Пятикратная олимпийская чемпионка по спортивной гимнастике полина астахова: «раньше меня знал весь мир, а теперь узнают только алкоголики во дворе»
Полина Григорьевна Астахова родилась 30 октября 1936 года. Заслуженный мастер спорта, пятикратная олимпийская чемпионка: в упражнениях на брусьях (Рим-60, Токио-64) и в командном первенстве (Мельбурн-56, Рим-60, Токио-64). Кроме того, на Олимпиадах в Риме и Токио завоевала серебряные медали в вольных упражнениях и бронзовые — в многоборье, а в Мельбурне — бронзовую медаль за командное упражнение с предметом. Двукратная чемпионка мира и Европы, семикратная чемпионка СССР.
«Из-за осложнения после туберуклеза я перестала ходить»
- Расскажите о начале вашего спортивного пути…
- Перед войной наша семья жила в Донецке. В первые дни войны в наш дом попала бомба, и мы остались на улице. И в годы войны, и после с мамой поколесили по свету: жили в Черкесске, Теберде, Североуральске. В детстве я была болезненной — когда жили в заполярном Североуральске, врачи обнаружили у меня открытую форму туберкулеза. Потом пошло осложнение на ноги, и я почти перестала ходить. Врачи посоветовали мне сменить климат и уехать в другой город. И мы переехали в Донецк.
Там я поступила в техникум физкультуры, мне дали комнату в общежитии, за которую я платила 70 копеек в месяц. В 13 лет я впервые увидела настоящие соревнования гимнастов — это было на чемпионате Донецка. Меня так поразили тогда выступления спортсменов! Мне казалось, будто это необыкновенные люди. Именно тогда мне захотелось научиться всем элементам — я занималась и спортивной и художественной гимнастикой, акробатикой. Когда тренер дал задание на лето выучить стойку на голове, все три месяца простояла во дворе вверх ногами.
Я была такая дохлая, не дай Бог! Жили мы с мамой впроголодь. Первый раз кефир попробовала на сборах, причем долго не решалась его выпить, потому что не знала, что это такое.
В 1954 году я первый раз выступила на чемпионате СССР в составе украинской команды и заняла 28-е место. Тогда я впервые увидела наших знаменитых гимнастов — Марию Гороховскую, Нину Бочарову, Ларису Латынину, Виктора Чукарина, Юрия Титова, Бориса Шахлина. Они приехали после чемпионата мира в Италии. Как сейчас помню, все были в мутоновых шубах. А через год меня уже включили в состав сборной СССР, и я начала подготовку к своей первой Олимпиаде.
«На теплоходе «Грузия», плывущему из Мельбурна, каждому советскому спортсмену ежедневно выдавали бутылку вина»
- Какая из трех Олимпиад запомнилась вам больше всего?
- В Мельбурне меня переполняло одно чувство — восторг. Мне нечего было бояться и после выступления казалось, что я могу свернуть горы. А на Олимпиадах в Риме и Токио меня уже угнетал груз ответственности. Я ведь была «первым» номером команды и не имела права выступить хуже — чего тогда вообще надо было ехать на Игры? На своей третьей Олимпиаде в Токио я выступила хорошо — так же, как и в Риме, завоевала две золотых медали, «серебро» и «бронзу».
Особенно врезалось в память возвращение нашей советской делегации из Австралии. 11 декабря на теплоходе «Грузия» мы отправились в двадцатидневное путешествие по пяти морям и океанам. Пресной воды на теплоходе было очень мало. На экваторе ливни шли стеной, и мы купались и мыли голову прямо на палубе под дождем… Ребята хулиганили: тех, кто подходил к бассейну в одежде, тут же швыряли в воду. Потом над бассейном повесили сетку, но мы все равно умудрялись просовывать между ячейками одежду. Интересно, что каждому спортсмену ежедневно выдавали по бутылке вина. Да и в барах выбор спиртного был на любой вкус. Пьянствовали все, начальство, правда, закрывалось в своих каютах-люксах.
Из 500 человек нашей делегации было только 38 девушек. Гимнастки расположились в первом классе, а футбольная сборная СССР — олимпийские чемпионы — в третьем. Футболисты затащили в нашу каюту ковер и все время проводили с гимнастками. Ребята без конца играли в карты, а время от времени ходили к завхозу, чтобы обменять чемпионские футболки и шиповки на еду и спиртное.
Во Владивостоке советская делегация пересела на поезд, после чего мы две недели добиралась домой. На каждой станции советских спортсменов встречали толпы народа. Прямо через окна поезда сибиряки передавали нам корзины с пирожками, соленьями, громадные бутыли с самогоном. В каждом купе стояли украшенные елки, Новый год мы встречали в поезде.
