О разбившемся на Буковеле 33-летнем лыжнике врачи сказали: «Это будет овощ, и его придется кормить годами»
— Судьба будто пыталась сына предостеречь! — волнуясь, говорит мама Максима Валентина Ивановна. — Год назад сын с друзьями ездил на Буковель. Когда они возвращались обратно, Максим запихнул свои лыжи не в свой автобус. И они уехали. Он их так и не нашел. А в этом году, в марте, они компанией с работы решили опять поехать на три дня на Буковель. Только выехали — сломался автобус. Опять знак: останься дома! Но Максим не прислушался. И на следующий день отправился в горы на другом автобусе.
«История из «ФАКТОВ» мною была зачитана до дыр»
— В тот день, 20 марта, на Буковеле было много солнца, — продолжает Валентина Ивановна. — Два градуса тепла, снег рыхлый. Сын хорошо катался на лыжах и решил спуститься по самой тяжелой, «черной», трассе. Ребята, которые с ними были, рассказывали, что один раз он спустился удачно. А поднялся во второй раз — и пропал. В это время другие лыжники заметили, что внизу лежит человек, и сообщили спасателям.
Спасатели, добравшись до неподвижно лежащего мужчины, нашли его без сознания. Свидетелей произошедшего отыскать так и не удалось. Никто не мог понять, что случилось в тот день: то ли Максима подрезал другой лыжник, то ли он просто не справился с трассой и с сумасшедшей скоростью стал падать вниз, ударяясь о сосны.
— Когда мне сообщили о тяжелом состоянии мужа, я находилась дома, в Киеве, с маленьким ребенком, четырехлетним Даней, — говорит Оксана, жена Максима. — Благодаря тому, что Игорь Анатольевич Стрелец, директор «Торгового дома «Евротрубпласт», где работал Максим, оперативно отреагировал на ситуацию, не была потрачена зря ни одна секунда времени. В нашем распоряжении оказалось все, что надо, любые лекарства.
Мужа перевезли на реанимобиле в Ивано-Франковскую областную клиническую больницу. Он был в коме. Врачи диагностировали тяжелейшую черепно-мозговую травму и ушиб головного мозга тяжелой степени. Посмотрели на Максима и сказали: «Будем лечить или как?» Настолько он был плох… А я благодарила Бога за то, что Максим, заботясь о своей безопасности, всегда катался в шлеме. Если бы не шлем, мужа бы уже не было в живых.
На следующий день после случившегося Оксана выехала из Киева в Ивано-Франковск, где 40 дней находилась рядом с мужем.
— Поначалу Максим дышал сам, — вспоминает Оксана. — Но, увидев, что для него это тяжело, врачи сделали трахеостому (операция, при которой для облегчения дыхания в горло пациента вставляется трубка. — Авт. ). На третий день муж приоткрыл один глаз. Спустя несколько дней — второй. Но взгляд был блуждающим. Он никого не узнавал.
(На фото) Максим (до болезни) со старшим сыном Даней
Нам помогали очень многие. Я была потрясена тем, как люди реагируют на чужое горе. В этом городе я провела сорок дней. Сотрудники мужа приезжали из Киева и дежурили по очереди (по неделе!) в больнице вместе со мной. Боялись за мой животик — ведь я ждала ребенка…
— Вскоре сына перевели из Ивано-Франковской больницы в Киев с диагнозом хроническое вегетативное состояние, — добавляет мама Максима. — Это когда угрозу для жизни убрали, но человек все равно не реагирует на окружающий мир. И в конце концов либо может умереть от истощения, пневмонии, пролежней, либо, при хорошем уходе, останется лежать в постели неизвестно сколько лет.
В Киеве, в больнице скорой помощи, сыну сразу вставили в живот трубку для удобства кормления. Врач честно сказал: «Это будет овощ, и его придется кормить годами». Состояние Максима ухудшалось. Смысла держать такого бесперспективного больного в больнице врачи не видели. И его выписали домой. Умирать.
За время болезни Максим похудел вдвое — кожа да кости. А ведь раньше он весил 90 килограммов! Бицепсы исчезли. Когда его привезли домой, это уже был НЕ человек!.. Существо. Со скрюченными руками и ногами. Не дай Бог кому-то такое видеть и пережить!
Родные не знали, в какую сторону бросаться, чтобы вернуть Максима к жизни. Пытаясь найти врачей, которые смогли бы помочь мужу, Оксана днями и ночами висела в интернете.
