Увидев генерального конструктора королева, женщины разбегались кто куда
«Как-то во времена холодной войны японцы выпустили пропагандистский мультфильм о нависшей над миром советской ракетно-ядерной угрозе. Вначале показывали американскую ракетную базу -- офицеры в бункерах курят сигары, все автоматизировано, все блестит. Ракета автоматически подается на старт, устанавливается, взлетает и… через несколько секунд после старта разлетается на куски. Потом действие происходит на советской базе Байконур -- окопы, офицеры в фуфайках, на телеге несколько солдат, как бурлаки, тащат на старт ракету -- ржавую и поцарапанную. Кое-как установив ее, все прячутся в окоп, нажимают на рукоятку, а ракета не взлетает. Тогда один из офицеров подбегает к ней, спичками поджигает горючее, ракета летит, огибая половину земного шара и попадает прямо в острие вбитого в землю колышка -- неимоверная точность. Но все было далеко не так», -- вспоминает Анатолий Дормидонтов, первый вице-президент Федерации космонавтики Украины, заслуженный испытатель Байконура. Он и другие участники ракетных испытаний вспоминают сегодня, как это было на самом деле.
Чтобы увидеть запуск ракеты с близкого расстояния, испытатели на четвереньках подползали к стартовой площадке
-- Судьба привела меня на Байконур, когда он только начинал строиться и официального распоряжения правительства по его созданию еще не было, -- вспоминает Александр Затона, служивший на космодроме начальником испытательного отдела. -- Рождение этого колосса происходило на моих глазах. Возможно, поэтому спустя несколько лет меня назначили сопровождать правительственную делегацию, прибывшую на космодром. Тогда приехавшего в СССР с официальным визитом президента Франции Шарля де Голля повезли на Байконур. В составе делегации были Брежнев, Суслов, Косыгин и еще несколько членов правительства. Накануне их приезда меня вызвали в штаб, где собралось руководство космодрома. Когда объявили о моем назначении, один из генералов совершенно серьезно спросил меня, не упаду ли я в обморок от волнения. Но все обошлось.
Когда делегация прибыла, я доложил Брежневу о готовности произвести показ. Во время этой встречи мне показалось, что Леонид Ильич был навеселе. (Уже после завершения визита такие же предположения высказали и другие мои коллеги. ) Мы ходили от объекта к объекту, члены делегации переговаривались между собой, ничего у меня не спрашивая. Только Брежнев несколько раз подходил ко мне и в сердцах, сжимая кулак, шептал: «А ну, покажи им, покажи». Ему очень хотелось произвести впечатление на де Голля. Уже под конец экскурсии ко мне подошел Косыгин и деловито спросил: «А какая температура газа, выходящего из ракеты при взлете?» Я растерялся, так как не был компетентен в этих вопросах. Но нужно было что-то говорить -- и свои, и чужие ждали от меня ответа. Я так же деловито выпалил: «Около двух тысяч градусов». Как оказалось позже, я ошибся всего на пару сотен градусов.
-- А как-то на Байконур прибыла делегация во главе с главой монгольского государства Цеденбалом, -- вспоминает Алексей Савченок, служивший на Байконуре испытателем боевых межконтинентальных ракет. -- Мы уже привыкли к подобным визитам -- представители соцстран частенько посещали космодром. Но в тот раз охрана была усиленной. Казалось, гостей охраняли от нас. После осмотра различных объектов давали банкет. Как рассказывали нам девушки из обслуживающего персонала, Цеденбала с него пришлось выносить -- так и доставили в отведенные ему апартаменты.
-- Вы встречались с Королевым?
-- Мы встречались с ним на совещаниях и при разборе полетов, -- продолжает Александр Затона, -- но все эти контакты носили только рабочий характер. Королев не любил, когда при запуске ракет присутствовали женщины, которых было немало среди технического персонала. Королев считал, что, как и на корабле, при запуске ракет женщина приносит неудачу. И слабый пол побаивался генерального конструктора. Женщины, издали увидев его, разбегались кто куда.
