Близкий друг Георгия Жженова кинооператор и режиссер Наум Ардашников: «Когда у немолодого уже Жженова интересовались «Сколько вам лет?», он отвечал: «Не спрашивайте. Я еще пользуюсь успехом у женщин!»
Выражение «Через тернии к звездам» как нельзя более точно определяет судьбу Георгия Жженова. Он вырос в многодетной семье, выжил в двух мировых войнах, был дважды репрессирован, чудом остался в живых в аду ГУЛАГа… Георгий Степанович был необыкновенно сильным и ловким человеком. Окончив в свое время эстрадно-цирковой техникум, он до шестидесяти лет легко выполнял сальто с оборотом. Однако друзья Жженова выделяли в нем иную силу — внутреннюю. Рассказывают, что даже надзиратели в лагерях не осмеливались его бить, отступая перед харизматичностью заключенного.
В кино путь Георгия Жженова был не менее тернистым. Ему, дебютировавшему на экране в далеком 1931 году, пришлось долго размениваться на второсортные роли, пока однажды Эльдар Рязанов не предложил Георгию Степановичу сыграть старшину милиции в картине «Берегись автомобиля». После этой ленты дела Жженова стремительно пошли в гору. Роли в фильмах «Судьба резидента», «Вся королевская рать», «Выбор цели», «Экипаж» сделали Георгия Степановича знаменитым. Но его, прошедшего огонь и воду, не изменили и медные трубы славы. Он остался таким же добрым человеком, надежным другом и примерным семьянином, каким был всю жизнь.
О своем близком друге вспоминает режиссер картины «Вся королевская рать» Наум Ардашников.
«На съемочную площадку Жженова буквально за руку привел Миша Козаков»
- С Георгием Степановичем мы познакомились в 1971 году во время работы над картиной «Вся королевская рать», — рассказывает Наум Михайлович. — Случилось так, что на следующий день после начала съемки внезапно умер исполнитель главной роли Павел Луспекаев. Мы перепробовали на его место многих известных актеров, но тщетно. Съемочная группа была в отчаянии. Первым пришел в себя Миша Козаков. И именно он буквально за руку привел своего друга Георгия Жженова.
С первой же встречи Георгий Степанович очаровал всю съемочную группу своей мягкостью и обходительностью. В образ он вник сразу, и работа завертелась. Но тут произошел один неприятный инцидент. Снимавшиеся в картине Алла Демидова и Татьяна Лаврова восстали против главного режиссера ленты Александра Гутковича. Сор вынесли из избы, и на «Мосфильм» прибыло высокое начальство. Недолго пообщавшись с членами съемочной группы, они решили… закрыть фильм. Все уже смирились с таким положением дел, как вдруг Жженов предложил: «Не нужно ничего закрывать! Давайте отдадим картину нашему главному оператору Ардашникову». Инициативу поддержали, я был назначен главным режиссером картины, и съемки возобновились.
С Жженовым я сразу нашел общий язык. Он был творческим человеком, много импровизировал в кадре. Благо, было вместе с кем: в фильме снимались Лев Дуров, Олег Ефремов, Ростислав Плятт, Борис Иванов. Жорж (так близкие друзья называли Жженова. — Авт. ) подружился со многими.
Была в картине сцена, которая у Жоржа не получалась: к пьяным героям Жженова и Козакова приходит ненавистный им герой Евстигнеева. В какой-то момент Жорж попросил у меня разрешения уединиться на полчасика. Краем глаза я случайно заметил, как он налил себе стакан коньяка и выпил. На съемочную площадку он вернулся с бутылкой — с ней Жорж, по его словам, собирался импровизировать в кадре. Включили камеру. Евстигнеев проговорил свой текст, развернулся и стал уходить. Камера разворачивается, чтобы заснять его уход, и в этот момент вслед Евстигнееву летит запущенная Жоржем бутылка. Раздался ужасный грохот: бутылка пробила стекло в двери. Наступила мертвая тишина. Вдруг в образовавшейся в разбитом стекле дыре появилось испуганное лицо Евстигнеева. Нужно было видеть его круглые от ужаса глаза. Мне только и оставалось, что крикнуть «Снято!»
«К Смоктуновскому Жорж относился, как к сыну»
- Георгий Степанович многое испытал. Он любил поговорить «за жизнь»?
- Жорж часто вспоминал, как играл в театре в Норильске, куда сбежал от сталинских репрессий. Ведь в биографии Жженова было «пятно»: какое-то время он находился в немецком плену. Рассказывал, что в этом театре познакомился с Иннокентием Смоктуновским — Кешей, как он его называл. Жженов покровительствовал Смоктуновскому, часто защищал его и вообще относился, как к сыну.
