«Каждый вечер моя 3-летняя сестричка Даша рыдает так, что слышно на весь детский дом: «Хочу к маме!»
Тот ужас, который довелось пережить 30-летней Юлии Ровинской, женщина не могла представить даже в самом кошмарном сне. Ее, многодетную мать, разлучили с детьми! Юлия не алкоголичка и не наркоманка. Она хорошая заботливая мама, любящая своих малышей. Однако два года назад случилась беда: сгорел дом. Целый год Юлия и ее муж ютились с детьми в крохотном холодном сарае. А потом в ситуацию вмешалось государство, и его забота о детях обернулась настоящей семейной трагедией.
«Я схватила сразу троих детей и выскочила на улицу. Через секунду в доме обвалился потолок»
Отыскать двор Юлии Ровинской в селе Кулибаба не сложно: здесь всего три улицы. Маршрутки сюда не ездят, и местные жители привыкли ходить в райцентр Васильков Киевской области пешком. Семь километров — разве это расстояние? Поскольку работы в селе нет, мужское население Кулибабы калымит на стройках в соседних селах, а женщины занимаются хозяйством. Так живут и Юлия с Владимиром: он возводит загородные дома небедным киевлянам, а она разводит на продажу поросят и утят. Места для выпаса живности во дворе хватает: там, где раньше стоял большой дом Ровинских, теперь растет трава.
— Это случилось в апреле 2009 года перед самой Пасхой, — говорит Юлия Ровинская. — Я постирала белье и вышла во двор, чтобы развесить простыни. Старшие дети — девятилетняя Кристина и восьмилетний Вова — играли на улице. В доме остались трое младших: шестилетняя Настя, пятилетний Андрюша и трехлетняя Даша. Самой младшей дочери тогда был годик, она спала в кроватке. Я развесила белье и решила быстро сбегать за водой к соседке. Вышла за калитку, но что-то заставило меня обернуться: над крышей нашего дома стоял черный дым. Сначала я не поняла, откуда идет дым. Подумала: может, соседка что-то жжет на огороде? А потом присмотрелась: ой, мамочки, да это же мой дом горит!
Я бросила ведра среди улицы и побежала во двор. Смотрю: огонь уже на крыше! На улице стояло ведро с водой, я его схватила и полезла на крышу. И тут меня словно по голове ударили: «Что ты делаешь? В доме — дети!» Я спрыгнула с крыши и бросилась в дом. Открываю двери, а в прихожей все охвачено огнем. С крыши падали горящие балки, треск, дым. Я вбежала в пылающую комнату и увидела, что Настенька держит на руках годовалую Дашу. Андрюша жался к сестренкам. Я подхватила на руки сразу троих детей и выскочила с ними на улицу. А через секунду раздался страшный грохот: это рухнул потолок. Потом взорвались новенький холодильник и плита.
Мы с детьми стояли и смотрели, как горит наш дом. Он исчез в огне буквально за пятнадцать минут. Сгорело все: одежда, мебель, документы. Когда приехали пожарные машины, спасать уже было нечего… Только потом я заметила, что у меня обгорели руки и волосы. Сама не знаю, почему я не почувствовала боли. Наверное, в тот момент думала только о детях.
По заключению пожарных причиной возникновения пожара стало замыкание в проводке. Дом был деревянный, поэтому вспыхнул как спичка.
— Этот дом построили мои родители, — вздыхает Юля. — Я выросла в многодетной семье: нас, детей, тоже было пятеро. Правда, мы с мужем изначально планировали троих, но потом решили родить еще двух.
— А чего ж не родить? — говорит 31-летний Владимир. — И дом был, и работа была. За два месяца до пожара я взял кредит в банке, и мы с женой сделали ремонт в доме. По сей день гашу этот кредит. Обидно, конечно.
— И куда вы пошли с пятью детьми?
— В селе живет моя сестра, она пустила нас на первое время в трехэтажный недостроенный дом, — продолжает Юлия. — А потом сосед позволил перезимовать в его старой хате. Но через несколько месяцев попросил освободить жилище: мол, мы много электричества накрутили. Но я не в претензии к родственникам и соседям. Людей можно понять: не каждый захочет терпеть в своем доме семью с пятью детьми. Что было делать? Перебрались в сарайчик.