— И однажды нашла статью из «ФАКТОВ», где рассказывалось о 24-летнем Иване, который, получив во время аварии на мотоцикле тяжелейшую черепно-мозговую травму, впал в кому (об этом случае «ФАКТЫ» рассказывали два года назад. — Авт. ), — вспоминает Оксана. — Я нашла эту газету. И… зачитала ее до дыр. Истории ведь так похожи! И у Ивана, и у Максима были тяжелые черепно-мозговые травмы. Оба подолгу лежали в коме. Оба похудели каждый почти на 50 килограммов. Иван не мог двигаться, ходить, говорить. Максим тоже. Но Иван хотя бы узнавал родных!
Я прочитала, что парня спас обычный доктор киевской районной поликлиники Сергей Камилов. И пациент вскоре вернулся к полноценной жизни. Я буквально по слогам читала эту историю удивительного спасения! Сравнивала, как было у Ивана, как у нас. Видела, что у Максима наметились какие-то изменения, старалась и в статье об Иване что-то похожее найти. Ведь когда читаешь медицинскую литературу, очень трудно что-то понять. В газете все намного проще. Понятно, что двух одинаковых диагнозов нет. Тем не менее статья о том, что кто-то выжил с похожим диагнозом — это и надежда, и руководство к действию…
«Не дозвонившись, сбросила доктору sms-ку: «У меня маленький ребенок, я беременна. Муж в коме. Только вы один можете нам помочь»
— Помня, как хорошо закончилась история с Иваном (парень стал ходить, говорить, заниматься спортом. Сегодня он работает, женился. — Авт. ), я начала искать доктора Сергея Камилова, который его лечил, — продолжает Оксана. — Неделю звонила ему на мобильный. Но врач не брал трубку. Тогда я еще не знала, что доктор попросту не откликается на незнакомые звонки. Была на грани отчаяния. Пока не догадалась сбросить sms-ку: «Муж в коме. Я беременна. У нас маленький ребенок. Только вы можете нам помочь!»
После этого «крика души» доктор перезвонил. Чтобы… извиниться и сказать, что рад бы помочь, но у него физически нет времени — так много пациентов. Я продолжала его умолять. И 5 июня он приехал.
— Когда я в первый раз увидел Максима, он находился в крайней степени истощения, — рассказывает невропатолог-реабилитолог центральной районной поликлиники Днепровского района Киева Сергей Камилов. — На теле пролежни. Голова не держится. Суставы не разработаны, за время болезни практически все они срослись. Если бы родные нашли меня на месяц позже, суставы уже разрушились бы и движения невозможно было бы восстановить. Позже оказалось, что у Максима сломана не только ключица, но еще и рука, чего врачи почему-то не заметили, и она неправильно срослась.
Из-за травмы мозг Максима был весь в ушибах и кровоизлияниях. Практически не функционировал. То есть ни сходить в туалет, ни сказать слово, ни даже почесаться, когда что-то чешется, больной не мог. Но мозг имеет огромную способность к обучению и десятикратный запас прочности. Даже если у человека осталась половина мозга, то, грубо говоря, с этой половиной можно жить. Главное — переобучить оставшиеся участки мозга, которые отвечали за другой навык, чтобы они взяли на себя функции умерших участков мозга.
- Как вы лечили Максима?
— Чтобы разбудить мозг, я подключил собственную запатентованную медикаментозную терапию для пациентов, находящихся в вегетативном состоянии или коме.
И использовал одну из своих действенных методик. Суть ее в следующем: на теле человека есть определенные точки. Нажимая на них, можно вызвать рефлекторное движение. Если сопровождать его словесной командой, через очень короткое время в ответ на команду появляется и соответствующее движение. Скажем, я нажимаю на точку — рука поднимается. При этом даю команду: «Поднять руку!» Через десять-двадцать нажатий отдаю ту же команду, но на точку не нажимаю. И рука… поднимается уже самостоятельно!
Упражнения нужно делать регулярно несколько раз в день. Я включаю в процесс лечения близких пациента. Показываю им точки — у каждого больного они индивидуальны — и объясняю, как и сколько раз на них надо нажимать.
(На фото) Сегодня Максиму надо и погулять на улице, и на шведской стенке позаниматься, и гантели покачать. Врач-реабилитолог Сергей Камилов (слева) считает, что, если выздоровление будет идти такими темпами, где-то к маю следующего года пациент достигнет своего биологического возраста — 33 лет
Когда родители стали заниматься с сыном по методике Сергея Камилова, Максим пошел на поправку. Начал провожать взглядом родных. Обычно выбирал среди приходящих в дом людей главного (как правило, это был врач Сергей Камилов. — Авт. ) и за ним наблюдал. Реагировал на сказки и рассказы о рыбалке, которые ему читал отец. А на 107-й день, когда с ним делали физические упражнения, пришел в себя и впервые возразил «Больно! Не надо!». Родные поразились, что голос у него какой-то «неестественный, загробный». Хотя, собственно, «с того света» Максим и вернулся.