Кстати, испытатели обычно наблюдали запуск ракет из бункера, расположенного в нескольких сотнях метрах от стартовой площадки, через перископ. Но каждому из нас хотелось увидеть это зрелище поближе и не через смотровое стекло. Поэтому многие отчаянные головы при запусках ракет выходили из бункера. Некоторые даже на четвереньках подползали к стартовой площадке -- на расстояние ста пятидесяти метров, что, безусловно, было очень опасно. Перед самым увольнением с Байконура я тоже однажды вышел из бункера и наблюдал запуск ракеты. Незабываемое зрелище! Почему-то казалось, что сорокаметровая громадина вот-вот упадет на меня.
Некоторые приборы на ракете стоили около миллиона рублей
-- Я работал на Байконуре испытателем ракет с 1964 года, -- рассказывает Анатолий Дормидонтов. -- Мы испытывали боевые ракеты, способные нести ядерное оружие на борту, и ракеты, предназначенные для выведения на орбиту космических аппаратов. Работа подразумевала контакт с конструкторами и космонавтами, с которыми у нас сложились дружеские отношения. Но дружба дружбой, а служба службой. Когда по нашей вине или по вине изготовителя оборудования что-то не срабатывало, спрашивали строго. Однажды всего из-за одной шайбы, почему-то отсутствовавшей в конструкции, по статье уволили несколько квалифицированных рабочих с предприятия-изготовителя, военные получили взыскания и выговоры, а некоторых понизили в звании. Случилось это при испытаниях ракеты, созданной нашим земляком Владимиром Челомеем. (Этот выдающийся человек, еще будучи студентом КПИ, преподавал и написал свой учебник). Всякий раз ракеты проходили испытания на герметичность баков для горючего. Их наполняли воздухом под давлением. Ракета поступила, баки надули -- слышен свист воздуха. Значит, где-то утечка. Как раз во время этих испытаний приехал Челомей. Когда разобрались, поняли, что не хватает этой самой шайбы и детали соединяются негерметично. Потом выяснилось, что при сборке рабочие просто забыли ее поставить. Вот и полетели головы. На Байконуре было строгое правило: совершил ошибку -- признайся, тогда наказание не последует. Если же скрыл -- получишь по полной программе. Ведь ошибка могла привести к гибели десятков людей. Как это и случилось в 1962 году, когда взорвалась ракета Р-1 и прямо на стартовой площадке погиб генерал Неделин. Был и такой случай. В шахте, где на боевом дежурстве стояла ракета, приборы показывали утечку паров окислителя. Мы долго проверяли, пока не обнаружили отверстие, через которое они просачивались. Диаметр этого отверстия был меньше диаметра человеческого волоса! Все бы ничего, если бы такая ракета не должна была до десяти лет стоять в автономном режиме и при боевой тревоге немедленно взлететь.
Однажды мы с коллегами не на шутку перепугались. Как-то после проверки мы готовили ракету к старту. Для этого из испытательного зала ее нужно было перевезти на специальном транспортере к стартовой площадке. Для удобства ракета в зале находилась на специальной рельсовой платформе. На транспортер ее перекладывали с помощью двух мостовых кранов. Один кран цеплял ракету за нос, другой -- с противоположной стороны. Устройства подъема на кранах двигались синхронно. Ракета должна была плавно перемещаться на тележку параллельно рельсовой платформе. Сначала все шло как по маслу. Ракету зацепили, подняли, краны начали ее плавно перемещать. Но по команде «Стоп» один из кранов не остановился, и задняя часть ракеты стала «обгонять» нос. Первые секунды никто ничего не мог понять. А ракета тем временем угрожающе зависла еще над одной машиной -- носителем ракеты «Протон», самой мощной в то время. В любую минуту из-за перекоса могла произойти авария, убытки от которой были бы колоссальными. Стоимость только одного прибора на ракете составляла около миллиона рублей. В отчаянии кто-то из конструкторов бросился к зависшей ракете и стал упираться в нее, пытаясь препятствовать движению. И тут один из крановщиков стал кричать, что в башне второго крана никого не видно. По ферме крана на двадцатиметровой высоте этот крановщик перебежал ко второму крану и вскоре остановил движение ракеты. Оказалось, что его коллега со второго крана потерял сознание, перед заступлением на вахту скрыв, что плохо себя чувствует.