«Детки прятались и кричали: «Мамочка, не отдавай нас, пожалуйста!»
*В этом сарайчике живут родители-погорельцы.
Почти год многодетная семья ютилась в крошечной постройке площадью два на четыре метра, служившей раньше сараем. Владимир построил в ней печку, Юлия повесила занавески на два малюсеньких окошка, постелила на земляном полу старые коврики. Дети спали на широком надувном матрасе, а Юля и Владимир — на узкой койке с панцирной сеткой.
— Так и жили: в тесноте, да не в обиде, — говорит Юлия. — Как-то к нам приехали из Василькова сотрудницы социальной службы по делам семьи и молодежи. Посмотрели на наш сарайчик и ужаснулись. Говорят мне: «Зарабатывайте деньги и снимайте нормальное жилье. Иначе мы будем оформлять детей в детский дом». Я им объясняю: муж получает всего полторы тысячи гривен в месяц. Этого хватает только на еду. Хорошо еще, что государство дает какие-то деньги на детей. Хоть могу одеть и обуть ребятишек. Но чиновницы даже слушать не захотели.
Я испугалась, что детей отнимут, и стала подыскивать дом в соседних селах. Нашла. Хозяин сказал, что нужно заплатить наперед две с половиной тысячи гривен. А потом каждый месяц платить еще по тысяче. Для нас это было слишком дорого.
— Сколько разных комиссий у нас побывало! — подключается Владимир. — Чиновницы все-время грозились забрать детей. А однажды заявили, что нужно лишить Юлю родительских прав! Мол, она не мать, если содержит детей в таких условиях. Я им сказал: «Лучше бы помогли нам дом построить, а вы только думаете, как детей от матери забрать». Мне ответили: «У нас нет возможности. Выкручивайтесь сами».
— К нам приезжал кандидат в депутаты районного совета, — рассказывает Юлия. — Дело было перед выборами, он говорил: я, мол, не допущу, чтобы у вас отняли детей. Вот привезу вам два строительных вагончика и обложу их пеноблоками. Пообещал и пропал. После выборов я сама к нему поехала, спрашиваю: «А где же обещанные вагончики?» Депутат сказал: «А нет уже. Закончились».
Нельзя сказать, что сельские власти остались равнодушны к беде многодетной семьи. Жители пяти сел, которые входят в ведение Застягнянского сельсовета, собрали для Ровинских восемь тысяч гривен. На эти деньги сельский голова купил план нового дома, нашел спонсоров, которые привезли по три тонны цемента и щебенки. Этого хватило, чтобы залить четвертую часть фундамента. Однако так все и закончилось.
— Прежний руководитель Васильковской райгосадминистрации знал о непростой ситуации Ровинских, — говорит сельский голова Алексей Невечера. — Он обещал выделить деньги и для закупки пеноблоков, чтобы поставить стены, и на закупку лесоматериалов. Но потом его сместили с должности, а новый глава еще не в курсе проблемы этой семьи. Заявление Юлии с просьбой о помощи лежит в райгосадминистрации, скоро его должны рассматривать.
— Надвигалась зима, и я сама понимала, что нельзя оставлять детей в сарае, — вздыхает Юлия. — Пришлось мне согласиться отдать их в детдом. Тогда я думала, что это всего на одну зиму, а потом Бог смилостивится и как-то решит наш больной вопрос. Когда пришло время везти моих кровиночек в детский дом, такое началось! Я себя уже настроила, а дети ведь не понимали, что происходит. У них случилась истерика, они убегали, прятались. Кричали: «Мамочка, не отдавай нас, пожалуйста!»
Закончить рассказ Юлия не смогла: ее душили слезы.
— Мы уже год без детей, — говорит Владимир. — Живем в том же сарайчике. Юля ездит к малым каждые выходные. Но, когда возвращается, рыдает, как вот сейчас. Я тоже иногда езжу к детям, только часто не могу: нервы не выдерживают. Дети спрашивают: «Папа, когда ты нас заберешь?» А что я могу им ответить?
