В штаны личного повара никиты хрущева свободно могли поместиться… Сразу четыре морских пехотинца!
Недавно подданные английского трона торжественно отметили очередную годовщину правления королевы Елизаветы Второй. Среди тех, кто в первый год ее восхождения на трон и в день рождения Ее Величества потчевал королеву изысканным советским блюдом -- отбивными рябчиками, -- был житель Мариуполя, тогда -- флотский кок на крейсере «Орджоникидзе» Петр Сиротюк. Бывшему мичману в свое время доводилось готовить изысканные яства не только для членов английской королевской семьи, но и для главы советского государства Никиты Хрущева.
«С приходом к власти Никиты Сергеевича кремлевское политбюро начали приучать к домашней окрошке»
О курьезах, происходивших с генсеком Хрущевым на банкетах, ходят легенды. То он перепутал столовые приборы, то выловил ломтики лимона из наполненного водой сосуда для ополаскивания рук. И все же, несмотря на «проколы» в дипломатическом застольном этикете, Никита Сергеевич совершил поистине «революционный переворот» в кремлевской кухне. У сталинской когорты «верных ленинцев», восседавших на партийном и государственном Олимпе, питание было разнообразным, продукты -- безукоризненно свежими и экологически чистыми. Поступали они спецпоставками. Но меню было общим для всех. Например, холодные закуски: щука маринованная, щука фаршированная, семга, форель, нельма, салаты. На первое -- протертые супы из грибов, крабов, овощей, дичи. Когда гостями были иностранцы, в меню включались блюда из их национальной кухни. Для банкета в честь китайского лидера Чжоу Эньлая, например, готовили улиток, белых мышей и питона.
Лишь с приходом Хрущева кремлевская кухня радикально изменилась -- стала ближе к народной. При нем в меню появились борщи, пельмени, вареники, домашняя окрошка и даже украинская «Горiлка з перцем». Впрочем, о том, что кушали тогдашние правители, лучше знает Петр Сиротюк -- наш земляк, уроженец села Оксанино Уманского района Черкасской области, которому пришлось готовить разносолы к столу Никиты Сергеевича и окружающей его свиты.
«На корабле ни к чему воровать продукты, потому что некуда их нести»
Мы с Петром Кондратьевичем сидим за деревянным столиком в одном из уютных мариупольских дворов (в Мариуполь мичмана, после 25-летней безупречной флотской службы, пригласили преподавать морское дело юным морякам). Неторопливая беседа о житье-бытье незаметно перешла к тем годам, когда мичман Сиротюк был рекомендован командованием Балтийского военного флота на крейсер «Орджоникидзе». На этом самом быстроходном военном корабле Военно-Морского Флота Советского Союза в апреле 1956 года советская официальная делегация во главе с Никитой Хрущевым отправилась с визитом «мира и дружбы» к берегам Великобритании, а точнее -- из калининградского закрытого порта Балтийска в английский порт Портсмут.
-- В армию я попал уже в конце войны, -- рассказывает Петр Кондратьевич. -- Сначала меня определили в школу снайперов 148-го стрелкового полка -- готовились к войне с Японией, но участвовать в боевых действиях не довелось. Приехал «покупатель» из ВМФ -- и мне пришлось переучиваться на флотского повара -- кока. Практику проходили в Киеве, в ресторанах на Подоле. Наставниками у нас были строгие шеф-повара, которые сами уже не готовили, а только сидели в углу и заставляли нас вертеться, как белка в колесе. Но я им благодарен -- наука не прошла даром.
Словом, когда на крейсере «Орджоникидзе» потребовались классные коки, меня, Ивана Савичева и Колю Чалого командование Балтийского флота откомандировало для выполнения спецзадания. Мы уже знали, с кем будем плыть, поэтому готовились основательно -- только продукты завозили на борт целых три месяца. Правительственный провиант загружался в отдельных ящиках. Очень много взяли «Боржоми» и водки «Столичной». Отдельными спецзаказами приходили фрукты из Молдавии. Запомнились множество ящиков с коньяком «Еревань-56». 56 -- это не год выпуска, а крепость напитка, на которой потом «споткнулся» мэр Портсмута. Погрузили даже свежемороженые каперсы -- южные ягоды, придающие блюдам особую пикантность и остроту. Конечно, это предназначалось не лично Никите Сергеевичу и сопровождающим его лицам, а было рассчитано на множество правительственных приемов, запланированных по прибытии в Лондон.