— С тех пор прошло уже много времени, голос выровнялся, — говорит Оксана. — Но все равно еще не тот тембр, не та постановка звука. Голос у Максима пока еще «чужой».
«Доктор предупреждал, что, выйдя из комы, сын станет ругаться матом, а он заговорил, как граф»
— Сын столько молчал, что потом пошел просто словесный поток, — вспоминает Виктор Николаевич, отец Максима. — Причем без единого ругательного слова! Хотя Сергей Анварович нас предупреждал, что у людей, которые выходят из комы, выздоровление чаще всего начинается с… матерщины. Она рефлекторно всплывает первой. Но Максим ни разу не сказал ни одного бранного слова. Более того, стал выражаться в какой-то старомодной изысканной манере.
Однажды я вывез Максима на коляске прогуляться. Подошла школьная подруга его мамы. Обняла, поцеловала Максима. Он такое выдал! «Глубокоуважаемая тетя Ада! Я безмерно счастлив, что вы соизволили посетить нашу семью… » И дальше в том же духе.
— Когда Максим вышел из состояния комы, интеллект парня был как у двух-трехлетнего ребенка, и поведение соответствующее, то есть капризность, плаксивость. Его невозможно было заставить что-то сделать, сразу хныкал, — говорит Сергей Камилов. — Сейчас он постепенно развивается, и нынче его интеллект и эмоциональная сфера соответствуют 14-летнему возрасту. Это уже прогресс!
Максим еще не мог толком ходить и говорить, как стало известно: его жена Оксана родила второго сына. Малыша назвали Владиком. Родные говорят, это стало сильным толчком для новоиспеченного папы.
— Он стал заниматься с еще большим упорством, по 12 часов в день, — вспоминает мама. — Первый шаг сделал на 193-й день после травмы. Сегодня ему надо и погулять на улице, и на шведской стенке позаниматься, и гантели покачать, и стихотворение выучить, и диктанты пописать, и даже тексты из журнала отредактировать. Ведь Максим не только работал заместителем директора по научно-техническому развитию, но и редактировал тексты в профильном издании. Сейчас, чтобы сын быстрее приходил в себя, коллеги ему приносят статьи с намеренно сделанными ошибками, а он их корректирует. И, между прочим, успешно с этим справляется!
- Как развиваются у Максима отношения с Оксаной (на время болезни родители забрали сына к себе домой, Оксана с двумя детьми живет на съемной квартире в соседнем подъезде. - Авт. )? Он вспомнил, что она его жена?
— Вспомнил, — кивает Виктор Николаевич, — правда, не сразу. Оксана много раз рассказывала историю их знакомства, но Максим все время ее забывал. Хотя у них такие любовь и преданность друг другу, что трудно даже описать! Часто спрашивает: «Папа, а можно позвонить Оксане?» — «Ну бери да звони!» Оксана очень заботливая жена! Дай Бог ей здоровья!.. А мальчишки какие хорошие!
— К Максиму очень часто приходят школьные, институтские друзья и коллеги, — говорит мама. — Помогают материально. Очень помог профессор Киевского политехнического института, где сын учился и заканчивал аспирантуру, Юрий Ефимович Лукач. Идеальной души человек!.. Коляску подарил, на которой мы Максима возили, пока он еще не ходил сам. Без этих людей, конечно, мы бы не могли никак справиться!
— Это был первый и, вполне вероятно, последний случай в жизни, когда я наблюдаю за восстановлением такого невероятно тяжелого больного, — рассказал «ФАКТАМ» врач-психиатр Александр Марченко, который работает с Максимом, восстанавливая ему логическое мышление и речь. — Я приглашал коллег для консилиума, и они характеризовали этот случай как уникальный. Ведь была очень массированная травма мозга. Как правило, в таких случаях прогноз неблагоприятный. Человек умирает, не приходя в сознание. Но Максим выжил.
- Как быстро Максим восстановится? — спрашиваю у доктора Камилова.
— Если все будет идти такими темпами, где-то к маю следующего года он достигнет своего биологического возраста — 33 лет! А сейчас идет ускоренное восстановление навыков — физических, психических, эмоциональных. За полгода нам надо прожить и «прокрутить», как в ускоренном фильме, еще 19 лет жизни Максима.
- Это будет тот же Максим или совершенно другой человек — с новым мировоззрением, новыми привычками и характером?
— И тот, и не тот. Какие-то черты прежнего Максима, может быть, и останутся. Но преобладать станут именно те интересы и вкусы, которые сформируют сейчас его близкие. Так что маме и папе дважды придется воспитывать своего сына. А поскольку ценности и мировоззрение родителей не изменились, то после полного выздоровления, думаю, Максима узнают все!
P. S. «ФАКТЫ» и дальше будут следить за историей этого необычного пациента.
3431Читайте нас в Facebook