Через две недели после того, как детей увезли в детдом, Юля узнала, что носит под сердцем шестого ребенка. Женщине пришлось сделать аборт.
«Наши воспитатели не могут спокойно смотреть на страдания малышей»
В детский дом, расположенный в поселке Гребинки, Юлия ездит каждые выходные.
— Я бы навещала детей каждый день, но они так плачут, когда я ухожу, что сердце разрывается, — вытирает слезы женщина.
В этот раз в детский дом «Горобинка» отправились Юлия, Владимир и корреспондент «ФАКТОВ». Дети играли на свежем воздухе. Старшие рисовали, младшие что-то строили из кубиков. Раздалось пронзительное «Мама!», и к нам кинулась крепкая малышка в оранжевом сарафанчике. Юлия протянула навстречу ей руки, и Даша буквально влетела в мамины объятия. Следом за Дашей к родителям бросились Кристина, Вова, Андрюша и Настя. Семья сбилась в маленькую стаю, начались слезы, объятия, поцелуи.
— Дети из семьи Ровинских находятся у нас с декабря прошлого года, — говорит директор детского дома «Горобинка» Лариса Ткаченко. — Видно, что семья дружная. Старшие дети заботятся о младших, защищают. Родители постоянно их проведывают, привозят сладости, фрукты, игрушки. Дети очень болезненно переживают эти встречи. После отъезда родителей рыдают и старшие, и младшие. Постоянно говорят: «Хотим к маме». Наши воспитатели сетуют, что им очень тяжело смотреть на страдания детей Ровинских. Да у меня самой душа болит, когда вижу, как они с мамой прощаются.
Юлия очень переживает за своих детей, она всегда заходит ко мне в кабинет, расспрашивает о каждом. Женщина мечтает забрать детей из детского дома, и я ее поддерживаю. У наших воспитанников есть все: игрушки, компьютеры, хорошее питание, уход. Но нет самого важного — родителей.
Временно воссоединившаяся семья переместилась в беседку. На руках у Юлии по-прежнему висела Даша, крепко обняв маму за шею. Старшая дочь Кристина жалась к отцу: девочка очень похожа на Владимира. Андрей, Настя и Вова устроились рядом на скамейке и наперебой о чем-то рассказывали родителям.
— Мама, а можно я на следующие выходные поеду к тете Наташе в Киев? — спросила Кристина. — Тетя Наташа наш спонсор, она забирает детей к себе и водит их в цирк.
Юлия расплакалась: ей стало больно, что другая женщина может пригласить ее детей в свой дом, а она, родная мать, лишена такой возможности. Из-за того, что Юлия и Владимир не имеют нормального жилья, им не позволяют забирать ребятишек на выходные.
— Нет, доченька, я не разрешаю ехать к тете, — сказала мама, взяв себя в руки. — Когда мы будем жить вместе, я обязательно повезу вас в цирк.
Пришло время прощаться. Лица детей сразу погрустнели, а Вова вообще ушел в помещение. Даша прилипла к маме, и они обе зашлись слезами.
— Даша плачет каждый вечер, — объяснила мне Кристина. — Когда ее укладывают спать, она рыдает так, что слышно на весь детский дом. Сестричка кричит: «Хочу к маме!» Мы старше, поэтому не плачем. А раньше все очень сильно плакали.
После этой фразы девочка зарыдала и убежала в беседку. Юлия оторвала от себя младшую дочурку, передала ее в руки воспитательницы и быстро зашагала к воротам, размазывая по лицу слезы. Владимир, поджав губы, последовал за женой.
Покидая детскую площадку, я оглянулась. Настя и Андрюша успокаивали Кристину. Девочка спрятала лицо в ладошках, ее худенькие плечики вздрагивали. А маленькая Даша уже не плакала навзрыд. Сидя на руках у воспитательницы, малышка смотрела на спину удаляющейся мамы и… просто скулила, закусив от горя кулачок.
P. S. Наших читателей, которые имеют возможность помочь семье Ровинских, просим обращаться в редакцию по телефону: 486-97-98.
1839Читайте нас в Facebook
