Жена министра экологии ивана зайца светлана: «я за своего зайца абсолютно спокойна. Он -- однолюб»
Так уже сложилось, что информацию о политике и тех, кто ее делает, мы черпаем исключительно из официальных источников, в которых первые лица, как правило, тщательно отретушированы. Но тайной за семью печатями остается их живая суть и obliko morale. Между тем, согласитесь, политиков в немалой степени формирует в том числе их близкое окружение, которое «воспитывает» дома, на кухне, будущих вершителей судеб народа.
«ФАКТЫ» начинают серию интервью с женами политиков. И первой в гостях у читателей нашей газеты -- супруга министра экологии Ивана Зайца Светлана.
Светлана Журавлева родилась в Донецке, в рабочей семье. Занималась гимнастикой, посещала цирковую студию. Но в конце концов выбрала… баскетбол. Она считалась перспективной спортсменкой, мечтала о победах. Но в разгар своей спортивной карьеры познакомилась с Иваном Зайцем.
«Собрали команду на бабушкином дворе — вот и вся свадьба»
-- Светлана, поделитесь опытом, где можно познакомиться с будущим министром?
-- На стадионе. Мы играли за «Динамо» на первенстве Украины во Львове. Проиграли. Расстроенные сидели на трибуне. И тут кто-то к нам подсел. Поначалу подумалось: и чего прицепился, его тут только не хватало! Но оказалось, что наш собеседник неплохо разбирается в спорте… Он нас успокаивал, а потом предложил проводить. Мы согласились. Такой себе, небольшого роста -- он не впечатлял, нет. Зато произвел впечатление его украинский язык. Я, донецкий ребенок, украинский тогда впервые в жизни услышала. Проводил к Стрыйскому парку. Читал стихи так, что мы рты пораскрывали. Выяснилось, что он во Львове тоже в командировке. Сказал, что уже уезжает в Киев, и попросил наш адрес. Мы дали адрес донецкого общежития. Так начали переписываться. Написали сначала с подругой вроде как от обеих, а ответил он конкретно мне.
-- Вы всегда такая неосторожная, что оставляете адрес первому встречному?
-- Да разве он первый встречный! Согласитесь, иногда случается -- только увиделись, а уже вроде знакомы сотню лет. Я вообще коммуникабельная. Да раньше и времена другие были. Сейчас попробуй кому-то дай адрес — придут и ограбят. Наше поколение все-таки более искренно и открыто…
-- И пошли вам письма…
-- Да так, открытки к праздникам. А на следующее лето наша команда едет на первенство Украины в Киев. И мы с подругой думаем, звонить Ему или нет? Посмотрели по карманам: есть «двушка» -- значит звоним. На «обработку» нас Он взял троих своих товарищей. Позже признался, что тоже не сразу на встречу решился. Словом, сходились мы осторожно.
-- И как вас «обрабатывали»?
-- Он был аспирантом Института экономики НАН. И друзья ему под стать. Люди все интересные, мы только сидели и слушали. Помню, в первый день игр мне набили огромный синяк под глазом, пришлось гулять в очках. Ходили по Киеву, над Русановским заливом, и казалось — я знаю его вечно. Он был для меня, как учитель. Сексуальных флюидов, как сейчас говорят, к нему не чувствовала. Встречались так дня три. А потом вернулась в Донецк.
-- И тут, по законам жанра, появился тренер киевского «Динамо»…
-- Да, с вечным его вопросом: «Света, ты хочешь играть в Киеве?»
-- И вы уже хотели?
-- Я, возможно, и не горела желанием играть в Киеве, но хотелось быть ближе к Нему, и на этот раз ответила согласием. Осенью переехала в столицу. Серьезно встречались с Иваном около года. Бывало, ночевала у него. Однажды тренер нас «застукал», меня, «нарушительницу режима», на тренерском совете пожурили и перевели в «дубль». Я оправдывалась, что у нас все серьезно, что родители знают. Родители, конечно, не знали. Знала я, что выйду за него замуж. Потом опять попросили поиграть «за родину», и осень провела в Донецке. Там выяснилось, что я в положении.
-- Это как-то изменило ваши отношения?
-- Надо было знакомиться с родителями. Беременная, без мужа, живу в общежитии, соревнования за соревнованиями, времени не хватает даже на свидания… Это уже никуда не годилось.
-- И вы решили подать заявление в загс.
-- Подали, пришли к моим родителям, говорю: выхожу замуж. А он же был разведен, и ребенок у него от первого брака, дошкольник. Я не разбивала их семью -- там до меня все развалилось, они несколько лет вместе не жили. Только штамп в паспорте о разводе еще не стоял. Я в их ситуацию и не вникала. Но предупредила Ивана: «Ты сам скажешь родителям, что разведен, -- мне неудобно».
