что не против жить, как раньше», -- рассказывают наши офицеры. И уже давно бы начали договариваться. Но стоит появиться третьему -- албанцу или сербу, -- будет стычка. Страх оказаться в глазах соплеменников предателем поддерживает огонь непримиримости, раздуваемый местными лидерами, стоящими на противоположных берегах.
Но вот что интересно. В Митровице, разделенной рекой на два реальных противоборствующих берега (на одном живут сербы и совсем немного албанцев и боснийцев, а на другом -- албанцы), есть мост. Он сейчас восстанавливается французскими инженерами, а в бригаде работают 70 сербов и албанцев. «Как же они еще не подрались?» -- спрашиваем у бравого французского полковника Франсуа-Ксавье Ива, которого в городе уважают и сербы, и албанцы. «Да зарплата хорошая, -- объясняет. -- Не хотят ее терять, ибо условие жесткое: выгоняют после малейшего конфликта». Пока конфликтов не было. Действительно, совместный труд облагораживает.
Но самая сильная головная боль у миротворцев -- оружие, гуляющее по краю. И оно стреляет каждую ночь, унося жизни, в том числе и политических противников. За месяц застрелили уже двоих заместителей Руговы, лидера Демократической лиги Косово, победившей на муниципальных выборах. Ходят слухи, что среди самих албанцев обостряются противоречия, начинается дележ власти. А что будет, когда придет весна и начнутся выборы в центральные органы власти Косово? Поэтому так важно очистить Косово от «левого оружия». Удается. То на дороге задержат грузовик, набитый отнюдь не игрушками, то в чьем-то подвале арсенальчик найдут. А вот так, как повезло польско-украинскому батальону, везет не всем. «В пещере было припрятано 116 килограммов тротила и боеприпасов, сотни единиц оружия, -- рассказал заместитель командира батальона, полковник украинской армии Владимир Шкурат. -- Четыре грузовика набралось. А вход в пещеру «охраняли» две мины. Зацепи их -- взрыв был бы огромной силы. Склад, скорее всего, бывшей Армии освобождения Косово -- там было их обмундирование».
Наши миротворцы тут уже семь месяцев. Места чудные -- бывший горнолыжный курорт. Этой зимой здесь собираются отдыхать военные. Тут сейчас спокойно. Но это спокойствие обманчиво. Трижды в неделю отправляется в сторону Сербии конвой, охраняющий колонну автомашин и автобусов. Едут через албанские села и города и редко возвращаются без разбитых стекол. Камни бросают, в основном, подростки. «Я спросил у албанки, зачем она позволяет своему пятилетнему сыну направлять игрушечный автомат в сторону колонны, -- говорит наш офицер, который водит эти конвои. -- Женщина не посчитала нужным даже ответить мне. Вроде бы все это в порядке вещей». Не дай Бог, чтобы таких матерей было большинство. Какую участь они готовят своим детям?
Автор выражает благодарность пресс-службе штаб-квартиры НАТО в Брюсселе и Центру информации и документации НАТО в Киеве за возможность побывать в Косово.
380Читайте нас в Facebook