-- Учитывая особую важность и ответственность вашей миссии, КГБ проверяло вас?
-- Нет, ограничились флотским особым отделом, выдавшим нам допуск к приготовлению пищи для высоких государственных лиц.
-- Кто тогда сопровождал Хрущева?
-- Председатель Совета министров СССР Николай Булганин, известные конструкторы, академики Андрей Туполев и Игорь Курчатов, сын Хрущева Сережа. Такой молоденький краснощекий студент, он все время фотографировался на палубе.
-- А что, разве у Хрущева и Булганина не было своих, личных, поваров с кремлевской кухни?
-- Конечно же, были. Но как только мы вышли в море (а на Балтике сильная качка), они сразу «вырубились» и до конца рейса с позеленевшими лицами пролежали в каютах. Интересная деталь: личные повара были под стать своим хозяевам. У Булганина -- худенький такой, аккуратный. А у Хрущева -- настоящий великан, эдакий былинный богатырь. Перед походом на крейсере ему сшили морскую форму. Потом наши матросы примеряли поварские штаны -- в них четыре человека свободно помещались. А на флот знаете, каких ребят раньше отбирали -- рослых, крепких, косая сажень в плечах.
Так вот, увидели мы, что правительственных поваров укачало, и учинили им допрос относительно того, что любит кушать «Он».
-- И чем же любил потрапезничать «Он»?
-- Предпочтение Никита Сергеевич отдавал лапше домашней, приготовленной на курином бульоне, рыбной окрошке, на обед -- непременно красный украинский борщ. Уважал свинину и свежую рыбу -- лососину, осетрину, семгу. Осетрина также шла на приготовление солянок. Вот дежурная выкладка блюд, которые подавались с камбуза в адмиральскую каюту Хрущеву и в офицерские каюты членов делегации.
Первые блюда: солянка рыбная, солянка сборная, мясная, бульон с пельменями, бульон с пирожками, суп-лапша домашняя на курином бульоне, украинский красный борщ со сметаной, окрошка мясная и окрошка овощная. Квас мы готовили сами. Непревзойденным квасным мастером был Иван Савичев.
На второе нашим гостям предлагали бифштекс по-столичному из телятины с гарниром (отварной картофель диаметром не более трех сантиметров). Бефстроганов с гарниром, отбивные с косточкой (это особая спинная вырезка с ребрышками), пельмени (по желанию заказчика -- со сметаной, с уксусом или с горчичной заправкой), рагу из барашка, азу и плов.
Меню холодных закусок было более богатым и разнообразным. Под водочку хорошо шла сельдь с гарниром (филе, очищенное от кожи и косточек), яйца, фаршированные рыбой и мясом. И только на третьем месте по спросу была икра кетовая, зернистая и паюсная. Буженину холодную мы тоже готовили сами на камбузе. Из рыбных закусок гости предпочитали маринованных лосося, семгу и копченную осетрину. На столах постоянно стояли вазы с яблоками, мандаринами и апельсинами. И что самое интересное: при изобилии консервированных плодовых и ягодных соков, на десерт требовали настоящий флотский компот, приготовленный из сухофруктов, а наш фирменный квас вообще проходил на «бис». Кстати, вы знаете, почему на флоте такие вкусные борщи, котлеты и компоты? В море ни к чему воровать продукты, потому что некуда их нести -- вот и весь секрет.
-- Сами носили блюда в каюты?
-- Нет, для этого были приставлены вестовые, а подавал на стол метрдотель, выписанный по такому случаю из московского ресторана -- то ли «Арагви», то ли «Континенталь», -- точно уже не помню.
«Рябчики хороши под «Столичную»
-- А из горячительных напитков какой был самый любимый?
-- Я уже говорил, что в кладовых крейсера было очень много коньяка, но Хрущев и Булганин пили только «Столичную» водку, а все остальные подстраивались под них.