Пришли к моей бабушке. А она — такой дипломат! — первая начинает: «Ваня, скажи, ты в летах (ему было 32, а мне 20), что же ты не был женат?» Он отвечает: «Был. Разведен. Есть ребенок». И тут повисла тишина. Затем отец молча опрокинул рюмку, а мама запричитала: «Зачем он тебе нужен, алиментщик!» Иван уехал в Киев. Я -- в общежитие. В то время действовал антиалкогольный указ, если помните. Нужно было придумать, как свадьбу играть. А на все про все -- месяц. Но как ни приеду домой -- там валерьянка, мама за сердце хватается. Я ей «добрый день», она — плакать. Я — хлоп дверью и обратно уезжаю. На следующее воскресенье — то же самое. А до свадьбы -- две недели, и ничегошеньки не готово. В конце концов, не вытерпел брат и говорит маме: «Тебе, что ли, за него выходить? Пускай идет». Так и вышло все скомкано, у меня даже свадебного платья не было. После тренировки расписались, собрали команду на бабушкином дворе — вот и вся свадьба. Еще и дождь пошел.
-- Это, говорят, к счастью. А из спорта не жаль было уходить?
-- А я ушла только в декрет. Кстати, как слесарь-ремонтник холодильных установок. У нас ведь тогда не было профессионального спорта. Хорошо, что чуть раньше Иван получил «гостинку» в Новобеличах. И тут надо отдать должное первой его жене: она согласилась некоторое время не ставить в паспорте штамп о разводе, чтобы он мог получить эту жилплощадь. Там и родилась наша Ярослава.
«Даже с его первым ребенком я больше общаюсь, чем он»
-- А что вам говорили подруги по команде? Вы же были в расцвете спортивной карьеры.
-- Рожай и возвращайся. Но вернуться в Киев в команду не вышло. Моего тренера «ушли». И я уехала за ним в Кишинев. Ребенка таскала за собой на тренировки и соревнования. Пережили и временную «эвакуацию» в Донецк, после Чернобыля (Ярослава тогда только родилась). Потом стала тренером, потому что решила рожать второго ребенка. Через два года появился Остап.
-- У перспективной спортсменки, надо думать, были и солидные предложения, а не только миграции и «эвакуации»?
-- Предложения были. И с деньгами, и с квартирами. Но спорт -- жесток. И я не решилась играть до конца. Силы воли у меня, конечно, хватает, но в душе я -- лирик. Вот с Иваном, я увидела, мне будет надежно, уютно, и со спортом не захотела иметь ничего серьезного… Хотя могла играть, была перспективной. В баскетболе считается, что спортсмен «созревает» к 24 годам. Я же карьеру оставила на взлете, в 20 лет, а к 25-ти у меня уже двое детей было. Но и сейчас, в 35 лет, я молодых обыгрываю.
-- Полагаете, годы без спорта -- ради детей и дома -- стоили того?
-- Когда родился Остап, мы получили квартиру на Панаса Мирного. Муж увяз в политике. Он занимался своим делом, я -- своим. Мы не пересекались, не мешали друг другу, а поддерживали. Я не «наезжала» на него со своими и семейными проблемами. Старалась тащить все на себе. Возможно, и зря: он к этому привык, а я до сих пор и тащу. Институт закончила заочно. С детьми мне никто не помогал. Его родители -- старенькие. Да и Зайцу впору внучат нянчить, а не своих малых. Я сама научилась и готовить, и детей пеленать. За Ярославой Заец, правда, побегал -- тогда еще очень за нас волновался. Фотографировал каждый месяц и вклеивал снимки в альбомчик. А на Остапа у него времени совсем не было. Но в этом году я настояла: не могу уже сидеть дома, пойду работать.
-- Вы инициировали какие-то совместные «жизненные проекты»?
-- Я думала, он старше и должен проявлять инициативу. Мое же дело -- поддерживать. Но, получалось, если я не предложу, ему ничего и не надо — все только политика. Даже с его первым ребенком — Лесей — я больше общаюсь, чем он. Леся с Ярославой целуются, обнимаются. Года четыре мы вместе отдыхаем на море -- тоже моя инициатива. Я же вижу, что у него и на наших детей времени не хватает, не то что на Лесю.
-- А пробовали, скажем, купить билеты в театр?
-- Ну куплю я билеты, скажу: «Завтра идем в театр». А он: «У меня завтра заседание Кабмина». Все это нереально. В театр я хожу с подругой. Даже покупая мужу одежду, меряю на себя. Ему же все некогда. И когда приходит домой -- звонит, пишет… Работа продолжается. И что ни говори -- все мимо цели. Эти обои, столы, полки -- все я делала. Трудно, конечно. Вот недавно ссорились. Я говорю: «Ты приходишь сюда, как в гостиницу, а я с детьми тут живу, и на меня полки, к примеру, падают». К счастью, не все сводится к быту…
-- Но чтобы было так, нужно хотя бы не испытывать нужды в деньгах. Вы обеспечены?
-- Боже мой, обеспечены! Вот посмотрите -- ведь кто-то, наверное, думает, что тут золотом все покрыто. А что он зарабатывал-то? Я же и вовсе ничего. Все зависит от запросов: если бы мне хотелось иметь персональный самолет, я бы жаловалась на необеспеченность. А так всегда выкручивались как-то.
«Меня мужчины сверху никогда не обнимали. Это делаю я»
-- Наверное, со временем вы обрастали новыми знакомствами. А спортивные походы, компании — это оставалось?