Помню рассказ Жоржа о том, как однажды в женском лагере они играли спектакль «Коварство и любовь». «Когда я вышел на сцену и увидел тысячу безумных женских глаз, подумал: «Сейчас они меня растерзают!» — рассказывал Жженов. — Играть было необычайно трудно. Когда спектакль закончился, охрана с автоматами выстроилась в шеренгу, чтобы не подпустить зэчек к актерам. Одна девушка умудрилась прорвать оцепление и бросила мне к ногам букет бумажных цветов. Подняв эти цветы, я увидел ее счастливую улыбку. Когда мы ехали из лагеря, я заметил, как из этого букета… выползают клопы. Испугался и выбросил букет».
Жженов говорил, что в лагере перестал делить людей по национальностям. В беде все равны. В трудную минуту ему приходилось стоять плечом к плечу с узбеками, украинцами, евреями… Главным было выжить.
Рассказывая о тех трудных временах, Жорж уверял, что ему на роду написано страдать. И вспоминал семейное предание, согласно которому появилась фамилия Жженов: «Когда при Петре Первом пошла мода на «мыльни», в деревнях настроили специальных бань с печками. Мой прапрадедушка увлекся мытьем и просто сгорел в одной из них. После этого нас и прозвали Жженовыми — оттого что предок сжегся»…
Вообще, Жорж редко вспоминал лагерное прошлое. Особенно избегал этого в больших компаниях. Все, что я вам сейчас рассказываю, он говорил мне в беседе один на один. И потом, он больше любил шутить, чем ворошить прошлое.
- Кстати, о шутках. Коллеги по Театру Моссовета, где Жженов проработал последние 37 лет своей жизни, говорили, что в смешливости с Георгием Степановичем мало кто мог сравниться.
- Он любил юмор. Когда у немолодого Жженова интересовались «Сколько вам лет?», Жорж отвечал: «Не спрашивайте. Я еще пользуюсь успехом у женщин!» Кстати, он говорил правду. Жорж мог очаровать женщину даже нечаянно, чему я был свидетелем. Иные дамы сами бросались к нему на шею, а он… был верен жене.
Или вот эпизод. Зима, идет снег. Жорж везет меня на своей серой «Волге». Нас догоняет таксист и что-то орет во все горло. Жженов медленно опускает стекло и слышит: «Хозяин, у тебя заднее колесо горит!» Жорж, не меняясь в лице, отвечает: «Да и х… с ним!»
- Жженов любил крепкое словцо?
- Не могу сказать, что он часто употреблял мат — только когда это было к месту.
А вообще, любое слово Жженова было веским. Он никогда не стеснялся говорить бездарному человеку, что тот бездарен. Мог жестко ответить обидчикам, которых в его жизни было предостаточно не только в лагерях. Причем для этого ему совсем не нужно было срываться на крик. Я снимал с Жоржем три картины — и в качестве оператора, и в качестве режиссера — и никогда не слышал, чтобы он повышал голос.
- Спиртное в актерской среде — на особом месте. Как Георгий Степанович относился к выпивке?
- Выпивал редко, но метко. Однажды моя жена привезла 50-градусной голландской можжевеловой водки «Бокма». Я собрал большую компанию. За вечер Жорж с большим удовольствием выпил пол-литра! И сильно поспорил на какую-то творческую тему с Мишей Козаковым. Если бы не тогдашняя жена Миши, которая взяла его под руку и увела домой, Жженов набросился бы на Козакова с кулаками.
- Рассказывают, что на 90-летие Жженова его пригласил в свою резиденцию тогдашний президент Российской Федерации Владимир Путин. Якобы Жженов и Путин долгое время провели за закрытыми дверями, а потом вышли с хмельными лицами…
- Жорж рассказывал, что ему было интересно беседовать с Владимиром Владимировичем. Уже тогда Жженов плохо себя чувствовал. Многие друзья отговаривали его устраивать разнообразные мероприятия по случаю юбилея, но ему захотелось еще раз увидеть близких людей, поговорить с ними по душам. Может, он чувствовал что-то. Ведь вскоре Жоржа не стало (Георгий Жженов умер спустя несколько месяцев — в декабре 2005 года. — Авт. ).
- Вам доводилось быть свидетелем зрительского признания таланта Георгия Степановича?
- В дачном поселке мы жили по соседству, и иногда Жженов подвозил меня в город. Однажды ехали на большой скорости — он любил полихачить. Пару раз мы нарушили правила дорожного движения, и за нами увязалась машина ГАИ. Приказали остановиться. Жорж остановил машину, приоткрыл окошко. Едва увидев его, суровый автоинспектор расплылся в улыбке, отдал честь и сказал: «Проезжайте, пожалуйста».
Последний раз мы встретились с Жоржем в магазине в нашем дачном поселке. Расцеловались. Вокруг нас мигом собралась публика. Они узнали Жженова, стали просить у него автограф. Мы с Жоржем договорились встретиться позже на даче, и он уехал. А я вдруг замечаю, что публика как-то странно на меня смотрит: дескать, он целовался с самим Жженовым! И что вы думаете? Люди стали подходить ко мне и просить автограф. Вот так кусочек славы Жженова перепал и мне.
747Читайте нас в Facebook