После Олимпиады-60, проходившей в Риме, мы проехали всю Америку. В то время Микоян налаживал с кубинским руководством дипломатические отношения, поэтому приняли решение перебросить нашу гимнастическую сборную — пять девочек и пять мальчиков — на Кубу. Конечно же, к нашей делегации приставили кагэбиста. Когда мы прилетели ночью на Кубу, в аэропорту стояли пушки, ходили люди с автоматами. Нас поселили на 20-м этаже совершенно пустой гостиницы — после кубинской революции все американские туристы уехали с Острова свободы. Каждому выделили персональный автомобиль с водителем и охранником. Для нас, советских спортсменов, многое тогда было в диковинку. Например, на Кубе мы впервые посмотрели эротические кинофильмы, посетили варьете с полуобнаженными девицами и детские аттракционы.
Как-то после выступления, когда мы ужинали в ресторане, вдруг часа в два ночи туда зашел Фидель Кастро. Каждому из нас он вручил подарки — по две сумки из крокодиловой кожи и чучело маленького крокодильчика. А в один из дней кубинский руководитель выделил нам свой самолет для путешествия на Озеро тысяч крокодилов.
«На встрече со спортсменами Леонид Брежнев полез ко мне целоваться»
- А с руководителями нашей страны доводилось встречаться?
- Помнится, городу Киеву вручался какой-то орден, и на торжество из Москвы приехал Брежнев. Вечером он вместе с Владимиром Щербицким прибыл на Республиканский стадион на футбольный матч. По этому поводу под трибунами в приемной собрали украинских спортсменов, а мне поручили произнести перед почетным гостем речь. В соседней комнате, где намечался банкет, уже накрыли роскошный стол. Брежнев вышел к нам, и было заметно, что он хорошо «принял на грудь». Я начала: «Дорогой Леонид Ильич!» А Брежнев смотрел-смотрел на меня и вдруг перебил: «Да я ж тебя знаю! Ты гимнастка, русская березка». Я так растерялась, что опять начала: «Дорогой Леонид Ильич… » А генсек удивленно приподнял брови и, похлопывая меня по плечу, сказал: «Ты что, речь собралась говорить? Да брось ты! Давай-ка я тебя лучше поцелую… » Я обомлела — вокруг спортивное начальство, корреспонденты, а Брежнев лезет ко мне целоваться…
- Лариса Латынина в своей книге вспоминала, что в советской сборной была нешуточная конкуренция за высшие награды и даже признавалась, что спорт сделал ее жестокой по отношению к соперницам…
- Я никогда не встревала ни в какие ссоры и интриги. С Лорой мы практически все время находились рядом: жили в одной комнате, вместе выступали. Но никогда я не испытывала по отношению к ней зависти: ведь все ее победы не были случайны, хотя частенько ей попросту везло. Вообще, она очень общительный человек, любила себя показать, ходила на все вечеринки. Я же предпочитала побыть в одиночестве. Когда на сборах мне выпадали свободные минуты, шила себе и подругам по команде платья. Хотя, честно говоря, никакого удовольствия мне это не доставляло.
У меня никогда не было проблем с весом, всегда весила 51 кг. На сборах девчонки, которые пытались похудеть, всегда просились сесть в столовой рядом со мной: мол, глядя на тебя, меньше соблазна съесть лишний кусочек. В столовой-то они не кушали, но потом ходили с полными карманами конфет, очень удивляясь при этом, что я не ем сладкого.
- С вашей внешностью и фантастической фотогеничностью вы вполне могли бы сделать карьеру кинозвезды…
- Знаете, в 60-х годах мне предлагали сниматься в художественном кинофильме о гимнастке. Но меня артистическая карьера не привлекала, мне почему-то это казалось не интересным.
- Наверное, от поклонников не было отбоя?
- Я не обращала на поклонников ни малейшего внимания. А симпатизировали мне многие. Итальянские журналисты на Играх в Риме называли меня «Мадонной», «русской березкой». Но мне было не до того: чтобы пройти три Олимпиады, надо иметь железное здоровье. Вот и личная жизнь не состоялась из-за того, что все некогда было. Так уж сложилась моя судьба — только гимнастика. За год соревнований было не меньше 12--15. К тому же круглый год проходили сборы на спортбазах. Что такое дом, я узнала только на пенсии. Какая там личная жизнь, — Полина Григорьевна печально вздохнула и добавила, нежно обняв внука Сережу. — Вот моя личная жизнь. Недавно пошла вместе с внуком в первый класс. Сережа любит рассматривать мои фотографии, приговаривая: «Ой, бабушка, где ты только не была!». Часто достает Большую Советскую Энциклопедию и читает статью про меня.