-- А как же без этого? Круг наших знакомых, в основном, остался еще с аспирантского общежития. Конечно, он расширился «по политике». Но мы по-прежнему за 15 минут собираемся — и на природу. Едем в лес -- костер, шашлыки… В озере плаваем. Нам с девчонками по старой памяти попрыгать хочется. А мужчинам -- за 40, их нервирует, что у них в таком возрасте животы растут. Устраиваем соревнования, кто дальше прыгнет, кто сколько отожмется. И я тут наравне с мужчинами.
-- И как политики -- могут что-то?
-- Могут, могут. Прыгают хорошо.
-- Иван Александрович спортивный человек?
-- Спортивный… был до последнего времени, пока я бегала на стадионе. С лета я работаю тренером команды высшей лиги «Динамо», и мне нет надобности бегать по утрам, на тренировках свое получаю. Сам же он бегать ленится. Иван мне как-то сказал: «Если бы я тебя из спорта не забрал, ты бы стала калекой». Я в ответ: «Ты даже к спорту и не приблизился, а посмотри на себя». (Ему мениск удалили). Зато как он любит меня поучать! И как в баскетбол играть, и как зубы чистить, и как горло полоскать… Может оно и к лучшему, что он где-то там политикой занимается. Ведь когда разбегаешься, а потом встречаешься — просто не нарадуешься друг другом. А если бы он дома сидел…
-- Как насчет того, чтобы выйти в ресторан?
-- Такого обычая у нас нет.
-- Значит спортивные штаны вам привычнее, чем вечернее платье?
-- Да. Я даже не помню, есть ли оно у меня вообще.
-- А туфли на высоком каблуке носите?
-- Каблуков я не боюсь. Кладу Ивану руку на плечо — и пошла. Меня мужчины сверху никогда не обнимали. Это делаю я.
-- Бываете ли вы на различных приемах, куда политиков приглашают с женами?
-- Не люблю я этих тусовок. Ну пришла туда -- и что там делать? К тому же фуршеты всегда вечером, а у меня режим.
«На невнимание мужа не жалуюсь. Романтика — это, наверно, лишь в романах»
-- Но вы все-таки должны поддерживать статус министерши…
-- Я очень спокойно к этому отношусь. Сегодня он министр, а завтра -- нет. Ни одно звание не дается на всю жизнь. И лучше не взлетать высоко, а то потом больно падать. Знакомые меня, наоборот, «подкалывают»: «министерша», а все так же сумки с базара на себе таскаешь…
-- А машина?
-- Да перестаньте вы с этой машиной! Вон стоят «Жигули», я даже закончила курсы. Записалась сама, проплатила сама, сама сдала экзамены… Но пешком мне по-прежнему проще.
-- И вы совсем не просите Ивана Александровича о помощи?
-- А что его просить? Он скорее готов сделать для кого-то, но не для себя. Даже родные братья к нему не решаются обращаться со своими проблемами. И я не могу -- он все равно меня не слушает. Да и если «напрягать» мужа проблемами еще и дома, ничего хорошего из этого не выйдет. Мне бы отстоять свою свободу перед ним, право на личную жизнь, в которую семья не должна вмешиваться!.. Говорю ему: «Я хочу на роботу». -- «Куда ты хочешь?» -- «А что ты можешь мне предложить?» Спрашивала в надежде на помощь, ведь из спорта я уже выросла. А он снова: «И куда ты хочешь?» Короче, стараюсь лишний раз и не вспоминать, что он министр. Пройдешься по базару -- а там только и разговоров, что депутаты такие-сякие… Да, он бывший депутат, теперь -- министр, но к родителям каждый год ездит картошку копать.
-- Не боитесь, что на каком-то фуршете мужа, пришедшего без жены, «уведут»?
-- Боже мой, пускай берут! Я не буду бегать и высматривать, где он и с кем. Тут я спокойна. Могу разве что подшутить, а глаза выцарапывать не буду, нет. Я знаю, что Иван всегда вернется. Он -- однолюб.
-- И он -- лучший?
-- Да. Другого нет. Мне вообще кажется, что политики не видят в женщине женщину. Даже если он смотрит на тебя, а думает-то о заседаниях, законах, поправках…
-- Наверное, в таком случае, политика надо как-то подогревать?
-- Мне моя подруга тоже так говорила. Но кому нужны эти щекотания самолюбия? Если я веселая, он обязательно сразу же спросит, где я была. А когда дома сидела — всегда спокоен: это мое сидит и никуда не ходит. Вышла же на работу — все стало по-другому. Вот были в Феодосии на сборах -- так Иван приехал в Крым. Проверить меня, что ли? Но у нас никогда не было сцен ревности. Если в семье все нормально, и в сексуальном плане, и во всем остальном -- зачем еще чего-то искать? Хотелось бы, конечно, больше внимания. Надену, бывает, платье, а он: «О, у тебя новое платье». -- «Новое, — отвечаю, — лет пять ему». Но я не жалуюсь. Романтика — это, наверное, лишь в романах.
714Читайте нас в Facebook