Да, чуть не забыл рассказать вам о фирменном блюде «Полет», любимом блюде Никиты Сергеевича, которым он потом потчевал королеву Англии Елизавету Вторую в день ее рождения. (Пусть простят нас защитники птиц за натуралистические подробности. Птичку, конечно, жалко, но… Все же это шедевр кулинарного искусства! -- Авт. )
Берем целенького рябчика, обрезаем на грудке кожицу и закатываем прямо с перьями ему на голову. Потом отрезается шейка у самой головы, кончиком ножа раздалбливается мозг. Посыпаем все это солью, чтобы не испортилось. Надеваем на палочку. Крылышки отрезаются по второй сустав. Продеваем тоненькую шпажку, чтобы крыло не сгибалось, расправляем аккуратненько. Точно так же с хвостиком, чтобы он веером стоял. Потом берем половинку черного хлеба, по диагонали разрезаем его, чтобы бугорочком был, сажаем на него рябчика. Сидит, как живой. Клювик, чтобы блестел, натираем спиртиком. Обкладываем рябчика гарниром, зеленым горошком, помидорчиками, грибами.
А жарились рябчики так: прошивались ниткой насквозь крылышки, обжаривались. Мясо с грудки резалось на дольки, жарилось, потом снова приставлялось к грудке. Но главная изюминка этого блюда под названием «Полет», которым очень гордился Хрущев, -- это сохранившиеся зобики рябчиков, набитые свежими березовыми почками. Таким образом подчеркивалось, что дичь только с ветки, первой свежести.
В ответ именинница, первый год правившая на английском троне, прислала к столу советского руководителя шампиньоны из королевской теплицы. С их приготовлением проблем не было.
«Над палубой крейсера постоянно пикировали натовские самолеты и вертолеты»
-- Кроме гастрономических вкусов Хрущева, что вам еще запомнилось из этого плавания?
-- О нем тогда говорили во всем мире, и когда мы шли у берегов Дании, к крейсеру вплотную подошли сотни лодок и катеров, люди фотографировали военный корабль, выкрикивали приветствия, а может, и ругательства. Никита Сергеевич все это время невозмутимо стоял на палубе, он не боялся за свою жизнь, не чета нынешним руководителям. Только мы боялись за жизнь скандинавов: их суденышка могли попасть под форштевень быстро идущего крейсера.
Это сейчас модно показывать Хрущева этаким бесшабашным рубахой-парнем, почти шутом. Нет, он был серьезным мужиком, редко улыбался, жил отдельно -- в адмиральской каюте, но с матросами часто разговаривал. Правда, ребята стеснялись подходить к нему, он сам шел на контакт. Помню, перед приходом в Англию мы устроили на верхней палубе аврал -- вручную драили ее песком. Никита Сергеевич посмотрел на это и сказал: «Да, ребята, труд у вас тяжелый. Надо распорядиться, чтобы специалисты обмозговали механизацию». Булганин был попроще. С матросами забирался в «Ташкент» -- это самое теплое место на корабле, где через решетки постоянно дует теплый вентиляционный воздух, и беседовал там о жизни. Туполев и Курчатов -- держались особняком, а самым доступным был Сережа Хрущев.
-- Охрана у них была?
-- Только у Хрущева. Такой высокий и нескладный мужчина. Он все время прихрамывал и держал руки в карманах длинного пальто.
-- Во время перехода никаких ЧП не произошло?
-- Нет, только донимали натовские самолеты и вертолеты с опознавательными знаками ФРГ. Они на бреющем полете, с ужасным ревом пикировали прямо на палубу нашего крейсера и в последние секунды резко взмывали вверх, но мы на провокации не поддавались. А Хрущев делал вид, что вообще не замечает их наглости.
-- В начале нашей беседы вы обмолвились, что мэр Портсмута «споткнулся» на армянском коньяке…
-- Это случилось в день рождения королевы Англии. Командующий отрядом наших кораблей по этому случаю устроил прием в честь мэра Портсмута и высших офицеров флота Ее Величества. Во время приема и банкета наши офицеры стали просить высокого гостя разрешить увольнение на берег морякам их крейсера и сопровождавшего его эсминца. Мэр вначале вежливо, но категорично отказал. Лишь после очередного тоста с рюмкой 56-градусного «Еревана» он подобрел, и вопрос был решен. Наши его накачали так, что сойти с корабля он уже не мог -- за борт мэра опускали в специальной люльке, а флотских английских офицеров выводили по трапу под руки. Наши держались твердо, хотя выпили не меньше.
Позже наши крейсеры с подобными визитами вежливости ходили в Индию, Сирию. Но это уже другая история.
«Facty i kommentarii «. 11-Август-2000. Жизнь.
975Читайте нас в Facebook