- Правда ли, что советские гимнасты не получали денег за свою работу?
- Когда меня в 1956 году включили в состав сборной СССР, мне назначили самую маленькую госстипендию — 800 рублей. В те времена это были приличные деньги. Помню, когда принесла домой свои первые деньги, мама сначала расплакалась, а потом начала ругать — не поверила, что мне дали эти деньги за спортивные выступления. А потом я получала две с половиной тысячи рублей. Правда, за соревнования не платили ни копейки. Только за чемпионат СССР и Спартакиаду народов СССР за третье место давали 300 рублей, за второе — 500, а за победу — 800 рублей.
- А во время поездок за рубеж?
- Нам выдавали небольшие деньги. На Олимпиаде в Австралии, например, — по 50 долларов. Я купила тогда голубое нейлоновое платье — надевала его потом на правительственный прием. К слову, все советские спортсмены, выезжавшие за рубеж на соревнования, прошли этот путь: брали с собой продукты, чтобы сэкономить суточные и что-нибудь купить за границей.
Собственная квартира у меня появилась только после моей второй Олимпиады. После Мельбурна начальник совнархоза Засядько приказал выделить мне в Донецке комнату в коммунальной квартире, позже я получила двухкомнатную квартиру. А в 1960 году поздно вечером ко мне домой пришел военный и передал сообщение о том, что меня приглашают переехать в Москву. На следующее утро в девять часов утра во время тренировки меня вызвали к начальству (оказалось, что мне звонили из Киева). Там меня долго корили за отсутствие патриотизма и пообещали квартиру в Киеве — только бы я не покидала Украину. После выступления на Олимпиаде в Риме мне и моему тренеру таки дали в Киеве жилье. В этой трехкомнатной квартире с крошечной кухней я живу уже больше 30 лет.
«Во время моего последнего выступления у меня случился сердечный приступ»
- После вашего ухода с помоста можно по пальцам пересчитать гимнасток, на счету которых две, а тем более три Олимипады…
- У меня был трудный путь: я не принадлежала к числу талантливых спортсменок, но моей сильной стороной было профессиональное отношение к гимнастике и любовь к ней. Ведь могла бы поехать и на четвертую Олимпиаду в Мехико! На отборочном Кубке СССР в Ленинграде я заняла третье место. Мне оставалось сделать вольные упражнения, но перед выходом на ковер у меня случился сердечный приступ. Когда приехала «скорая», я уже вышла на ковер. Пока я делала упражнения, мой тренер спросил у доктора: «Что с ней может произойти?». На что врач ответил: «Может умереть». Тем не менее все обошлось, и я заняла третье место. Это было мое последнее выступление в большом спорте. Потом работала гостренером СССР по Украине. И вот два года я на пенсии.
- Вы часто вспоминаете свои выступления?
- Откровенно говоря, нет. Неужели кому-то интересны мои воспоминания? Только обидно, правда, что, работая всю жизнь, не заработала на нормальную жизнь на пенсии. Так, за призовые, полученные после одной из Олимпиад, купила «Волгу», а теперь пришлось продать. Может, мне придется продать и свои медали — нечем заплатить за квартиру, не за что купить лекарства. Когда я обратилась в спорткомитет помочь с приобретением лекарств, мне ответили: «Нет денег»… Кого я, многократная олимпийская чемпионка, буду просить о помощи? Мои победы в прошлом не значат для чиновников ровным счетом ничего… А вот простые люди относятся ко мне хорошо. Даже все алкоголики во дворе здороваются, помнят меня молодой и знаменитой.
Недавно узнала, что для Музея восковых фигур хотят сделать фигуры Бубки и Подкопаевой. Я не против этих прекрасных спортсменов — Господи, пусть они там стоят! Но почему же не вспомнить истоки — Виктора Чукарина или, к примеру, первую в истории олимпийскую чемпионку Марию Гороховскую? Не началась же, в конце концов, украинская гимнастика с Подкопаевой? Вспомните, каких успехов добились украинские олимпийцы в Хельсинки, Риме, Токио! Сколько медалей мы завоевывали для Родины! Только гимнасты выиграли тогда больше наград, чем две с половиной сотни наших спортсменов на последней Олимпиаде! Никто о нас не вспоминает, как будто мы динозавры…
4777Читайте нас в Facebook