Украинская «Горiлка з перцем» на Байконуре была редкостью
-- Вы работали на Байконуре как раз во времена холодной войны. Это каким-то образом отражалось на вашей работе?
-- Если говорить о работе, то давления сверху (в смысле того, что что-то надо сделать быстрее, чтобы где-то кого-то обогнать) не было. Все работы были строго регламентированы по времени. Нарушить их -- подвергнуть опасности жизни сотен людей. Напряженная ситуация ощущалась в повседневной жизни, в темпе и количестве пусков за год. За нами строго следили особисты. Запрещалось вести дневники, какие-либо записи. Проверялись даже записные книжки. И если особист усматривал в них хоть какой-то намек на секретную информацию, возникало множество серьезных проблем. После окончания работы каждый работник запирал документы в специальный чемоданчик, который сдавался в секретную часть. Даже когда человек выходил на перекур, чемоданчик нельзя было оставить сослуживцу. За это строго наказывали. Для въезда в город необходимо было иметь разрешение службы режима. В то время я отправил своего сына на учебу в Киев. Договорились, что на каникулы он приедет ко мне. Но даже для этого мне необходимо было получить разрешение соответствующей службы. Контакты с иностранцами тоже запрещались. Если же вдруг встреча происходила, даже вне службы, каждый обязан был добровольно сообщить об этом в особый отдел.
-- Но ведь и наши потенциальные противники не дремали.
-- По этому поводу рассказывали почти анекдотичный случай. Все космические и военные ракеты проверялись на дальность полета. Их запускали с Байконура в определенный квадрат акватории Тихого океана. Там находились наши плавучие лаборатории и научные суда, принимавшие сигналы с ракеты о том, как проходит полет. Возле этой группы советских судов всегда крутились американские военные корабли. Как-то очередной запуск ракеты по техническим причинам отложили на четыре часа. С помощью своих систем слежения американцы узнали об этом раньше, чем мы успели сообщить нашим кораблям. Рассказывали, что тут же американцы стали передавать по мегафону сообщение: «Иван, иди спать или устраивай партийное собрание. Пуск задерживается на четыре часа». Мы знали, что в Афганистане и Пакистане находились станции слежения США, которые перехватывали любую информацию с Байконура. Коллеги, служившие на космодроме до меня, рассказывали, как однажды американцы перехватили запись трансляции парада на Байконуре, посвященного очередной годовщине Октябрьской революции. Потом соответствующие снимки появились в западной прессе. Особисты возмутились и устроили телевизионщикам «разбор полетов». Но в случившемся они не были виновны.
-- А как в то время обстояли дела с обеспечением на Байконуре? Говорят, там кормили чуть ли не черной икрой?
-- Кормить не кормили. Но в то время как она уже везде была дефицитом, на Байконуре ее можно было купить по нормальной цене. Вообще, поначалу обеспечение было на высшем уровне. Я очень часто посылал пару баночек крабов в Киев своим родным. Они же мне присылали нашу родную «Гор›лку з перцем». Многие любили заходить ко мне на дегустацию. Однако постепенно обеспечение ухудшилось, исчезли икра и крабы.
-- Ходят слухи, что испытатели -- люди суеверные?
-- О других судить не могу. А вот у меня было несколько случаев, связанных с суевериями. Так, во время приготовлений к одному из запусков меня спросили: «Ну, как ракета?» И так как подготовительные работы шли нормально, я обронил фразу: «Хорошо пойдет». Но мои надежды не оправдались -- через несколько секунд после взлета ракета взорвалась… Еще хочется вспомнить вот о чем. Моя учеба и работа до Байконура была связана с авиацией, поэтому форма у меня была соответствующая. В то время как на Байконуре многие ходили в форме артиллерии защитного цвета. У меня она тоже была, но я любил свою. А как-то на испытание я надел ту же форму, что и все, -- артиллерийскую. Может, и это совпадение, но в тот день ракета, взлетев, взорвалась. Больше на испытания я эту форму не надевал.
Но кроме неудач были и успехи. В 1966 году после успешных показательных пусков ракет перед делегацией руководителей соцстран меня и еще нескольких испытателей наградили орденом Красной Звезды.
546Читайте нас в Facebook
